~проклятие или благословение~

Глава 38. Расставаясь с Лориэном или пройденными дорогами

Леголас всерьез взялся откармливать меня. Семиразовое питание было под силу разве что хоббиту. Гном бы сдался в обед...
Даже по утрам, когда мы сбегали ото всех в лес, он забирал с собой корзину всяких всякостей. Я ворчала, убегала, даже ругалась... Но мой даэр то шутками, то поцелуями уговаривал меня поесть. И свежий воздух, здоровый сон и хорошее питание творили чудеса.
Результат был уже налицо. Пришлось распороть ушитые ранее платья. Но аранен недовольно складывал губы в трубочку и, весело блестя глазами, приговаривал:
- Кушай, любовь моя...
- Ты меня откармливаешь, как гном поросенка на День Дурина! – ворчала я, но с радостью отмечала, что прежние формы возвращаются.
- У меня совсем другие виды на тебя! – шептал в ответ Леголас, но смотрел при этом весьма плотоядно.
Эти несколько дней пролетели, к нашему разочарованию, очень быстро.
Вечером, накануне отъезда, был дан обед в честь Элронда, на который мы были приглашены. Конечно, прием разительно отличался от предыдущего. Было и весело, и грустно. Не было ни напряжения, ни излишней церемониальности, что чувствовалась в прошлый раз из-за присутствия Трандуила. Арвен лучилась от мысли, что скоро будет рядом с Арагорном, но и печаль расставания с отцом и братьями уже лежала на ней.
Глядя на дочь Элронда, что сидела с мечтательным видом, я грустно сказала даэру:
- Если бы твоим отцом был Элронд, все было бы так просто.
Леголас улыбнулся.
- Если бы моим отцом был Элронд, ты давно была бы замужней дамой!
Я порозовела и уткнулась носом в плечо аранена.
И вот солнечным утром наш представительный отряд двинулся в путь. У края леса нас ждал большой табун лошадей, который по договоренности был предоставлен рохирримами.
Дорога до Эдораса заняла четыре дня. Неторопливо, я бы сказала задумчиво, мы двигались по полям Рохана.
Заливистая песнь степной птицы ликующе уносилась ввысь, в синее небо. Летнее солнце, запах трав, неуловимый и необъяснимый аромат степи... Все это пьянило нас. Неторопливая речь, веселые лица... и глаза Леголаса, что голубыми озерами манили меня. Мимолетные прикосновения, короткие взгляды и долгое молчание на двоих, когда, несмотря на шум вокруг, мы слышали только биение наших сердец...
Как отличалось все это от того пути, что я проделала совсем недавно по этим равнинам. Измученная, израненная телом и душой, я, как загнанный зверь, уползала в нору... Тогда я даже не смела мечтать, что буду так счастлива. Не осмеливалась подумать, что Леголас пойдет против желания отца и сможет отстоять свои чувства ко мне. Отстоять для меня право быть счастливой под этим солнцем.
Я тихо засмеялась от переполнявших меня чувств, и Леголас вопрошающе посмотрел на меня. Но я лишь протянула руку и пожала его пальцы.
На ночлег располагались степенно. Думаю, что, если бы Элронд путешествовал без Арвен, все было бы куда скромнее. По крайней мере, без ежевечернего разбивания шатров.
К моему ужасу, мне тоже полагался шатер. Когда я впервые увидела, как лихолесцы его очень ловко и быстро устанавливают, моему изумлению не было предела. Зато Мэнэл, которая в последний момент решила поехать с нами в Минас Тирит, была очень рада персональному, хоть и крошечному шатру, и лишь сетовала, что нет кровати.
- Леголас! Это твоя идея? – прошептала я, увлекая аранена в сторону.
Он засмеялся.
- Привыкай. Прошло время, когда ты могла спать на голой земле или на дереве.
Увидев мое ошеломленное лицо, Леголас ласково поцеловал меня в висок и добавил:
- Ты же теперь не просто полуэльф. Ты моя динэт...
Мне было холодно и одиноко.
Уют шатра оставлял меня равнодушной, хотя бы потому, что тяжелый плотный материал закрывал небо над головой... Но основная причина была в том, что он отрезал меня от Леголаса.
Я впервые подумала о том, что в Лориэне мы жили, скорее, как муж и жена, нежели помолвленная пара. Все знали об этом, но приняли это как должное, наверное, потому что Галадриэль покровительствовала нам. А может, потому что понимали - лихолесский принц вряд ли откажется от той, которую так отчаянно желал получить даже вопреки воле отца.
Леголас так рьяно заявил на меня свои права, что мне и в голову не приходило то, что помолвка наша продлится целый год. И в этот год неопределенность еще не раз будет мучить меня. И хотя его манера целовать меня прилюдно в висок заставляла меня краснеть, окружающим это давало понять, что перед Валар мы едины, независимо от того, что наши клятвы еще предстояло произнести при свидетелях. Оставалось только надеяться, что Трандуил смирится с подобным ультиматумом. А то, что это был ультиматум, сомневаться не приходилось.
Холодный ночной воздух хлынул в шатер, когда знакомая фигура, откинув полог, скользнула внутрь. И, быстро раздеваясь, осторожно пробралась ко мне.
- Замерзла? – шепнул мне в шею аранен, обнимая. – Извини, сыновья Элронда хотели в подробностях услышать о битве при Хельме.
Я порывисто прижалась к Леголасу и тихо засмеялась. Все мои страхи как рукой сняло.
Леголас, ласково глядя на меня, подсаживал в седло, когда пришел вестник от Арвен. Меня приглашали присоединиться к ней этим утром.
Когда я подъехала, дочь Элронда улыбнулась мне и смущенно сказала:
- Я знаю, что ты была в Братстве кольца. И проделала долгий путь с Арагорном... Расскажи мне о нем.
Я почувствовала злость на дунадана, но улыбнулась ждущей ответа прекрасной эльфийке.
- Я не знаю, что сказать, Арвен, – пожала я плечами. - Ты вряд ли хочешь услышать, что Арагорн хороший воин, прирожденный лидер и, если бы не он, то я не разговаривала бы с тобой... Что в битве при Хельмовой пади он внушил рохирримам отвагу и такую жажду славы в последнем бою, что они с улыбками радости шли на смерть. Что он прошел дорогами мертвых, чтобы призвать армию призраков на Пеленнорские поля и сражался у стен Минас Тирита...
Я взглянула на Арвен, что с жаждой ловила мои слова, и тихо добавила:
- Но я видела, как вечерами он смотрел на север, на далекие звезды и прикасался к подвеске, что ты подарила.
Ресницы вздрогнули, и прозрачная слеза блеснула, как бриллиант, скатившись по ее щеке.
Я злилась на Арагорна. Злилась оттого, что, промолчав об Эовин, как будто солгала. Но в то же время, я помнила тот полный тоски взгляд, который он так часто бросал на север. И тот неосознанный жест, когда дунадан ловил пальцами витой кулон, лишь бы почувствовать его. И, наверное, я всегда понимала, что эта попытка забыть об Арвен была лишь побегом его разума от сердца, что разрывалось оттого, что вероятность увидеть ее снова была так мала...
Эдорас снова встречал нас. Украшенный флагами, как в день возвращения Теодена из Хельмовой пади, с шумной толпой и торжественной делегацией у ворот. Как недавно мы вот так же подъезжали к этим стенам, и приветствующие крики оглушали нас. И какими другими мы тогда были. Улыбнувшись воспоминанию, я оглянулась на аранена, что подъехал ко мне.
- Как насчет местного пива? – поинтересовалась я коварно.
Леголаса передернуло.
- Не напоминай! – пробормотал он. – Как я поддался на провокацию Гимли, до сих пор не понимаю?!
Я засмеялась. Гимли, милый Гимли, он тогда собирался пригласить меня танцевать!
Когда, наконец, голова колонны достигла группы встречающих нас рохирримов, мы с Леголасом покинули лихолесцев и поспешили присоединиться к Элронду.
Я искала глазами Эовин.
Но первым увидела Эомера. Он был настолько представительным и серьезным, что я вдруг осознала, что после смерти Теодена он стал королем Рохана.
Эомер поприветствовал Элронда и пригласил его расположиться в Медусельде, но Владыка отказался, сказав, что разобьет лагерь возле стен Эдораса. Вежливо раскланявшись с ним, Эомер посмотрел на нас и глаза его заблестели.
- Леголас! Эйриэн! – улыбаясь, начал он.
- Эйриэн!
Эовин бросилась мне на шею. Куда делась холодная и величественная принцесса, что встретила Элронда таким грациозным реверансом? Светловолосый вихрь закружил меня.
- Я так рада! Так рада! – приговаривала она.
Я со смехом обняла ее в ответ.
- А меня? – спросил Эомер дерзко.
Леголас усмехнулся и напомнил о себе.
- Ты опоздал, друг. Эйриэн моя невеста.
Эовин, которая только выпустила меня из объятий, сжала мои руки и радостно засмеялась.
Был пир. И не один. Было ни с чем не сравнимое радушие рохирримов. Было много слов, радостного смеха и горестных воспоминаний. Но счастье уже надолго поселилось среди этих людей.
Арвен поразила всех и каждого своей чистотой и потрясшей рохирримов красотой. У Эомера не было слов, что, как я понимаю, случалось не часто. Эовин взглянула на прекрасную эльфийку взглядом долгим и изучающим, а потом вдруг мечтательно улыбнулась. И я поняла, что сын наместника вытеснил из ее головы образ Арагорна и прочно занял место в сердце строптивой красавицы. И от этого мне стало особенно радостно.
- Спасибо, - прошептала я, когда в разгар празднества оказалась рядом с ней.
Эовин подняла на меня удивленные глаза.
- Спасибо, что рассказала ему обо мне.
Рохирримка улыбнулась и проследила за моим взглядом. Леголас о чем-то увлеченно разговаривал с Эомером.
- Он так горевал, Эйриэн, что я не смогла промолчать. Ты сказала, что ты для него лишь тень... – Эовин заглянула в мои глаза. - Но это он был лишь тенью без тебя...
Леголас был приятно удивлен, когда я набросилась на него вечером. И, отвечая на мои поцелуи, вопросительно заглядывал в глаза. Я была рада, что темнота шатра, окутывающая нас, не давала ему рассмотреть мое лицо, и он мог лишь догадываться о причинах той бури, что бушевала в моей душе. И прижимал крепче, и целовал нежнее.
К нашему кортежу присоединились рохирримы. Их небольшой отряд сопровождал Эомера и Эовин, которые должны были присутствовать на коронации короля Гондора и собирались остаться на свадьбу.
Через несколько дней мы разбили лагерь около стен Минас Тирита. Найти место оказалось непросто. Множество людей стянулось к городу посмотреть на коронацию. И Пеленнорское поле пестрело шатрами и палатками. Торговцы, ремесленники, просто любопытствующие – все хотели побывать на событии тысячелетия.
В ночи мы, не выбирая соседей, заполнили своими зелеными шатрами юго-восток долины.
Дышащее свежестью утро еще только просыпалось, а огромный пестрый лагерь у стен города уже гудел как улей.
Словно не желая просыпаться, Леголас прижался к моей спине, покрепче обнял и задышал в шею, и, собственно, этим разбудил. Я невольно засмеялась от теплой ласковой щекотки его дыхания, что невольно рождала мурашки, разбегающиеся по спине. В следующий момент я уже покраснела оттого, что Леголас, так и не проснувшись, стал ласково целовать меня в шею, гладить по бедру и сжимать рукой грудь...
Я охнула и дернулась всем телом от истомы, что захлестнула меня внезапно. Тяжелое дыхание и то, что аранен вдруг прижал меня к себе сильнее, подсказало, что он, наконец, проснулся.
- В моей жизни не было пробуждения лучше... – прошептал Леголас.
Отдышаться спокойно нам не дала Мэнэл.
Она, не заходя, откинула полог шатра и спросила язвительно:
- Вы коронацию посещать собираетесь? Или Вам поесть вечером принести?
Мы рассмеялись. Аранен со вкусом поцеловал меня в шею.
- Леголаса искал гном, - добавила Мэнэл. По ее голосу чувствовалось, что она удивлена.
- Гимли?! – вскочила я радостно.
- Даже если этот вежливый волосатый пенек с глазами - Гимли, одеться все же стоит! – прекрасная эллет успела меня увидеть, прежде чем Леголас утянул обратно.
Рассмеявшись, мы стали быстро одеваться, прерываясь на мимолетные прикосновения и торопливые поцелуи.
Обняв меня у шатра, Леголас прошептал:
- Надо найти Гимли и предупредить, что ты жива! А то бедняга пил запоем... Как бы теперь удар не хватил!
Меня больно кольнуло в сердце. Мой милый Гимли!
Леголас ушел к Элронду, чтобы согласовать наши действия, а я с увлечением занялась чисто женскими делами. Проверив одежду даэра, в которую он должен был переодеться по возвращении от Владыки, я отдалась на расправу Мэнэл, которая помогла мне облачиться в новое платье, расшитое ее золотыми руками.
Я отказалась надевать диадему, ограничившись лишь тонким витым мифриловым венцом, который мы с эллет нашли в вещах моей матери, когда догадались разобрать ее сундук.
Когда Леголас вернулся, моя подруга как раз собиралась к себе, чтобы переодеться.
Аранен с одобрением окинул меня взглядом.
- Ты день ото дня краше, - прошептал он.
Я радостно покраснела.
Неожиданный рев заставил меня вздрогнуть, и в следующий миг, чуть не отталкивая Леголаса, на меня буквально прыгнул гном. Я еле удержалась на ногах. Его рыжая шевелюра оказалась у меня перед глазами, а чмокающие губы прямо под подбородком. Сжимая меня в объятиях, Гимли голосил:
- Жи́ла моя мифриловая! Копи изумрудные! Чтоб я сдох и меня сожрали варги!
Леголас засмеялся и застонал одновременно, и, прикрывая глаза рукой, отвернулся.
Ошеломленная, я со смехом обнимала гнома.
- Я тоже рада тебя видеть, Гимли!
Надо было видеть лица окружающих нас эльфов, чтобы понять насколько глубоко их шокировал гном своим выражением восторга.
Гимли по-прежнему не отпускал меня.
- Вот знал же! Стоило остроухому дать пару раз по башке и он, наконец, нормально все сделает! – ликующе провозгласил он.
Мои брови взлетели. Вот оно как!
- Руки с моей попы убери, - прошептала я. - А то аранен сейчас сам тебе прическу помнет.
- В самом деле, друг! Хватит лапать мою невесту! – тихо вмешался Леголас. – Я же не железный!
Я засмеялась при виде онемевшего Гимли, порывисто прижавшего руки к груди. Слава Эру, не к моей!
Глядя на распираемого от эмоций гнома, что повернулся к нему, аранен рассмеялся и предупреждающе выставил руки вперед.
- Только меня не надо обнимать, Гимли!
- И не надейся, остроухий! – торопливо ответил гном.
Тут уж засмеялись даже окружающие. Гимли сурово насупился, но лишь на мгновение, и тоже расхохотался. Ухватив руку Леголаса, он ее от души потряс, а потом все же стиснул аранена на мгновение в объятиях.
Смутившись собственного порыва, гном радостно ухнул:
- А ведь я с самого начала знал! Прям на Карадрасе все понял!
Мы с Леголасом переглянулись.
А гном продолжал:
- Острый слух, нюх как у лисицы и великолепное зрение!.. А... - потряхивая ногой, проревел он. - Кто тут кобылу выгуливал?!