Та ещё находка

Животный взгляд

Утробный, клацающий клич пробивался сквозь заросли, как порой отдельный звук пробивается через плохую звукоизоляцию. Матовой свежестью излучало свет многолистье зелени. Привыкшие к тому ладони перебирали растения в попытках расчистить путь, как руки заядлой модницы перебирают вешалки нарядов в сухом шкафу. Параллели с другой жизнью, из другого мира и галактики комфорта душили сильнее повышенных влажности и температуры. Несмотря на ранний час, мало какая капля преодолела бы закон испарения и добралась до земли. Хотя тут не было земли. Была межтравственная левитация, были горячие качели, был бьющий в голову опьянением солнечный удар, позволяющий использовать слова, каких нет ни в одном из словарей. Тоненькими ручьями вливались птицы в общую мочижину джунглей, обеспечивая какое никакое течение, смену кадров. Всевозможное ползающее, кусающее, летающее, бежащее, жалящее и разбегающееся богатство природы облюбовало все открытые участки кожи. Красный зуд разукрасил дальнейший путь. Ноги чавкали кашицей грязи и травы, быстро и нетерпеливо, понимая дефицит времени в организме, который не перекрыть никакими витаминами. Кошачий властный рёв на миг остановил всех, принудил слиться с окружением с мастерством хамелеона. Впрочем, было ли соединение, если и так всё было неразделимо? Лицо утонуло в зарослях, страстно целовало своим дыханием чащобу, давшую приют в роковую минуту. Опасность ушла, ноги зачавкали дальше. Клац, свист, чах, тра-та-та и хрусь - этим компактно описывалась дорога в сердце джунглей, в колыбель, в лоно. Насыщенность препятствий увеличивалась, призванная уберечь, сохранить драгоценность. Но не знала она, что сокровищница уже почти пуста. И усилиями кого? Того, кто ушёл из дому не так уж давно и сжёг все мосты, заколотил двери и заложил окна. Недавние дети шли домой, виновно опуская глаза. Но прочувствовав близость чего-то незнакомо родного, они бросились бежать навстречу изгнанному чувству. Увиденное их потрясло. В кустах лежал орангутанг с отрезанной головой. Чуть дальше - ещё одна жертва недоразвитых венцов. Лишённая жизни и волнистой шкуры, вытаращенными глазами вопрошала у кроны, в чём её вина. А дальше - сцена из фильма ужасов. Нет, из фильма - жизни. Плаксивый крик, заставивший плакать каждый камень в джунглях, но не браконьеров, затерялся в зарослях, поблуждал там и был вкинут пришедшим в лицо бессильным укором. Детёныш, почти что святой мученик этого вида, извивался в кустарнике, отмеченный собственной дикой кровью. Передних лап у него не было, одна задняя - исполосованная коварным мачете. В маленьких желтовато-карих глазах сконцентрировалась вся несправедливость удела. В панике детёныш раскачивался и слабо метался, оглашая криком близкий конец. Пришедшие молчали. Стояли. Холодные щупальца, как пальцы отрезанной конечности, судорогой проникли между рёбер, кулаком сжали и апельсином выжали сердце. Каждый был потрясён чувством, что погибает их младший брат. Наконец один мужчина собрался с мыслями и распахнул кожаный чемоданчик, проклиная себя за его кожаность. Он извлёк шприц и маленькую ампулу, легко провёл рукой по голове детёныша, нащупал подходящее место и ввёл плавно содержимое шприца. Потом упал рядом, испачкался кровью, прижал к себе детёныша и держал его, пока затухающие цикличные движения не прекратились. Напоследок прикоснулся губами к его голове, ощущая это, как верующий ощущает прикосновение к иконе в церкви. Его святыню погубили. Они все были свидетелями святотатственного налёта. Одна из женщин громко всхлипнула и убежала вперёд. Ни у кого не было сил её останавливать. Импульс обиды гнал её как можно дальше, но коряга, подвернувшаяся некстати, пресекла её бессмысленный побег. Женщина рыдала на коленях, жалась к деревьям, лезла в петли лиан, прикасалась к ядовитым шипам. Тихий, грустный хрюкающий звук её отвлёк. С ветки соседнего дерева на неё глядела взрослая самка орангутанга. Желтоватые глаза испытующе осматривали гостью. Не прерывая зрительный контакт, самка медленно слезла и угрожающе приблизилась. Женщина снова всхлипнула и наполнилась желанием умереть здесь и сейчас от клыков этого оскорблённого скорбящего существа. Но расплата не последовала. Орангутанг совершенно по-человечьи закинула лапу ей на плечи и прижалась к женщине, стиха фыркая. В обнимку они просидели около получаса. Потом самка отодвинулась и заглянула женщине в глаза. Это был самый человечный взгляд в её жизни. И ведь это был - животный взгляд. В нём было видно, как вывозят деревья из джунглей, как очерняют реки, как вылавливают всё живое, как выжжигают всё живое. В нём было горькое смирение и детское непонимание. Глаза женщины снова наполнились слезами. Словно бы они могли потушить все пожары. Орангутанг скрылась. Женщина успела заметить на ней ошейник и его номер и поклялась себе отыскать её номер по возвращении на базу, чтобы убедиться, что она в безопасности, а если нет, то чтобы гарантировать ей таковую. Чтобы сделать хоть что-то. Они сфотографировали тела. Траурно переглянулись, развернулись и пошли назад. А в нескольких километров от них рабочие, покинув на час свои грузовики, бензопилы и эскалаторы, устроили любимый тир с живыми мишенями. Самка орангутанга после первых же выстрелов спрыгнула на землю и злобно повалила одного из них, откусила ухо и выцарапала глаз. Ей, само собой, прострелили спину, её пнули несколько раз и кинули в кусты умирать.

Женщина отыскала в базе данных интересующую её самку. Она наблюдала за точкой на карте, что была орангутангом, несколько дней подряд, но так и не заметила какого-либо движения. Она организовала новый поход. Она её нашла. Нашла рабочих. Ружья. Бензопилы. Рабочий с перевязанным глазом что-то нервно им доказывал. А женщина видела только потухший человеческий взгляд самки. В глазах рабочих она не видела человечности. Там были гнев и опасность. Там были ружья и бензопилы. Ей что-то кричали, махали руками. Она видела только человеческий взгляд... Видела однажды и впервые. Одноглазый содрогнулся, сжался под дулом ружья. Она объявляет новую охоту. Точно прострелила колёса грузовикам, пробила корпус эскаватора, изрешетила бензопилы и совершила предупреждающий выстрел в воздух. Рабочие тут же сбежали. Горячее ружьё выпало из её рук. Их ветеринар, на этот раз с обычным пластмассовым чемоданчиком, приобнял её за плечи. Она заглянула в его глаза. В его человеческие глаза. В человеческие глаза других волонтёров, участников похода. И решила, что вдруг, однажды, когда-то, найдёт человечность в людях.

21.10.2023
10:50