Хочу тебя на прокат

25

Глава 25
данил
юля права, требуя сначала разобраться с проблемами. К тому же я сам решил, что сначала все карты на стол, а потом я на этом столе планирую свою крошечку отжарить…
Но сначала — правду.
— Я развёлся с Люськой. В отместку она отказалась от Тимура. Вот так… Ребёнок был ей нужен лишь для того, чтобы женить меня на себе. Сам по себе сын ей не нужен, так и сказала. Она написала отказную от родительских прав на него.
— Я в шоке, — говорит юля, уже твёрдым и трезвым голосом, из глаз пропала поволока желания.
Да уж, такие разговоры у кого угодно желание сведут к нулю. Но я уже начал идти этой дорогой правды, значит, нужно до самого конца дойти.
— Более того, Тимур вообще не мой сын.
— Тимур не твой сын? — уточняет с усмешкой. — Вот этому я вообще не удивлена. Он на тебя не похож! Почему же ты этого не замечал?!
— Неужели ты считаешь меня кретином, которого так легко можно обмануть и охомутать на всю жизнь?
— Нет, дань. Я считаю, что ты местами излишне благороден. Твоё чувство долга и ответственности иногда шагает впереди всего, что нужно тебе самому.
— Так и есть, юль. Я расскажу, как было дело. В прошлом Люська представила мне доказательства беременности. Я не сразу поверил ей на слово, повёл в частную клинику, чтобы провести независимую экспертизу. По срокам всё совпадало. Я решил, что должен поступить, как мужик, и взять на себя ответственность за ребёнка. Но прежде чем принять решение о женитьбе, как только срок беременности позволил, я потащил Люську на экспертизу. Для определения отцовства. Я женился на ней лишь после того, как получил документальное подтверждение отцовства. Понимаешь? Экспертиза ДНК подтвердила моё отцовство. Поэтому я ни разу не усомнился, что Тимур мой сын, а не чей-то… Однако недавно Люська попала в аварию, Тимурка пострадал. Врачи обнаружили затемнение на снимках. Нужно было провести операцию, это потребовало ряд анализов. В ходе которых выяснилось, что я никакой не отец Тимуру.
— Но как же тогда экспертиза ДНК, которую вы проводили?
— Я ещё раз перепроверил результаты. Тимур — не мой сын по крови. Я надавил на Люську. В прошлом ей помогли подделать результаты экспертизы на определение отцовства. Брак ей удалось заключить при помощи подлога и обмана.
— Вот это да… Какая коварная тварь! Впрочем, я не сильно удивлена. Но, наверное, подделать результаты теста-ДНК на отцовство было непросто… Не думала, что у неё имеются такие возможности!
В голосе юли неподдельное удивление и возмущение. Я знаю, кто помог Люське всё устроить. Отец юли, Клим, внёс очень большую лепту в разрушение наших с юли отношений.
Я могу рассказать об этом. Равно как могу и умолчать.
Секунда на размышление.
Решаю не очернять память юли о Климе. Отца своего она любит безмерно. Не хочу, чтобы она думала о нём с горечью. Тем более, Клим был по-своему прав. Он считал, что мне не место рядом с юлей и защищал свою принцессу, как мог, думая, что его ложь пойдёт во благо.
— Не важно, как ей это удалось. Факты на лицо. Я развёлся с Люськой. Но пацанёнок остался при мне.
— Выходит, что Тимур тебе совсем чужой! Но ты его при себе оставил.
— Надо было отдать его в приют? — задаю вопрос ровным голосом. — Расскажи, как я должен был поступить по-твоему?! Я растил его как своего, как родного. Он родной для меня! Неужели ты считаешь меня мудаком, способным сбросить своего ребёнка в приют?
Ни в чём юлю не упрекаю. Моя девочка ещё совсем юная.
— Нет! — вскакивает на ноги, сжав пальцы в острые кулачки. — Я не считаю, что ты из таких кретинов. Напротив, ты очень благородный и ответственный, никогда не бросишь в беде, и я люблю в тебе это. Но когда ты сказал, что развёлся с Люськой, я мысленно приняла факт, что ты будешь навещать сына.
— Но ситуация иная. Сын при мне.
— Сын при тебе, а Люська до сих пор его настоящая мама! Мама, которую он знает и любит, какой бы тварью она ни была. Говоришь, что расстался с ней, что она бросила сына тебе?! Но она же коварная и изворотливая змея! Что, если она захочет вернуться, пообщаться со своим сынишкой? А ты, как правильный и благородный, не станешь этому препятствовать, потому что Тимур будет скучать по маме? Неужели ты ему откажешь в праве увидеться с ней?! А уж эта ушлая дамочка может обернуть это в свою пользу! Что, если она снова начнёт плести козни, соблазнять тебя… Да просто находиться рядом постоянно и требовать возврата полной семьи?! Что будет?
— Я не позволю ей и на метр приблизиться к Тимуру. Будет сложно, конечно. Но Тимур ещё мал и сможет адаптироваться быстрее, чем если бы всё затянулось. Люська от Тимура отказалась. Родительских прав у неё теперь нет. Права общаться, видеться, пытаться наладить связь — тоже нет и не будет. Клянусь. Это моё последнее, окончательное слово в этом вопросе, — говорю твёрдо.
— Прости, дань, но у меня голова идёт кругом. Ведь если ты оставил себе Тимура… Я должна принять его, как своего, и полюбить? Стать его мамочкой? Боже, Даня, у меня и своих деток нет. Я же совсем ничего не знаю и не умею… Я стану мачехой прежде, чем стану мамой. Вдруг я всё провалю эпично, и Тимур меня возненавидит?! А я должна буду…
— Ты ничего не должна мне,юль. Я знаю, что это сложно принять. Потому ничего не требую. Лишь прошу подумать. Я люблю тебя и хочу в свою жизнь. Навсегда хочу. Хочу большую семью и кучу крошечны Милохиных от тебя. Но… Это твоя жизнь и я не вправе требовать, чтобы ты приняла весь мой багаж. Просто говорю, как есть, и то, что при мне сейчас, никуда не денется. Так уж сложилось, что я успел достаточно пожить на этом свете и нажил себе груз. Я ни о чём не жалею, кроме того, что по глупости дал втянуть себя в обманный брак. Но я хочу быть с тобой и буду откровенен, что от сына не откажусь. Он часть меня. Кровь значения не имеет. Если мы с тобой хотим идти дальше, то только так. У тебя вся жизнь впереди, маленькая, но ты уже взрослая и решать, как поступить, тоже придётся лишь тебе. Я перед тобой сейчас максимально открыт в чувствах и желаниях. Я тебя очень сильно люблю. Ты — моя единственная. Это один раз и навсегда, на всю жизнь. Я хочу видеть тебя счастливой. Поэтому приму любое твоё решение.
— Любое? Даже так? — спрашивает со слезами в голосе.
— Любое.
— Как у тебя получается быть таким, дань? Ты делаешь меня счастливой и одновременно самой несчастной?! Я не буду говорить тебе «да» прямо сейчас. Это сложный выбор, и я хочу подумать, прежде чем ответить, — начинает плакать и искать салфетки в своей крошечной сумочке.
Как там вообще может поместиться хоть что-то?!
— Разреши обнять тебя? — тянусь в её сторону. — Не могу видеть, как ты плачешь.
— Не надо! Ты обнимешь меня, и я окончательно расплавлюсь, соглашусь на всё, что угодно, потому что не могу мыслить здраво в твоих руках! — выставляет вперёд ладони, как щит. — Но ты просишь о сложном. Я должна подумать. Дай мне время!
Едва юля выскакивает из кабинета, как на мой телефон приходит короткое сообщение на мой телефон от Бекетова.
Всего одно слово.
«Готово»
Бля… В суматохе переживаний за жизнь Тимура, за проблемами с разводом я даже забыл на время, что «заказал» Коваля.
Я перезваниваю приятелю мгновенно.
— Сделал?
— Разумеется. Давно сделал, а ты с оплатой тянешь. И я тебя из-за этого не прикончил лишь потому, что, кажется, у тебя зад в пене от проблем. Да?
— Прости, дружище. У меня были семейные проблемы. Я погряз в них с головой и только сейчас начинаю думать о другом и видеть дальше собственного носа. Я тебе должен. Ещё и за задержку? Какой процент?
— Я тебя не первый год знаю. Поэтому на тормоза спустил. Другим бы не простил такого. Но неужели не слышал о крупной заварушке? — удивляется Бекетов. — Братья Коваля и вся его родня активно грызётся за бизнес и имущество.
— Не слышал, Бекетов. Мне реально было не до того!
— Подробности будут через пять минут на почте. Сегодня сможешь?
— Само собой. У меня всё готово.
* * *
Я проверяю, сделал ли Бекетов свою работу чисто. Всё, как он и сказал. С удивлением понимаю, что новость о смерти Коваля меня никак не радует. Просто смахнули с пути досадную помеху, и больше ничего. Гораздо больше я думаю о своей ситуации, беспокоюсь за Тимура и за отношения с юлей…
Я не должен её торопить, знаю, и лезть к ней прежде, чем она решит что-то для себя. Но как же хочется быть рядом…
Пока что прибываю на место встречи с Бекетовым.
— Результатом доволен?
Серо-голубые слова Бекетова подёрнуты деланным безразличием. С виду и не скажешь, что этот мужик в дорогом костюме-тройке — опасный человек. Бекетов умеет выглядеть расслабленно. Сейчас он похож больше на управленца или на большого босса в кресле.
Но внешность бывает обманчива.
От мужчины в костюме от Армани с глубоко запавшим, усталым взглядом никто не ждёт опасности.
И зря.
Коваля Бекетов устранил, как и договаривались. Всё выглядит, как несчастный случай на стройке, не подкопаешься.
Свою работу Бекетов выполнил на отлично, пора и расплатиться.
— Работой доволен. Оплата переводом? — усмехаюсь, зная, что он скажет.
— Налом, — отрезает и поворачивается ко мне спиной, медленно шагая в сторону своего седана.
— Я так и знал. Жди. Скоро подойду…
Выгрузив из багажника джипа небольшую спортивную сумку, направляюсь к Бекетову. Он неторопливо курит, сидя на багажнике своего авто.
— Бросай, пересчитаю, — лениво указывает рукой на авто. — Закуришь? — предлагает сигаретную пачку.
Вытягиваю две сигареты, по старой привычке.
— Ты дамские, что ли, куришь? — удивляюсь тонкой палочке.
— Сначала попробуй, потом говори.
Вдыхаю дым. Чёрт. Надо же, крепкие! Разговор о дамских сигаретах отпадает сам собой. Бекетов докуривает, втаптывает окурок в землю, влажную после дождя, и неторопливо пересчитывает деньги.
— Всё ровно.
— Я рад. Говорил, что уезжаешь?
— Да. Работа есть. За бугром.
— Хорошо. Вернёшься, посидим как-нибудь в баре? Хлопнем по пивку?
— Ты же знаешь. Я пиво не пью, — бросает на меня недовольный взгляд и садится за руль.
Встаю рядом с ним, гадая, получится уломать на выпивку самого Бекетова или нет.
— Да пофиг, что закажешь, то и будешь пить.
— Подумаю. Работа такая, что заранее нельзя предугадать, вернёшься или нет, — меланхолично подводит итог Бекетов и застёгивает сумку, бросая её на заднее сиденье.
— Чё не в багажник? — спрашиваю.
— Да так… Занят, — отмахивается Бекетов.
— Стоп! Ты слышишь?
— Ничего не слышу. Показалось тебе, наверное…
— Нет, я что-то слышу!
Делаю пару шагов назад, к багажнику… Прислушиваюсь. Точно! Звук идёт оттуда.
— Бекетов! — шиплю. — Ты кого там везёшь?!
Наёмник громко цыкает и выбирается из машины, натягивая перчатки из тонкой, дорогой чёрной кожи.
— Говорю же, занят багажник. Проблемой одной, — морщится.
Наклоняется и стучит ладонью по багажнику.
— Тише будь! В следующий раз тебе не захочется меня дурить!
В ответ раздаётся стук. Прислушиваюсь. Сдавленное мычанье.
Женское?!
— Бля, ты девку там, что ли, везёшь?!
— Не твоё дело. Говорю же, проблема одна, — скидывает мои пальцы с плеча. — Она прыткая. Ничего с ней там не будет.
— Ты бы проверил, что ли, как она там…
Бекетов бросает в мою сторону холодный взгляд, но тем не менее, распахивает крышку багажника.
— Ёб твою мать… Бекетов! Она совсем девчонка! — посвистываю, разглядывая длинноногую, стройную девушку. Темноволосая, со светлыми глазами.
От света она прищуривается и закрывает глаза связанными руками.
— Ты не знаешь, сколько от неё проблем, — мрачно выдаёт Бекетов. — Ну что, Анна-Мария, усвоила урок?!
Девушка быстро-быстро кивает. Бекетов лёгким рывком помогает ей выбраться из багажника и развязывает кляп.
— Пить хочу! — выпаливает сходу пересохшим голосом.
Отхожу и наблюдаю за происходящим со стороны. Мне это не нравится. Но в дела Бекетова лезть не стоит. Иначе прихлопнет так, что никто не узнает, что тебя убили. Скажут, просто кусок крыши на голову упал. Случайно.
— Держи!
Бекетов протягивает девушке бутылку.
— И я не Анна-Мария. Я Марианна.
— Пей. Захлопывай рот и садись на заднее сиденье. Будь тихой, как мышь!
Девушка делает несколько крупных глотков, пьёт жадно, даже струйка воды по подбородку стекает. Потом внезапно швыряет тяжёлую бутылку в лицо Бекетова и срывается с места.
Челюсть до самой земли отвисает.
— Вот сука. В нос ударила и мой жилет водой залила! — отряхивается знакомый.
— Нифига себе скорость! — смотрю вслед беглянке. — Атлетка, что ли?
— Я же говорил, проблема! — фыркает Бекетов, неспеша доставая пистолет.
— Стой! — хватаю приятеля за плечо. — Ты не пристрелишь её? Совсем же девчонка! Сколько ей?!
— Восемнадцать. Полных. Лет… — провожает взглядом стремительно удаляющуюся фигурку.
— Так что за дела с ней?
— Ничего. Я долг из её папаши выбить хотел. Он копыта откинул, не успел заплатить за заказ. Я приехал к их семейке. Она мне навязалась.
— То есть, как это, навязалась?! На тебя непохоже…
— Там обстоятельства. Тем более, Анна-маленькая брехливая сучка-Мария, сказала, что знает, где её папаня денежки на чёрный день хранит.
— Соврала?!
— Спиздела, как нефиг делать. Причём, правдоподобно очень. Я купился, — говорит недовольно. — Говорю же, проблема.
Бекетов вытягивает руку с пистолетом и стреляет.
По левую сторону от девушки. Та бросается в противоположную сторону. Снова выстрел.
Бекетов отличный стрелок. У него орлиное зрение и твёрдая рука.
— Следующий выстрел будет в спину. Марш назад! — говорит негромко.
Девушка замирает на месте без движения. На несколько секунд. Потом медленно разворачивается и плетётся в обратную сторону.
— Набегалась? — холодно интересуется Бекетов, когда девушка, тяжело дыша, замирает возле автомобиля. Небрежно двигает дулом в сторону багажника авто. — Полезай.
— Может быть, я на заднее сяду? Как мышка? — умоляюще смотрит на Бекетова.
От такого проникновенного, подёрнутого слезами взгляда у любого бы сердце дрогнуло. Но только не у Бекетова.
— Полезай. Тряпку в рот.
— Я без тряпки! Буду молчать… — обещает.
— Ладно. Но разуйся.
— Зачем?!
— У меня багажник — чище, чем дом у Президента. Недавно шёл дождь. Ты подошвами кроссовок грязи собрала, как свинья на пастбище. Разувайся и полезай живее!
Девчонка неловко опирается о машину и разувается, оставив кроссовки с налипшими комьями грязи, и залезает в багажник.
— Руки вытяни перед собой, — Бекетов раздаёт указания и перетягивает тонкие запястья хомутиком.
— Порядок! — захлопывает крышку багажника. Нарочно громко и ухмыляется. — Поедем по плохой дороге. И ты не пикнешь! — стучит ладонью.
Потом он жмёт мою руку, предварительно сняв перчатки, и разворачивается.
— Бекетов!
— Ну?
— Ты носки её видел?
— А что с ними? Дырявые? — хмурится. — Кажется, новые были.
— Да я не про то. Они розовые, там рисунки с облачками из ваты и лошадками. Ну, дитё же!
— С облачками из ваты, — передразнивает. — Вот именно такую вату в уши она и может натолкать.
— Ребёнок, — усмехаюсь.
— Это не ребёнок. Это дьяволёнок. Совершеннолетний. Проблемный! — напирает.
— Ты вроде на задание собрался. За бугор. Куда проблему свою денешь? Под замок закроешь?!
— Нет. С собой возьму.
— Так проблема же!
— Знаю. Как раз будет отвлекать всех подряд и путать карты!
Странный расклад. К тому же явно здесь дело не только в деньгах… Но что творится в голове у Бекетова, знает только сам Бекетов.
Чёрт с ним. У меня и без него своих проблем по горло. Простившись с Бекетовым, я снова проваливаюсь в мысли о юли и начинаю материть себя.
Способ, которым я донёс до юли информацию, был не самым лучшим.
Вдруг красавица подумает, будто я Тима выше неё ставлю?! Я таких сравнений вообще в голове не провожу. Тим — часть моей жизни, а юля — единственная любовь в моей жизни. Ради неё и умереть не жалко.
Надо было сказать, что самой юле вовсе не придётся заниматься Тимом. Есть нянечка — Женя, прекрасно ладящая с малышом, есть я, блин, в конце концов… Я не бросаю все заботы на её плечи.
Выхватываю телефон из кармана в желании позвонить юле.
Но потом медленно опускаю руку. Нет, тревожить не стоит, давить и торопить тоже нельзя… Я должен довериться выбору юли и принять его, каким бы он ни был.