Гроза | Коты-Воители

Глава 11

Ночегрив открыл глаза. Он лежал на густой подстилке из листьев. Вокруг него лежало еще больше листьев, и он задался вопросом, как долго он спал здесь — достаточно времени, чтобы листья собрались в кучу вокруг него? Его задняя лапа пульсировала. Он почувствовал слабость и тошноту, щурясь от солнечного света, струящегося между березами. Он смутно помнил, как шатался здесь с Ледолапкой.
Где была Ледолапка? Его живот напрягся. С ней все в порядке? Или она бросила его? Ученица Речного племени казалась отстраненной с тех пор, как они отправились в это путешествие. Он пытался с ней подружиться, но это было все равно что пытаться подружиться с колючей еловой шишкой. Она не доверяла ему. Она проверяла добычу, которую он принес ей, как будто он мог спрятать там шип, и всегда вставала раньше него, словно боялась спать рядом с ним. Несмотря на это, он делал все, что мог, чтобы позаботиться о ней, шел медленно, когда ее раны явно беспокоили ее, предлагал более мягкие пути, отказывался от ее предложения помочь в охоте, чтобы она могла отдохнуть. Но казалось, что ее когти всегда были напряжены, как будто она в любой момент боялась, что он нападет на нее.
Он поднял голову, поморщившись от острой боли в глазах. — Ледолапка?
— Я здесь.
Его охватило облегчение, когда он услышал ее мяуканье. Она лежала на расстоянии хвоста и, зевая, поднялась на лапы.
— Как долго я спал? — спросил он.
— Со вчерашнего вечера. — Она всмотрелась в него. — Как ты себя чувствуешь?
— Лапа болит, — мяукнул он. — И голова. — Он с содроганием вспомнил скользких тварей, напавших на них. — Ты в порядке? — Он кинул взгляд на шкуру Ледолапки.
— Всего несколько царапин, — сказала она ему. — Ничего серьезного.
Рана на ее боку, где Двуногий наложил свой шов, выглядела целой, на шее тоже не было свежей крови. Водные чудища не ранили ее. Он посмотрел на свою больную заднюю лапу. Если бы только ему также повезло. Он мог видеть сгустки крови в шерсти, но рана была скрыта под паутиной, густо окутавшей его шерсть.
— На холме были листья бархатцев и хвощ. — Ледолапка кивнула на склон, уходящий за небольшую березовую рощу. — Я сделала припарку для твоей лапы. Рана глубокая, но чистая. Некоторое время будет болеть, и будет много крови, но с тобой все будет в порядке, если мы остановимся на следующие день или два.
В ее мяуканье не было упрека, хотя он знал, что эта миссия важна для нее.
— Мне жаль. — Наверное, теперь она невзлюбила его еще больше. — Я должен был помогать тебе, но я тебя тормозю.
— Ты спас меня от выдры. — ответила Ледолапка. — Это моя вина, что они напали на нас. Мне не следовало пытаться украсть их рыбу.
Судя по тому, что Ночегрив помнил о бое, она спасла его. Было такое ощущение, будто выдра пыталась оторвать ему лапу. От этих воспоминаний ему стало еще хуже.
— Думаю, мы спасли друг друга. — Он взглянул на свою лапу. Он не хотел представлять, как будет выглядеть его рана без припарки и паутины, скрепляющих ее. — Я рад, что отправился в путешествие с целительницей.
— Я больше не ученица целительницы, — напомнила она ему.
Ледолапка так мало рассказывала о себе, что он и забыл об этом. Это правда. Всего несколько дней назад Солнцесветница напоминала ему, что Ледолапка стала ученицей воина. Его сердце внезапно заболело, даже сильнее, чем лапа.
«Я скучаю по тебе...» Как она обходилась без него в Грозовом племе? Сколько испытаний она преодолела? Или провалилась на первом же? За последние несколько дней он задавался этим вопросом бесчисленное количество раз. Должно быть, она была разочарована, когда обнаружила, что он ушел, не попрощавшись. «Но она должна знать, что я вернусь». Возможно, когда они разговаривали с Белкой на Лунном Озере, Звёздное племя нашло способ сказать ей, что он помогает Ледолапке. Он почувствовал укол вины, вспомнив, что оставил своего нового предводителя в решающий момент истории своего племени, но напомнил себе о своей высшей цели. «Я делаю это для всех нас». Помогая Речному племени, он предотвратил бы войну. Он спасет Солнцесветницу от мучительной борьбы с родными в битве. И... Его лапы застенчиво укололо. И он докажет, что он — полноценный благородный воин, а не просто родственник Огнезвезда.
— Ты в порядке? — Ледолапка наклонилась ближе. — Ты выглядишь так, будто тебе больно.
— Я думал об Солнцесветнице, — сказал он ей.
— Ты скучаешь по ней?
— Да. — Он поискал взгляд ученицы Речного племени. Но она не встречалась с ним глазами, как и всегда. Сумеет ли он когда—нибудь заслужить ее доверие? — Ты, должно быть, тоже скучаешь по своим соплеменникам, — попробовал он.
— По некоторым из них. — Она нервно отвела взгляд.
Возможно, ему не следовало спрашивать. Хотя она избегала этом темы, должно быть, она думала, что убийцей может быть кто-то из соплеменников. Но, возможно, если бы он смог убедить ее поговорить об этом, она бы поняла, что он не представляет угрозы; она поверила бы ему. — Мог ли кто—нибудь из них причинить тебе вред? — нажал он.
Ледолапка напряженно смотрела на деревья.
— Я не хочу об этом думать. — Ее мяуканье было таким кратким, что он сразу понял, что задел больное место. Возможно, она уже подозревает кого-то. Если это так, она явно не была готова признаться – даже самой себе.
Ночегрив решил сменить тему.
— Ты хороший боец. — Он был впечатлен тем, как быстро и яростно она двигалась, когда они сражались с выдрами. — Как долго ты тренируешься как воин?
— Недолго, — сказала она ему.
— Судя по тому, как хорошо ты обработала мою рану, у тебя явно есть навыки целительства. Ты скучаешь по тому целительству?
— Мне очень понравилось учиться как воиню, — сказала она ему. — Я никогда не выбирала быть целительницей. Это была судьба, которую я не выбирала.
Ночегрив был озадачен.
— Не выбирала?
— Завиток думала, что мне суждено стать целительницей. — Глаза Ледолапки блестели от горя. Смерть ее матери все еще явно ранила ее.
Он почувствовал жалость к молодой кошке Речного племени. Она столько всего пережила.
— Разве ты не хотела стать целительницей?
— Я об этом особо не думала, — призналась она. — Я просто хотела порадовать Завиток.
Он знал, что она чувствует.
— Родители всегда думают, что знают, что для нас лучше, — мяукнул он. — Огнесветик хотела, чтобы я был похож на Огнезвезда.
— Как Огнезвёзд? — Ледолапка казалась очень удивленной. — Но он был потрясающим. — Она, кажется, заколебалась и быстро добавила: — Не то чтобы ты тоже не был потрясающим, но…
— Да, знаю. — Ночегрив мягко отмахнулся от ее слов. Она пыталась быть доброй, но было очевидно, что она знала, что он никогда не станет еще одним Огнезвездом. — Нам пришлось оправдывать ожидания родителей. — Прежде чем он ушел в племя Теней, тяжесть материнских амбиций давила на него, как камень. — Она даже назвала меня Пламелапом, чтобы я был больше похож на него. — Он поднял переднюю лапу. — Посмотри! Я черный как ворона, а она назвала меня в честь огня!
Ледолапка вздохнула.
— Пытаться угодить своим родственникам и своему племени — тяжелая работа.
Впервые с тех пор, как он нашел ее возле впадины Лунного Озера, он почувствовал, будто она убрала когти. Ее колючесть исчезла. Они нашли что—то общее.
— Долгое время, — сказал он ей, — я не чувствовал себя по—настоящему принадлежащим к Грозовому племени. Я не был тем котом, которым меня хотели видеть. Это одна из причин, по которой я присоединился к племени Теней.
— Но ты вернулся.
— Да, — мяукнул он. — Я не мог перестать заботиться о своем племени.
— Думаю, я тоже вернусь.
— Что ты имеешь в виду? — Она была здесь, с ним, и не похоже, что она была готова когда—либо снова приблизиться к Речному племени.
— Я снова стала целительницей, — объяснила она. — Я вернусь. Может быть. — Она неуверенно посмотрела на него. — Как только я начала искать свой путь в качестве ученицы воина, Звёздное племя начало делиться со мной видениями. Настоящими. — Она нахмурилась. — Я думаю, Завиток была права с самого начала. Я думаю, мне суждено быть целительницей. — Она посмотрела в сторону, в сторону луга. — Думаю, мы узнаем это в конце этого путешествия.
— А ты знаешь, когда и где будет этот конец? — спросил он.
— Еще нет, — сказала она ему. — Я просто знаю, что нам нужно продолжать. — Она взглянула на его лапу. — Но ничего страшного, если нам придется отдохнуть день или два.
— Я могу встать на нее. — Он подвинул лапу. Рана болела, но он чувствовал, что мышцы и кости все еще сильны. Идти, возможно, и больно, но он не думал, что это причинит какой—либо вред. Его тошнота прошла, а головная боль начала проходить. Он начал подниматься на лапы. — Чем скорее мы двинемся, тем лучше.
Ледолапка толкнула его обратно.
— Выйдем на рассвете, — мяукнула она. — Сначала нам нужно поесть. — Она оглядела склон внизу. — Ты отдахнешь, пока я поохочусь.
— Ты уверена?
— Да. — Она тепло моргнула. — Я тренировалась как воин, помнишь?
— Хорошо, но не подходи к реке. — Он не хотел, чтобы она снова столкнулась с выдрами.
Она подмигнула ему.
— Почему? — Ее беззаботность застала его врасплох. — Боишься, что я принесу тебе рыбу?
Он замурлыкал и, глядя, как она уходит, почувствовал себя веселее, несмотря на жжение в ране. Убедил ли он наконец нервную ученицу Речного племени, что ему можно доверять и что они даже могут стать друзьями?
Когда лапа привыкла к ходьбе, боль немного утихла. Прежде чем они ушли, Ледолапка приложила еще одну припарку и плотно обернула рану свежей паутиной. К концу дня гнезда Двуногих начали усеивать луга, сначала здесь и там, затем группами, пока две кошки не обнаружили, что направляются к месту Двуногих.
Они пошли по гладкой каменной тропе, идущей вдоль Гремящей тропы.
— Ты уверена, что это правильный путь? — спросил Ночегрив, глядя на пронесшегося мимо чудище.
— Нам нужно идти на восход солнца, — сказала ему Ледолапка. — И… есть еще кое—что. Речная Звезда явился мне во сне. Он посоветовал мне поискать Гремящую тропу с тремя полосами.
— Действительно? Речная Звезда? — Ночегрив восхищенно посмотрел на Речную кошку, но та неловко отвернулась. Возможно, ей все еще было тяжело делиться с ним чем—то. И все же эта новость обрадовала Ночегрива. Если Ледолапка получала советы от основателя Речного племени, не могло быть никаких сомнений в том, что их миссия очень важна.
Она высоко держала голову, но выглядела напуганной, и он подтолкнул ее дальше от края, держась между ней и чудищами.
— Я просто надеюсь, что мы выберемся отсюда до наступления темноты. — Он не хотел ночевать среди чудищ и Двуногих. Они уже миновали гнезда, где на них лаяли собаки. Время от времени они встречали фыркающих на них Двуногих и ловили запах бродяг.
— Смотри. — Она подошла ближе, остановилась, когда мимо пронеслось еще одно чудище, затем кивнула на дополнительную белую полосу, идущую вдоль камня, на длину хвоста от края. Ее глаза сияли от волнения. — Может быть это? Гремящая тропа с тремя полосами. — Она кивнула на две белые полосы по обе стороны тропы. — Их три, — мяукнула она. — Должно быть, так и есть.
Ночегрив напрягся, спрыгнув с каменной тропы на Гремящую тропу. — Вернись! — он поспешил за ней. — Это опасно.
— Разве ты не заметил? — Она кивнула ему. — Чудища не бегают по этой части.
Ночегрив с тревогой увидел, как чудище пронеслось в хвосте от нее, дыхание чудища взъерошило ее шкуру. Но она была права. Чудище осталось по другую сторону белой линии, как будто это была невидимая стена.
— Мы должны следовать этому пути. — Ледолапка поманила его присоединиться к ней движением морды.
— Но мы можем остаться здесь, подальше. — Ночегрив твердо держался на каменной тропе.
— Речная Звезда сказал, что мы должны идти этим путем, а не рядом с ним, — настаивала Ледолапка.
Неохотно Ночегрив присоединился к ней, вздрогнув, когда мимо прогремело еще одно чудище. Его горячее дыхание охватило его, но лапы даже не коснулись белой линии. — Они как будто боятся этой линии, — мяукнул он.
— Наверное, Речная Звезда знал, что так будет, — мяукнула Ледолапка.
Пока она говорила, позади них что—то затрещало, громко и пронзительно. Шкура Ночегрива встала дыбом. Чудище мчалось к ним, внутри белой линии. Оно было костлявым, с двумя тонкими лапами и казалось, что оно вот—вот упадет. Но двигалось оно быстро и направлялось прямо к ним.
— Быстрее! — Он толкнул Ледолапку обратно на каменную тропу и прыгнул за ней, когда чудище пролетело мимо. Его лапы блестели при вращении, а Двуногий цеплялся за его позвоночник. Ночегрив удивленно проводил его взглядом — это скелет? Шкура Двуногого была ярко—оранжевой, голова покрыта твердым синим панцирем, он сгорбился и цеплялся за рога чудища, как будто боялся, что его сбросят.
Ледолапка попятилась, подняв хвост.
— Их целое стадо!
Ночегрив обернулся и увидел вереницу мчащихся к ним костлявых чудищ. Все они несли Двуногих, шкуры и панцири которых были окрашены в цвет радуги, их головы были прижаты к скелетам, ноги тряслись от скорости, а их плоские лица исказились в решительных гримасах. — Нам нужно бежать отсюда! — Он увидел просвет между гнездами Двуногих — тропу, уводящую в тень. — Сюда!
Он подтолкнул Ледолапку к ней, и вместе они побежали, а за ними приближалась стая костлявых чудищ. Коты выбежали на солнечный свет, но путь им преградил забор.
— Сюда. — Ночегрив вскочил на него, проглотив вопль боли, когда пламя боли, казалось, охватило его раненую лапу. Наверху он ухватился и выровнял дыхание, боль сменилась тупой пульсацией.
— Ты в порядке? — Ледолапка вскарабкалась рядом с ним, покачиваясь на узкой полоске дерева.
— Да, — сказал он ей сквозь стиснутые зубы. Он оглянулся на дорогу и с облегчением увидел, что костлявые чудища не последовали за ним.
Впереди простирался ряд небольших квадратных лугов, окаймленных заборами, переходящих в ряд гнезд Двуногих. Они выглядели пустынными и более безопасными, чем Гремящая Тропа.
— Пойдем туда, — мяукнул он.
— А что насчет полосок? — Ледолапка оглянулась.
— Мы сможем найти дорогу обратно, как только эти костлявые чудища уйдут, — пообещал он. Он упал на траву внизу и поморщился, когда его раненая лапа коснулась земли.
— Дай мне взглянуть. — Ледолапка приземлилась рядом с ним и приподняла лапой паутину повязки. Она заглянула под нее. — Опять пошла кровь, — сказала она ему. — Но совсем немного.
— Все будет хорошо. — Он оттолкнул ее. — Это всего лишь рана. — Он был полон решимости быть храбрым. — Кость не сломана и нет растяжения. — Пытаясь скрыть свою хромоту, он направился по траве. Он не собирался подводить Ледолапку.
Он пробрался сквозь кусты к подножию следующего забора и осторожно взобрался наверх, благодарный за рейки, которые были хорошо расположены и за них было легко держаться. Следующий луг за ним был шире, и он повел Ледолапку через него, его шерсть нервно подергивалась, пока он осматривал гнезда Двуногих в поисках движения. Здесь нет собак. Нет бродяг. С облегчением он кивнул Ледолапке.
— Скоро найдем брешь, — пообещал он. — Я уверен…
Он замолчал, когда из гнезда Двуногих донесся грохот. По лугу раздались пронзительные вопли, когда в стене открылась брешь, и из нее вылетела стайка Двуногих котят. Переговариваясь, как сороки, они носились по траве, их крохотные глазки засверкали от волнения, когда они увидели Ночегрива и Ледолапку.
— Бежим! — заорал он, но Ледолапка уже неслась к следующему забору. Котята тоже бросились бежать за ними, вытянув передние лапы. Ночегрив тоже помчался к забору. Ледолапка уже добралась до него и взбиралась. Она оглянулась, ее глаза расширились от паники, когда Ночегрив прыгнул и, цепляясь за рейки, начал подниматься. Котята кричали и визжали позади него. Он почувствовал, как чья—то безшерстная лапа задела его хвост, и подобрал его, когда достиг вершины.
— Продолжай бежать! — крикнул он.
Ледолапка спрыгнула вниз. Он упал на землю рядом с ней. Ему казалось, что в его лапу пронзают чьи-то когти, но он поборол боль и помчался по траве за Ледолапкой. На полпути он услышал вой, от которого его сердце замерло от ужаса.
Ледолапка оглянулась, ее шерсть встала дыбом.
К ним по траве неслась огромная белая собака. Ее глаза были полны ярости, а лай эхом разносился по каменным стенам окружающих гнезд. Ледолапка продолжала бежать, волоча за собой хвост. Ночегрив бросился за ней, ужас прожигал каждый волосок на его шкуре, когда они вместе перелезли через следующий забор.
Он слышал, как за ними щелкнули челюсти собаки, и в любой момент ожидал, что почувствует боль, пронзившую его хвост. Но собака промахнулась. В ярости она накинулась на забор. Ночегрив почувствовал, как забор под ним задрожал.
— Глупый комок шерсти, — прошипела Ледолапка, пристально глядя на собаку.
Собака вновь и вновь бросалась на забор.
— Продолжай бежать! — крикнул Ночегрив. Забор казался хлипким. Что, если собака прорвется?
Он прыгнул вслед за Ледолапкой, удивление пробежало по его шерсти, когда он увидел впереди квадратный пруд. Он был покрыт слоем голубого льда. Он замерз? Как? Даже мороза не было.
Собака все еще билась о забор позади них. Ночегрив оглянулся назад, его сердце замерло, когда он увидел, что дерево начало раскалываться. Собака ударила еще раз. Осколки разлетелись по траве. Она прорвется! Он в тревоге смотрел на собаку, слепо мчась вперед.
— Не прекращай бежать…
У него перехватило дыхание, когда он почувствовал, как вода хлынула по его лапам. Он посмотрел вниз. Нет! Он выбежал на синий лед!
Но это был не лед. Оно было мягким и влажным. Его сердце заколотилось сильнее, когда он почувствовал, как оно свернулось под его лапами, как большой мокрый лист. Он затонул, вода хлынула по листу и поглотила его. Вода была странного вкуса и резала глаза. Лист начал обволакивать его и тянуть глубже под воду. Пузыри поднялись у него изо рта, он посмотрел вверх и увидел, как поверхность исчезла над его головой, когда лист сомкнулся над ним. Страх пульсировал в нем, но он заставил себя прекратить борьбу. Чем больше он боролся, тем больше запутывался в листе. Подавив панику, он замер, его легкие жаждали воздуха.
«Я должен жить. Солнцесветница ждет меня».
Когда он заставил себя замереть, лист постепенно начал разворачиваться, поддерживаемый водой под ним. Кусочек, закрывавший его голову, соскользнул. Он взглянул на небо и очень осторожно начал приближаться к нему. Отталкиваясь задними лапами, он не обращал внимания на режущую боль от раны и пробирался к дневному свету. Он начал жадно глотать воздух, когда вырывался из воды.
— Ночегрив! — Ледолапка стояла на берегу пруда, ее глаза светились страхом. Он попытался подплыть к ней, но ухватиться было не за что. «Как мне удержаться на воде?» Он снова скользнул под воду и оттолкнулся вверх, он вынырнул на поверхность, мельком увидев серый мех сквозь водную дымку.
Ледолапка прыгнула в пруд. Нет! Она не могла утонуть вместе с ним! Он снова ушел под воду, но сумел выплыть. Ледолапка теперь плыла к нему, ее лапы сильно и плавно двигались по воде. Он в отчаянии смотрел на нее, вода тянула его вниз, он изо всех сил старался удержаться на плаву, когда она дотянулась до него и схватила его за загривок. Он почувствовал, как она рывком потянула его назад и потащила к краю пруда.
Он потянулся к камню, когда они столкнулись с ним, и, хватая ртом воздух, вытащил себя наружу.
Ледолапка вылезла рядом с ним.
— Ты в порядке? — Она наклонилась над ним, и он присел и закашлялся водой, его страх утих настолько, что он услышал яростный вой собаки. Она все еще билась о забор.
— Нам нужно выбираться отсюда, — пробормотал он.
Она подтолкнула его; затем, подставив ему плечо, она начала вести его к следующему забору. Его лапы дрожали, и он снова закашлялся. Его раненая лапа пульсировала от боли, и он изо всех сил пытался удержать равновесие, пока Ледолапка покачивалась под его весом. Он слишком сильно на нее опирался. Но страх подтолкнул его вперед, и когда они приблизились к забору, ему удалось выкашлять оставшуюся воду. Он глубоко вздохнул, колеблясь у подножия забора. Ледолапка помогла ему подняться и дотянуться до верха забора.
Наверху он остановился, пока она карабкалась за ним. Он окостенел от холода и пережитого. Боль пульсировала в его лапе. Он старался не думать об этом. Впереди тропа вела между гнездами Двуногих, к Гремящей тропе. Это выход. Его охватило облегчение.
— Как твоя лапа? — Ледолапка остановилась рядом с ним. Она была мокрой и дрожала. Он почувствовал прилив вины. Что, если бы он утонул? Она бы осталась здесь одна. И Солнцесветница никогда не узнала бы, куда он ушел.
— Прости, — прохрипел он.
— Все нормально. Все обошлось, — сказала она ему. — Хотя... — Она взглянула на его рану. — С твоей лапой все в порядке?
— Будет, — сказал он ей, надеясь, что это правда.
— Хорошо. Тогда нам лучше пойти. — Ледолапка спрыгнула и пошла вперед между гнездами.
Ночегрив внимательно осматривал гнезда. Перед ними лежала Гремящая тропа, по ней все еще бежала третья белая полоса. Он посмотрел в обе стороны, осматривая дорогу в поисках костистых чудищ. Но тропа была свободна. Он спрыгнул на нее.
Ледолапка последовала за ним, ее мокрая шерсть торчала по спине. Над ними струился холодный ветер, и Ночегрив вздрогнул, когда холод проник сквозь его мокрую шкуру.
— Ты в порядке? — Он взглянул на Ледолапку.
— Да, но ты напугал меня. Я рада, что с тобой все в порядке. — Она посмотрела вперед. Разочаровалась ли она в нем?
Они шли бок о бок, молча глядя вперед, их уши были насторожены, чтобы услышать звуки приближающихся сзади чудищ.
Боль в лапе Ночегрива была сильнее, чем когда—либо, и когда тропа сузилась и снова вывела их из места Двуногих в поля, он замедлил шаг.
— Как думаешь, здесь будут травы? — с надеждой спросил он Ледолапку.
Она взглянула на его ногу.
— Лапа сильно болит?
— Да. — Он не смел взглянуть на нее. Звёздное племя послало его на помощь, но ей пришлось дважды спасать ему жизнь — сначала от выдры, а теперь от утопления. Стыд пробежал по его шерсти. Он присоединился к Ледолапке в этом путешествии, чтобы доказать каждому коту, что он великий воин. Но все, что он доказал, это то, что он не мог позаботиться даже о себе, не говоря уже о ком—то еще.

Перевод: Максим Яковлев