~проклятие или благословение~

Глава 25. Димхольт или тропы, которые мы выбираем

Это очень странное ощущение, когда просыпаешься голой, а солнце и проказник-ветер ласково касаются твоего лица и плеч.
Я еще не открыла глаз, а улыбка уже расцвела на моих губах. Радость, что так прочно поселилась в моей груди, встрепенулась, заставляя сердце биться быстрее. Воспоминание толкнулось в голове, и я вспыхнула.
О, Эру! Что мы творили! Что я творила!
Я не ожидала, что будет так! Так легко, так просто, так радостно и так трепетно любить его!.. Я будто заново родилась на этот свет. Где я не была одинока. Где мысли обо мне заставляли сладко ныть его сердце. Где его глаза искали меня…
Это ликование наполняло меня, заставляя душу петь, а глаза светиться.
Было позднее утро. Эльфа не было.
Я была разочарована, но почему-то не удивлена.
Роса еще не исчезла, и я смогла символически умыться. Я улыбнулась. Одежда моя была аккуратно сложена, хотя я точно помнила, что разбросала все не глядя. Одевшись, я с трудом расчесала волосы, которые были немыми свидетелями прошедшей ночи. Собрав всю амуницию и оружие, я подобрала крошечный букет, что подарил мне Леголас. Только в нем уже не было светлячков.
Неторопливо я шла по лагерю, рассеянно улыбаясь, смущаясь и радуясь одновременно. А вокруг суета была несусветная. Люди хмурились, нервничали и посматривали в сторону… Димхольта.
Но я была так далеко мыслями от этого места и так увлечена ими, что ничему не удивлялась, поглощенная своими переживаниями.
На землю меня вернул вид Эовин, идущей мне навстречу.
Лицо ее было заплаканное, и весь вид говорил о том, что недавно ее постигло потрясение. Увидев меня, девушка отвела глаза и дрожащими губами сказала:
- Около шатра тебя ждет эльф.
Я удивилась. Почему Леголас ждет меня здесь, хотя знает, где меня можно было найти.
Рохирримка попыталась пройти мимо, опустив глаза, но я схватила ее за руку.
- Что случилось? Он… Он обидел тебя?
Эовин мучительно покраснела, и на прекрасные глаза ее навернулись слезы. Таща за собой девушку, я стремительно отошла к лошадям, что, стреноженные, паслись в стороне.
- Что случилось? Эовин! Если он обидел тебя…. Я сломаю ему пальцы!
Рохирримка печально улыбнулась сквозь слезы.
- Это был самообман… - прошептала она. – Я лишь придумала его… И влюбилась в того, о ком мечтала.
Я ошеломленно смотрела на нее.
- Я не понимаю!
- Когда ты пришла, Арагорн хотел сказать, что… Он сказал, что я прекрасна. Что я обязательно встречу того, кто полюбит меня всей душой! Что он мне не подходит и что у него другая судьба…
Не выдержав, Эовин зарыдала.
- Что он лишь тень того, другого…
Я поймала себя на том, что выкручиваю себе пальцы. И, обняв девушку, я погладила ее по волосам дрожащими от злости руками.
Дунадан, как же я в тебе обманулась! Я же ясно видела, что Эовин затронула твое сердце! Как ты мог?!
- Я ему сейчас морду набью! – не выдержала я.
Эовин всхлипнула.
- Не сможешь. Он уехал.
Я непонимающе посмотрела на нее. Все во мне похолодело.
- Они все уехали… - прошептала рохирримка.
- А эльф? – губы меня не слушались. - Ты сказала эльф…
- Это не Леголас, Эйриэн. Его зовут Элронд.
Они ушли. Они бросили меня здесь одну. Нет, хуже. Они оставили меня, чтобы Элронд забрал меня домой. Как напроказившего ребенка… как щенка, что отодвинули за спину боевого пса, перед дракой. Мною владел не гнев. А лишь опустошение. Непонимание. Неосознание.
Я смотрела на Эовин и будто не видела ее.
Они ушли. Несмотря на слова Галадриэль! Несмотря на то, что их жизнь была в моих руках...
Они ушли. И мне теперь оставалось лишь тенью следовать за ними...
- Куда они ушли? - спросила я и удивилась, насколько охрип мой голос.
Эовин испуганно посмотрела на меня. И покачала головой.
- Они ушли по дороге на Димхольт… Но, Эйриэн, оттуда не возвращаются!
Я не знала, что творилось с моим лицом, но Эовин это явно испугало. Она вцепилась в мою руку и умоляюще заглянула в глаза.
Я погладила девушку по щеке, стирая слезы.
- Арагорн был прав, - прошептала я, глядя в ее прозрачные глаза. - Ты встретишь его. И он будет любить тебя. Тебя одну. И ты никогда не усомнишься в этом.
Я отвернулась от нее и пошла в сторону каменной стены, что так пугала меня.
- Эйриэн!
Эовин догнала меня.
- Это путь в один конец! Оттуда не возвращаются!
Я улыбнулась. Я и не собиралась.
- Лорд Элронд! Он же ждет тебя!
Я остановилась.
- Скажи ему, что не нашла меня.
И, посмотрев на такое горюющее лицо Эовин, я улыбнулась.
- Прощай. И верь мне. Ты встретишь его…
В этот момент я действительно верила в то, что говорила.
Вдох. Выдох. Вдох… Выдох… Я почувствовала, как ноздри мои раздуваются.
Невыносимой болью отдавались в моей голове мысли.
Он бросил меня.
Он получил, что желал и бросил меня.
Пусть так нежно, ласково, волнующе и трепетно. Но он оставил меня гораздо раньше, чем я собиралась покинуть его.
Вдох. Сожалений о ночи, проведенной в его жарких объятиях, я не чувствовала.
Выдох. Лишь боль, что сдавила сердце. И нарастающий гнев.
Я почти ненавидела его.
За то, что заставил поверить, будто между нами есть чувства, ради которых можно закрыть глаза на все! За то, что играл моим сердцем, как речными камешками! За то, что разбудил эту бездну чувств, что топила меня, заставляя ощущать себя крошечным листком в водовороте, которая утягивала меня, лишая воли и гордости…
За то, что я с радостью пойду на смерть, которая избавит меня от этой муки.
Голос Владыки Элронда настиг меня у самого прохода.
Голос, такой знакомый, такой теплый и родной. Я верила, я доверяла ему, я всегда слушалась его. Он один мог устыдить меня и усмирить в дни моего непокорного детства. Но он терпеливо сносил мои проказы и лишь улыбался…
«Я ждал тебя.
Я ждал тебя, как просил лихолесский принц. Ждал, чтобы увезти в Имладрис, как он желал. Чтобы защитить тебя от самой себя. Я бы сделал это из одной любви к тебе, Филигод*(синд. filigod) - маленькая птичка*, а не только из уважения к тем чувствам, что движут Леголасом.
Но очень давно я заглянул в твое будущее. Я знал, что этот день придет. День, когда твой выбор будет так важен. И ты должна знать, что не мое право и даже не Леголаса Трандуилиона решать за тебя.
Если ты вернешься со мной, то проживешь еще очень долго. И никто не упрекнет тебя».
Теплая волна поднялась в моей груди. Значит, аранен не бросил меня… Он лишь использовал последний шанс… Шанс уберечь меня.
Слезы хлынули из моих глаз.
- Но тогда я не увижу их? – прошептала я, давясь слезами.
«Нет. Ты не увидишь его».
Элронд читал меня, как раскрытую книгу. Сердце мое дрогнуло.
Ну, что ж. Видимо, пришел день, о котором говорила Галадриэль. Когда от меня зависели их жизни.
- Прощай, Владыка, - прошептала я и шагнула вперед.
Чьи-то руки оттащили меня от тропы. Вырвавшись, я оглянулась.
Эомер!
- Ну зачем?! – с надрывом выкрикнул он. – Зачем?!
Я вгляделась в его опрокинутое горем лицо. И удивилась. Неужели под личиной распутника и бабника, скрывался человек, что способен так чувствовать, так переживать. Сердцевина которого была так соблазнительно привлекательна.
- Не уходи, - задыхаясь, проговорил рохиррим. – Все, что хочешь, только не уходи!
Я заглянула в его ореховые глаза и улыбнулась.
- Но ты же уходишь, когда должен, - прошептала я.
- Я мужчина!
Убежденность его была такой детской, такой наивной.
- Не только на мужских плечах держится этот мир, Эомер.
Я поднялась на цыпочки и легко поцеловала его в губы. И, глядя в его мятежные глаза, прошептала:
- Прощай, рохиррим…
Отвесные стены будто сдавливали меня. Окаменевшие корни и мертвая земля под ногами. Серое небо над головой, будто купол накрыл меня, отрезая от солнечной долины, что осталась за спиной. Будто и не день вовсе, а вечные сумерки. Воздух сухой, пыльный, душный, забирается в грудь и не дает вздохнуть.
Проклятое место. Ни птица, ни зверь по доброй воле не сунутся сюда. Мне было жутко и холодно. Но меня вели следы. Следы на камнях, что оставили мои друзья несколько часов назад.
Сердилась ли я? Да. Понимала ли я? Да.
Димхольт. Я вспомнила, когда и где слышала это слово.
В Изенгарде. То, что дорого тебе…
Речь была обо мне.
Это я была запретным плодом для Леголаса. И он, как мог, пытался не допустить меня до конца пути.
Эта мысль согревала меня.
Димхольт. Будто тлен и пепел на губах.
Понимая, насколько отстаю от моих друзей, я беспокоилась, что могу опоздать. Опоздать. Куда? К чему? Я не знала. Но именно это гнало меня по каменным лабиринтам, заставив перейти на бег.
Я видела мертвые селения, что были почти не различимы после разрушительной силы времени и ветра. Видела будто бы картины прошлого, но в какой-то неприятной серо-зеленой дымке, где люди, отвлекаясь от своих повседневных забот, оборачивались и глядели на меня. Все они глядели на меня. И не сразу я поняла, что это неуспокоенные духи.
Внезапно я услышала звук, летящий мне навстречу. Стук копыт. Взмыленные от страха лошади пронеслись по тропе, назад к Дунхарроу. Я не пыталась их остановить. Тот ужас, что преследовал их, не изгнать несколькими словами на эльфийском.
Когда я добралась до врат, внутри меня все тряслось, и я чувствовала тошноту.
Здесь царили особенные сумрак и мгла, будто туманом окутывая ноги.
Этот путь сотворен мертвыми и мертвые хранят его…
Все внутри меня похолодело. Нельзя останавливаться, иначе я не найду в себе решимости дойти до конца.
И я вступила на тропу.
Темнота ослепила меня. Я всегда не терпела подземелий, пещер и прочих каменных ловушек. Этот проход был как нора, куда забились от испуга, от великого страха.
Постепенно глаза мои привыкали к тьме и стали различать смутные изображения, высеченные на камне стен. Стяги, знамена, боевые кони, воины в полном вооружении, и все они идут, казалось, туда же куда и я. В глубь горы. Мастерски выполненные, эти барельефы могли даже передать все отчаяние и безысходность, с которыми проклятые уходили во мрак.
Я все шла и шла глухими душными переходами, я не видела никаких следов моих друзей, и лишь леденящий ужас, что касался моего лица ощутимым дыханием, давал понять, что я не сбилась с пути.
Внезапно я посмотрела под ноги. И меня охватило ни с чем не сравнимое омерзение. Дело было не в черепах, по осколкам которых ступали мои ноги, а в призрачных серо-зеленых руках, что хватали меня, и чье липкое прикосновение я чувствовала.
Я запаниковала и побежала, стараясь избавиться от этого чувства невыносимой гадливости. И, сама не заметив, выбежала в огромную пещеру с полуразрушенными строениями, что были выдолблены прямо в камне. Уродливые, кривые и кое-как сделанные, они явно принадлежали резцу не того мастера, что с таким горем высекал отчаяние друзей, уходящих в сумрак проклятия.
Я сдавленно и шумно дышала, глядя, как серый туман формируется в лица, которые жадно и отупело смотрели на меня.
- Родная кровь? – вдруг прошелестел надо мной пробивающий дрожь голос.
Обернувшись, я увидела короля. Короля мертвых.