Хочу тебя на прокат

13

Глава 13
Данил
В офисе я сразу же провожу юлю в свой кабинет. Да и не на что ей смотреть здесь, откровенно говоря. Такой же офис, как и все остальные. Здесь лишь конторная работа: расчёты, отчёты, операции, связанные с деньгами.
Но юля и в моём кабинете оглядывается с большим интересом. Кабинет спартанский, без изысков. В нём стены оклеены обоями непритязательного серого цвета.
Мебель — самая простая, функциональная В огромном, просторном кабинете большие окна и есть только две достопримечательности: большой стол и кожаное кресло. В углу стоит сейф, возле другой стены — кожаный диван для посетителей. На столе красуется Mac, стоящий прорву денег. Вот, пожалуй, и всё.
— Сдержанно, — даёт оценку юля.
— Ну, так мне и не нужно больше. Я привык обходиться малым.
— И даже вместо длинноногой секретарши — молодой парень-секретарь, бритый под ноль. Недавно дембельнулся?
— Так и есть. Это сын одного из моих сослуживцев. Отец его тоже работает на меня. Только не в офисе. Тебе принести чего-нибудь?
— Нет, спасибо. У меня есть телефон. Я посижу в соцсетях, понаблюдаю за твоей работой… — пожимает плечами.
— Когда проголодаешься или захочешь чего-то, только скажи. Всё организую, — обещаю. — Кстати, за той дверью есть санузел, душевая кабина и комната с кроватью. Есть телек и подключены каналы. Можешь побыть там, если есть желание.
Диана снова прогуливается взглядом по кабинету.
— Наверное, буду там, — показывает в сторону дополнительной комнаты. Но мнётся на месте, словно хочет что-то спросить. — Твоя личная квартира и офис выглядят так, словно ты часто не ночуешь дома.
— Хочешь, поговорим? — цепляюсь за крючок.
— Просто замечание. Мысли вслух. Не уверена, что хочу обсуждать и вникать в подробности твоей личной жизни, — качает головой юля. — Мне сложно. Слишком много всего навалилось за последнее время. Я буду там. За дверью…
* * *
До обеда всё проходит тихо и спокойно. На обед мы отправились в кафе напротив, впервые разговаривая о пустяках: обсуждали меню, юлька рассказывала о жизни в Мюнхене и призналась, что скучает по любимой кофейне и булочках с корицей, которые немцы делают просто бесподобно.
Мне нравится, что общение понемногу налаживается. Оно просто прекрасное, в моменты, когда мы не касаемся острых и проблемных тем: типа моей семьи и нашего с юлей общего прошлого.
Откровенно говоря, я балдею от мелочей: как соприкасаются наши пальцы, когда юля просит передать ей солонку, как я придерживаю перед ней двери, как доверчиво она опирается на мою ладонь и немного испуганно прижимается к плечу на улице при виде мужика, выгуливающего взрослого питбуля с поводком, но без намордника.
Я скучаю по тому времени, которое ушло в никуда, проскользнуло водой сквозь пальцы: сколько всего могло быть у нас…
Если бы не обстоятельства. Если бы не моё упрямство, если бы не то желание юли поквитаться со мной и насолить…
День настолько мирный и тихий, что меня переполняют эмоции: и тихое счастье, пусть даже краденое, вырванное у судьбы, и шальная радость, и яркое возбуждение.
Ведь моя девочка рядом, за стеной. Сладкая, нежная, горячая.
Моя.
Не знаю, как удержать свои мысли. Не получается. Только и делаю, что фантазирую о её теле в моих руках и мягких стонах, которыми она может подстёгивать не хуже щелчка кнута.
Возбуждение становится невыносимым.
Не придумываю ничего лучше, чем позвать юлю под предлогом помочь мне разобраться в одной из компьютерных программ.
Делаю ставку, что юля в силу возраста более продвинута в этом плане и не упустит возможность доказать своё превосходство.
Так и происходит.
юля цокает язычком и опирается локтями на мой стол:
— Это же элементарно, дядя Даня! — добавляет с издёвкой. — Вот здесь кликаешь, зажимаешь, протягиваешь и…
Я деланно туплю на ровном месте и не понимаю якобы даже прописных истин, сокрушённо вздыхаю.
— Повтори-ка ещё разочек, — прошу и опускаю кресло до минимума, откатываясь на нём немного назад так, чтобы задорная попка юли оказалась напротив моего лица.
юля усердно учит меня выполнять копирование в электронной таблице. Я ловко задираю её платье до самой талии и хлопаю ладонью по кнопке, блокирующей дверь, чтобы никто не смог войти к нам.
юля замирает на мгновение.
— Что ты делаешь, Милохин? Прекрати сейчас же. Я против! — возмущается немного наигранно.
Ухмыляюсь!
Прекрасно она всё понимает и готов поспорить, ей тоже хочется близости: на протяжении целого дня я не раз ловил на себе жаркие взгляды, полные тоски.
— Никакая помощь тебе не была нужна! Ты обманом выманил меня сюда!
Перехватываю запястья юли и завожу их за спину, фиксируя. Заставляю лечь грудью на стол, погладив по аппетитной заднице.
— Стой так, красавица. Я тебя хочу, — шепчу, растирая нежные складки через трусики.
Просовываю под них палец и трогаю вход в узкую дырочку, ставшую за миг влажной.
— Какая же ты отзывчивая. Просто чудо, юль.
— Отпусти меня немедленно! — пытается вырваться.
Я лишь сильнее давлю ладонью на спину юли, а второй рукой спускаю трусики. Мгновенно прижимаюсь губами к шёлковой коже попки. Ставлю поцелуи и трусь щекой.
Вдыхаю аромат тела — сладкий, цветочный и чувствую влажный, сочный запах. Пальцы разминают складочки и трогают узелок, отзывающийся на ласку.
— Охренеть, юль. Такой вид… Ты такая нежная и красивая, — шепчу едва слышно и приближаюсь к желанному.
— Не смей делать этого! — шипит, виляя попкой из стороны в сторону.
— Я же от тебя секс не требую. Всего лишь хочу тебя приласкать. Языком вылизать. Обещал же… Помнишь?
— Не надо! — выдыхает с лёгким стоном.
Мои губы прижимаются к ней. С самому сокровенному местечку. Сладкая и влажная, в нос ударяет её ванильной влагой.
— Надо, юль. Очень сильно надо. Ты меня не остановишь. Кончишь хорошенько мне в рот. Я так хочу…
Нагнуть юлю над своим столом, оказывается, было очень хорошей идеей. Запястья зафиксированы за поясницей. У юли тонкие и изящные руки, которые я без проблем одной своей пятёрней могу удержать.
Попка призывно оттопырена и всё-всё видно. Её аккуратные, припухшие половые губы сводят меня с ума. Нежно-розовое отверстие манит призывной влагой. Такая сладкая и будоражащая, что хочется ласкать её сутки напролёт.
Именно так я и делаю, порхаю губами по скользким, влажным складкам губами. Пробую языком, собирая сок и срывая с губ юли стон.
— Ох, чёрт… дань, не надо… Не на-а-а-а-а-а… А-а-а-х…
По телу проносится первая дрожь желания и наслаждения. Потом ещё и ещё. Я активнее включаюсь в работу по соблазнению юли, а она, само собой, забывает, что проклинала меня и была решительно против.
Сейчас она только «за». Распластанная на широком, рабочем столе, влажная, доступная и моя, целиком моя. Никто не отберёт и ничто не помешает присвоить навсегда.
Вкручиваюсь языком глубже и глубже, в податливую дырочку. Перемещаюсь чуть ниже, задевая нижней губой клитор. По телу юли словно проходит разряд тока. Я снова повторяю движение и слышу, как дыхание юли становится ещё чаще.
Пускаю в ход губы и язык, посасывая активнее. Моя девочка начинает ёрзать под моими руками и призывно дрожать, сигнализируя, что находится на грани.
Замираю, останавливаю ласку, лишь по кругу лона вожу двумя пальцами, изредка ныряя в податливую, горячую глубину, цепко обхватывающей меня теснотой лона.
— Тебе нравится? Скажи. Хочешь, чтобы я продолжил?
— Хочу, чтобы отпустил! — упрямится.
— И десерт получить не хочешь?
— Кажется, ты свой десерт уже получил.
— Ни черта подобного, — опускаю взгляд на ширинку, туго натянутую стояком. — Лишь хочу его получить. Но сначала — твоё удовольствие, маленькая. Ну, скажи, что нравится…
Приникаю к отверстию языком, через мгновение пальцы сменяют язык и начинают двигаться жёстче и быстрее, пока я переключаюсь на клитор.
— Нет, — поскуливает.
юля зажимается всё сильнее и сильнее, быстрее сокращаясь вокруг моих пальцев, потом напрягается всем телом и выдаёт протяжное:
— Да… Да… Ещё хочу! Ещё. Не останавливайся…
Только это мне и надо было услышать.
— Теперь я тебя языком затрахаю. Добавки попросишь…
Принимаюсь за дело с удвоенными усилиями. Ведь юля подстёгивает меня и просьбами, и стонами, и горячими, потёками влаги, сладкой и густой, как карамель.
— Ещё, дань. даань…
Тело юли вытягивается по струнке и разбивается мелкой, частой дрожью. Едва успеваю подхватить влагу языком, чувствуя, как её трясёт от сильного оргазма.
Хотел получить лишь её удовольствие. Но напряжение в каменном члене не даёт мыслить разумно, хочется почувствовать, какая она тугая и горячая не только языком, но и членом.
Отпускаю руки юли и коротко целую кожу попки, нежно поглаживаю складочки и расстёгиваю джинсы, спустив вниз вместе с трусами.
— Иди ко мне, маленькая. Я тебя хочу… Иди ко мне.
Я всего лишь обхватываю её бёдра ладонями. юля сама поднимается со стола, опёршись о локти, она переступает через трусики, скользнувшие на пол, к её ногам. Моя красавица поворачивается, с негой в каждом движении. Она сама стягивает через голову платье и садится ко мне на колени.
юля обхватывает моё лицо ладоням и прижимается к губам, с глубоким стоном запускает в рот свой язык. Своим поцелуем она окончательно лишает меня разумных мыслей.
Я расставляю её бёдра пошире и нажимаю на поясницу. юля целует меня взасос, жарко и отвязно, вызывая ещё большее напряжение и желание.
С трудом вырываюсь из плена её поцелуя, чтобы попросить:
— Опустись на меня, маленькая. Ниже…
Лёгкое скольжение. Твёрдый конец члена задевает её влажные и скользкие складочки.
— Ещё ниже…
Нанизывается медленно и туго. Горячо!
Пытка какая-то. Изысканная и желанная.
Пот по вискам катится градом. Передо мной маячит раскрасневшееся лицо юли, глаза, полные желания.
— Ненавижу тебя, — выдыхает со стоном, насаживаясь на головку члена. Всхлипывает и скользит ниже. — О-о-о-о… Ещё сильнее ненавижу.
— Дурочка моя маленькая, бери целиком.
— У тебя слишком большой и толстый…
— Весь твой, — помогаю нажатиями на поясницу.
Член входит в неё до упора. Мы оба замираем. Лоб юли покоится на моём плече.
Я глажу её влажную, покрытую потом спину, откидываюсь на кресло спиной и любуюсь своей девочкой. Я и не думал, что она может быть такой — открытой и жадной до секса.
Моя зажигалочка…
Грудь в бюстгальтере налитая и сочная. Тугие соски натягивают тонкое кружево.
Цепляю чашечки, подтягиваю их кверху. Набрасываюсь на обнажившуюся грудь — небольшого размера, но полную и тугую, дерзко приподнятую, с тугими сосками вишнёвого цвета.
Наклоняюсь, втягиваю в рот сосок. Сначала один, потом другой. Бью языком по тугим вершинам, ласкаю, дразню, зализываю. Посасываю ритмично и в таком же медленном, чувственном темпе начинает двигаться юля.
Она раскачивается на моих бёдрах, царапая плечи, и набирает темп движений.
— Ты такая сладкая, — обхватываю её за попку и насаживаю крепче, заставляя трястись. — Вот так… Ещё! Быстрее… — прошу, подстраивая нас обоих под единый ритм движений.
Навстречу друг другу, соприкасаясь телами где-то посередине.
Жарко и влажно, как в парной. Тело юли стремительно взмывает вверх и опускается вниз с влажными, сочными шлепками.
Хочется кричать от удовольствия, настолько приятно оказаться в ней целиком.
Благо, в кабинете хорошая звукоизоляция. Не то бы уже весь этаж офисного здания слышал наши сдавленные стоны.
юля ускоряется всё сильнее и сильнее, двигаясь на предельной скорости, внезапно сжимает меня туго и крепко, под самые яйца. Кончает на мне, обильно и влажно. Её оргазм подстёгивает и меня. Желание сильно и жарко подтягивается к самому концу члена.
Как вдруг… внезапно…
юля, совершив ещё два толчка мне навстречу, вскакивает, оставив меня сидеть со спущенными штанами и членом, торчащим, как мачта.
— Ты чего творишь?! — едва дышу. — юля, так с мужчинами нельзя поступать.
— Я не хочу от тебя залететь! Хватит с тебя одного ребёнка!
— Чёрт!
Про защиту я совсем забыл. У меня от юльки мозги набекрень и крыша очевидно сильно подтекает. Я судорожно ищу гондоны, но не нахожу ни одного.
юля, вредная заноза, наблюдает за моими резкими движениями с загадочной, чуточку торжествующей улыбкой.
Издевается, что ли?!