Betty
Мои глаза расширяются, когда я вхожу в дом братства. В доме полно народу. Когда мы заходим внутрь, повсюду звучит музыка.
— Мудак. — кричит девушка парню, который пролил на нее свой напиток. Я делаю шаг назад, стараясь не попасть под перекрестный огонь.
Он отмахивается от нее и подходит к другой девушке, наклоняется, чтобы поцеловать ее, прежде чем перекинуть ее через плечо.
— Я же говорила тебе. — говорит Эли справа от меня. — Вечеринки братства становятся немного сумасшедшими. Разве это платье не подлежит только химчистке? — спрашивает она, поднимая бровь.
Я тру ткань своего белого шелкового платья между пальцами.
— Ага. — я прищуриваюсь на нее. — Но это вечеринка. Я хотела хорошо выглядеть.
Тем более, что это моя первая вечеринка. Вообще. Я не имею в виду семейные посиделки, которые моя мать устраивала в загородном клубе. Я имею в виду настоящую вечеринку. Выпивка, ребята, веселье.
Сегодня мой первый вкус свободы, и я собираюсь извлечь из этого максимум пользы, если я пролью напиток на платье, я всегда могу сделать еще одно. Хотя это один из моих любимых дизайнов, которые я сделала.
— Она хорошо выглядит. — говорит Софи справа от меня. — Кроме того, лучше переодеться, чем недоодеться. — ее красные губы вызывают у меня улыбку. Она права.
Софи одета до совершенства. Её кожа сияет от масла для тела, которое она намазала на свое тело, которое выделяется в обтягивающем черном платье. Она отбрасывает свои длинные светлые волосы за плечо и наклоняется ко мне.
— Не слушай Эли. Ее представление о моде - это худи от Таргет.
— И я поддерживаю это. — говорит Эли, проводя руками по своим черным джинсам. — Это вечеринка братства. Не гала-концерт или что-то в этом роде.
— Dios ( Боже) — бормочет на испанском Ханна, смеясь над выходками, которые мы привыкли видеть между Софи и Эли. — Вы двое никогда не прекращаете спорить. — говорит моя лучшая подруга со школы, прежде чем повернуться ко мне лицом. — Давай, мне нужно выпить, если я собираюсь возиться с этими двумя всю ночь.
У меня вырывается смех, когда Эли задыхается.
— Как грубо. — говорит она, заставляя Ханну закатить глаза от ее драматизма.
