Хочу тебя на прокат

16

Глава 16
Данил
— Хочешь присоединиться?
В ответ юля отводит взгляд в сторону, качает головой:
— Хочу удостовериться, что ты не соврал насчёт ран.
— Не соврал. Но ты можешь убедиться в этом. Не только взглядом… — подмигиваю.
— Озабоченный ! — фыркает и выходит из ванной.
Я быстро скидываю с себя грязную одежду и, смыв кровь, надеваю первую попавшуюся футболку с шортами. Знаю просто, что юля тревожится за исход встречи.
Дежурит под дверью ванной комнаты?
Выхожу — так и есть, стоит у противоположной стены и сверлит дверь ванной пристальным взглядом.
— Как прошло?!
— Хорошо, Пойдём…
Увлекаю юлю за собой в зал. Она следует послушно, но не присаживается на диван рядом, а остаётся стоять. Вся на нервах.
— Хорошо прошло?
— Лучше не бывает. Козни Коваля были раскрыты, и ему пришлось отступить.
— Без боя? Откуда кровь? Чья она?
— Никто не умер и не пострадал серьёзно. Кровь — ерундовая царапина, лишь демонстрация. Главное, что Коваль тебя больше не побеспокоит.
юля смотрит на меня с недоверием:
— Ты разобрался с Ковалем?! Так легко и просто?!
Кажется, потрясению малышки нет предела.
Я совру, если скажу, что это было легко и просто. Но и в подробности вдаваться не собираюсь.
Всегда считал и продолжаю считать, что некоторые стороны бизнеса не для женщин. Тем более, не для нежной принцессы вроде юли. Она не глупышка совсем, нет. Уверен, через пару-тройку лет она поднатореет в бизнесе и перестанет делать глупые ошибки.
На самом деле я в них её не виню. От ошибок и заблуждений не застрахован никто. Просто с возрастом ты учишься обходить простейшие ловушки и выбираешь грабли поизысканнее.
Или топорно вляпываешься в мелочь, которая приводит к катастрофическим последствиям. Не стоит задирать свой нос и смотреть на тех, кто ошибается, свысока. Вполне может быть, что завтра на их месте окажешься ты сам.
юля сможет справиться с вопросами управления финансов. В этом деле, насколько я понял, у неё всё схвачено и находится под контролем.
Но всё равно рядом должен быть тот, кто поможет разобраться со всем остальным, кто встанет между ней и наглыми, беспринципными воротилами, типа Коваля.
— Я решил проблему, юль. Теперь тебе ничто не угрожает. Твоему бизнесу тоже. Как я и говорил, Коваль решил нагло отжать твой бизнес.
— Сколько денег я ему должна?
— Нисколько.
— Быть такого не может! — качает головой.
Делает круг по комнате и снова останавливается передо мной.
— Ты за меня заплатил. Да? Говори, сколько денег ты отдал Ковалю? Я тебе их все, до последней копеечки, верну.
— Нисколько.
— Нисколько? Не поверю. Или ты надеешься получить от меня оптом оплату сексом? Нет! Я на такое не соглашусь… Я не продаюсь! Понял?! А то, что мы заключили договор, ещё ничего не значит!
Внезапно в юле словно бес вселяется. Маленькая злючка долбит меня ладошками по груди и требует сказать, сколько я заплатил.
— Ни копейки! Говорю же тебе…
— Коваль не из тех, что просто сдуваются! Ты от меня что-то скрываешь!
Не верит. Продолжает злиться.
Резко подхватываю её под коленями и нагибаю над диваном, стаскивая вниз шорты вместе с трусиками.
— Отпусти! Ещё не ночь! Не наступила! — дёргается, как червяк на крючке, только попкой своей сверкает и заводит меня больше прежнего.
Её бы сейчас на член натянуть и заставить в стонах захлёбываться.
Будет жарко.
Уверен.
Но потом юля обидится и скажет, что я её использую.
Вместо того, чтобы пристроить член между мягких, нежных складочек, я отвешиваю щедрый, звонкий шлепок ладонью по голой попке.
— Ай-яй-яй! — верещит испуганно. — Что ты делаешь?
— Воспитываю! — снова шлёпаю по попке.
До красного следа от большой ладони.
А как сочно звучит… В ушах приятно звенеть начинает, и накрывает возбуждением ещё больше!
Шлёпал бы и шлёпал эту попку. За то, что нарывается на приключения и не даёт мне покоя. Снится. В таких грязно-горячих снах, что даже немецкие киностудии для взрослых могли бы отправляться на пенсию. В то же время сладко крутит нежностью и щемит изнутри.
Я же в ней увяз, как в болотной топи. Не думал, что на сорокет меня так чувствами прихлопнет. Но вот настигло и не отпускает. Только сильнее затягивает. Засасывает и утягивает на дно.
Снова шлёпаю по сладкой попке, которая уже полыхает красным. Останавливаюсь и глажу разгорячённую кожу ладонью. Ди вздрагивает, она дышит тяжело и часто. Наклоняюсь, целуя кожу попки и чувствую… запах её возбуждения.
Самое время член вогнать.
Но вместо того, чтобы попользовать её, натягиваю трусики и шортики обратно.
В этом вся разница. Другую бы уже вытрахал без тени сомнений, а с юлей иногда в самый отвязный момент на тормоза всё спускаю. Потому что не хочу выглядеть в её глазах мудаком. Конечно, моя репутация и так подпорчена нашим прошлым и настоящим. Но окончательно падать не собираюсь. Помогаю юле подняться и усаживаю к себе на коленки, словно кроху.
Для меня она и есть маленькая, девочка. Принцесска. Всегда принцесска — и в красивом дизайнерском платье, и в потёртых джинсовых шортах…
Обнимаю хрупкие плечи и глажу по волосам. юля, засранка, словно нарочно на коленях ёрзает, задевая мой стояк. Дразнит собой, коза!
— Ковалю ты ничего не должна. Потому что вся ситуация была подстроена. Он подкупил человека с твоей фирмы, Роговца, который и подвёл тебя к неверному решению. Для Коваля не впервой такое проворачивать, юль. Но на этот раз его аппетиты переплюнули все допустимые границы наглости.
— Роговец? Его надо уволить!
— Уже уволился. По собственному. В больнице долго проваляется.
— А Коваль? — спрашивает юля. — Как ты с ним это решил?
— Маленькая, подробности тебе знать не обязательно.
— Но я хочу! Папа мне многое рассказывал! — капризничает.
— Так я не твой папа и никогда им не стану! Или ты только папика во мне видишь?
Теперь наступает моя очередь злиться. Резко ссаживаю юлю с колен.
— Проблема решена. Я поговорил с Ковалем. Очертил границы. Больше он к тебе не сунется. И советую найти другого помощника в управляющие. На место Роговца. Который уберёг бы тебя от грязи. Защитил. Не стал в яму толкать…
— И где же я такого возьму? — спрашивает растерянно.
Да вот же я, блять, перед тобой стою!
Хочется крикнуть и встряхнуть за плечи, чтобы до юле дошло: я искренен и я желаю ей помочь. Костьми бы лёг, но вывел её из-под удара Коваля.
Даже без этих сраных оговоренных ночей.
Но юля моё предложение, кажется, сильно задело. Упёрлась в это требование и дальше него не сдвигается.
Я сам, виноват, конечно. Сдуру ляпнул, от злости и обиды. А теперь мучайся, Милохин!
Девочка смертельно обижена и хоть даёт охотно, сексом наслаждаясь, дальше оговорённого не двинется.
Вот такая она упрямая и взбалмошная. Именно такой я её и люблю…
Тяжело на душе. Очень.
юля молчит и я, растравленный, отправляюсь в ванную комнату. Зло хлопаю дверью, она аж отскакивает, так и не закрывшись до конца.
Плевать. Мне и так сойдёт. Провожу в душе много времени, потом вылетаю из квартиры и хожу под окнами высотного дома кругами, выгоняя дурь из потяжелевшей головы.
Проходит часа два, не меньше. Я возвращаюсь лишь к рассвету, вижу, что юля уже спит на диване, скрючившись от холода. Поднимаю и переношу её на кровать. Она цепляет меня за шею руками и не отпускает. Даже после того, как положил её на кровать.
Приходится лечь и досыпать оставшиеся до привычного подъёма час-полтора рядом с юлей.
Юлия
Утром я просыпаюсь на кровати. Одна. Я точно знаю, что Даня спал здесь, со мной. Подушка хранит его запах, терпкий и пряный…
К тому же по квартире расползается запах крепкосваренного кофе. Сколько времени? Почти десять! Неужели Даня ещё здесь, в своей квартире.
Я принимаю душ и завтракаю, но с даней не пересекаюсь. Хотя слышу его голос за дверью кабинета. Работает.
У меня есть время спокойно обдумать всё, что произошло.
Хан сказал, что разобрался с Ковалем. У меня нет причин не доверять Милохину, в таком серьёзном вопросе он бы не стал разбрасываться такими словами.
Значит, мне больше ничего не грозит?!
Насколько же это приятно! И как легко становится дышать.
Но остаётся нерешённым вопрос с помощником. Роговец оказался продажным и легко подставил меня. Нужно найти другого… Но кого?!
Спросить совет у Милохина, не знает ли он кого-нибудь на примете?
Или попросить его самого.
Возможно, даня согласится, но что он потребует взамен?!
У меня не получается подумать о приличном, вроде денежной платы за услуги.
Моё лицо покрывается алыми пятнами.
После того, как я вчера ночью совершенно случайно подсмотрела за ним в душе, мне сложно не думать о… Дане и о том, насколько он голоден.
Уф!
Приличные девушки вообще не должны думать о половых органах мужчин, вдвое старше себя. Тем более, о причиндалах того, кто заключил договор на тело. Но я уже не только видела всё то, чем природа щедро наградила Темирхана между ног, но и опробовала это на практике.
Жаркая картина того, как Хан мастурбирует в душе, не покидает мои мысли.
Избавиться от порочного видения не получается. Хоть тресни!
При каждом взгляде на длинные, сильные пальцы Темирхана в голове вспыхивает картинка. Как он гладил своё тело этими пальцами. Растирал мыльную пену по массивным мышцам. Как поднимал лицо, ловя струи воды губами. А потом… его рука опускалась ниже и ниже, сжимая… напряжённый член.
Упёршись раскрытой ладонью в стену, второй рукой Даня так яростно двигал пальцами по стволу, что меня ошпаривало кипятком.
Подглядывать нехорошо, я знаю. Но мои ноги словно к месту приросли!
Невозможно было оторваться…
Я до самого последнего момента стояла и не дышала. Ушла лишь после того, как он кончил, постанывая и содрогаясь своим большим телом.
Потом на ватных ногах двинула на диван.
Ждала, что он придёт. А я… я плыву и хочу только одного — его внутри себя.
Но Даня на меня за что-то крепко обиделся и выскочил на улицу, возле дома гулял долго-долго…
Сейчас утро божьего дня. Светло и ясно.
Но в моих мыслях — горячая, тёмная ночь и пошлые фантазии о дане.
Не жизнь, а сплошные мучения!
Стучу по двери кабинета.
— Зайди, юль.
Взглянув на даню я спотыкаюсь и замираю на пороге.
— Ой…
— Что случилось? — хмурится. — Ушибла палец на ноге?
— Нет… То есть да… Мизинец!
Говорю первое, что взбрело в голову! На самом деле причина моего смятения проще некуда.
Милохин!
После вчерашнего я на него не могу смотреть без содрогания и чувственных сжатий внизу живота.
Мне до сих пор непривычно видеть его в белой рубашке и чёрных брюках. Он выглядит ещё серьёзнее и так строго… Широкие плечи красиво облегают белой тканью. Под ней вырисовываются все скульптурные мышцы его сильного тела.
Господи, как же он красиво сложен! Широкие плечи, узкая талия и длинные, сильные ноги.
Он движется в мою сторону, а я просто не могу ничего придумать. Только хлопаю ресницами, любуясь им.
Хочу вырваться из плена этого видения. Но не получается!
Как наваждение!
В довершение я чувствую аромат его туалетной воды. Много острых, горячих ноток, пряных и будоражащих…
— Присядь. Я посмотрю…
Милохин ласково подталкивает меня в сторону дивана. Опускается передо мной на корточки.
— Какая нога?
Смотрю на его светлые волосв.
— Какая нога? Левая или правая?
— Правая… — едва слышно.
даня стягивает со ступни носок и опускает мою ножку на своё колено.
— Будет немного больно, — предупреждает.
Милохин бережно разминает пальцами мой мизинчик. Так осторожно и заботливо, что меня начинает окутывает горячими волнами. Даже волоски на макушке шевелятся от удовольствия.
Жар спускается по телу, приливая к низу живота. Приятно и волнующе. Но мне же должно быть больно…
Тихонько вскрикиваю для приличия.
Пальцы Дани замирают. Он наклоняется и дует на мой мизинчик.
— Больно? У меня не самые ловкие пальцы.
— Очень ловкие.
Мой голос пересох от волнения. Сердце стучит и в груди, и на кончиках пальцев. Грудная клетка кажется тесной, и у меня не получается вдохнуть. Лишь задерживаю дыхание, боясь умереть от недостатка кислорода.
Моя стопа находится на мужском бедре, уже чуть выше колена. Это так неправильно! Но приятно…
Приятно чувствовать, что его пальцы такие сильные и одновременно нежные.
Милохин осторожно разминает мизичик, поглаживая его.
Тело отзывается на это прикосновение. Кожу обжигает искрами электрического тока.
Почему такая реакция?
Это самое обычное касание. Никакого подтекста. Но жар, струящийся по телу, скручивается в тугой узел внизу живота.
Разгорается желание снова почувствовать, как пальцы Дани двинутся выше, быстрее и напористее.
Лёгкая дымка чувственного наваждения туманит разум…
С губ срывается странный звук. Стон со всхлипом.
Даня резко вскидывает на меня глаза. Они такие голубые, почти как небесное небо. Лицо мужчины приближается ко мне…
Я подаюсь вперёд, на зов его порочного взгляда.
Так сладко и страшно. Мне кажется, что я падаю в пропасть, лечу вниз и просто не могу остановиться. Но что ужаснее всего, я просто не хочу это делать.
Его глаза такие же голубые и холодные, как зимняя ночь. Но в то же время взгляд Хана заставляет гореть. Он обжигает меня искрами страсти, мелькающими на глубине.
Темирхан ничего не говорит и почти ничего не делает. Но я смотрю на его губы — твёрдые, красиво очерченные, и совершенно теряю себя.
Мне безумно сильно хочется прижаться к его губам и ощутить их вкус.
Кошмар…
Кажется, я окончательно заболела им, этим грубым, взрослым мужланом.
Женатым, напоминаю себе, женатым и с ребёнком.
Ау, юля, очнись!
Тебе не нужна эта соблазнительная гора мышц с багажом и проблемами. Не нужна…
Но теперь я точно знаю, что нам хорошо в постели, и меня накрывает любовью к Дане, острой потребностью быть ближе, ещё больше и неизлечимее, чем раньше.
— Сегодня я иду в клуб на день рождения друга! — выдумываю на ходу.
Очарование момента теряется сразу же. Милохин отстраняется и резко встаёт, бросив носок мне на колени.
— Какой ещё друг?! — спрашивает ледяным тоном.
Его голос не предвещает ничего хорошего. Глаза становятся такими злыми, как у самого голодного и грешного чёрта!