Риг сказал матери, что уезжает – возвращается домой!
Хрёсвельг посмотрела на него осуждающе и поджала губы – её и без того суровое в своей скорбности, лицо, стало ещё более резким, морщины, словно стали глубже. Она быстро извлекла из недр своего рабочего фартука, блокнот, и нацарапала на бумаге, неровным почерком: но здесь тоже твой дом!
Риг вдруг понял, что у неё ко всему прочему, ещё и больные руки – ей трудно писать.
Он почувствовал, как сердце сжалось от любви к ней и от желания отсюда сбежать. Его здесь всё душило – душило её бесконечное молчание!
Риг подумал, - Если бы молчание было морем, то, он оказался в море молчания – среди теней, её товарищи и товарки по несчастью, блуждали по общине как тени, ни дать ни взять – Хельхейм!
Она не хотела его отпускать, Хрёсвельг, но и держаться за него не хотела – не хотела, цепляться.
Он подумал, смотря на неё, - Уцепись – я останусь!
- Вцепись в меня, - Подумал Риг. – Хотя бы ты – вцепись, покажи мне, что я тебе нужен!
Он вновь ощутил боль и тоску – боль из-за Ари, и тоску по материнской любви – по участию.
Он думал, смотря на её руки, которые начал искривлять артрит, - Спроси меня, почему я приехал – всё не приезжал, и вдруг приехал... Ты мне нужна! Обними! Пожалей!
Но себя ей было жальче – себя... Она погрузилась в жалость к себе – в свою боль, и Риг испугался, что станет таким же – его тоже сломит боль от потери Ари!
Он только сейчас её понял, - по настоящему, до конца, понял! И жизни нет... Ты вроде бы жив и даже здоров, а жизни нет!
Риг заплакал, - от одиночества, заплакал – ни до кого не достучаться!
Тина Тёрнер пела по телевизору «Private Dancer»:
Мужчины приходят сюда,
И эти мужчины одни и те же,
Ты не смотришь на их лица
И ты не спрашиваешь, как их зовут,
И ты не думаешь о них, как о людях,
Ты не думаешь о них вообще,
Ты думаешь только о деньгах,
Смотря на стену.
Он закрыл лицо руками, и зарыдал – прорвало!
Тина пела:
Я хочу заработать миллион долларов
И жить у моря,
Иметь мужа и детей,
Да, я думаю, что я хочу семью,
Все мужчины приходят в эти места,
И эти мужчины одни и те же,
Ты не смотришь на их лица
И ты не спрашиваешь, как их зовут.
Риг почувствовал руки матери – она прикоснулась к его плечам, голове... и руки её дрожали, дрожали от любви – сколько любви было в её прикосновениях!
Она убрала руки, - его руки, от лица, посмотрела на него. Она плакала тоже – её глаза выражали отчаянье и мольбу, а может, отчаянную мольбу: не плачь!
Она испугалась – она гладила его лицо как слепая.
Риг вдруг подумал, - А кто утешал тебя, когда ты потеряла отца? Ты дала кому-то – кому-нибудь, себя утешить, поплакать вместе с тобой?!
Мама обняла его, - порывисто, обняла, как маленького, так, словно ему грозит опасность. Прижала к груди и не отпускала.
И он обнял её, обвил её руками, и плакал, плакал, плакал.
Потом, когда они оба немного успокоились, и старый пёс Пит – любимец матери, лёг у его ног – утешал тоже, она спросила его – написала на листке блокнота, который всегда носит с собой: почему ты плакал? Что случилось?!
- Да, - Подумал Риг. – «Что случилось?»... Меня бросили, бросили, или покинули, даже не знаю, как это назвать...
Мама посмотрела на него задумчиво, написала: я читала, что ты и Моника развелись, ты из-за этого так переживаешь?
- Не из-за этого, - Сказал он, ей.
Решился сказать:
- Я полюбил другого человека, мама.
- Кого? – Написала она. – Как её зовут? Кто она?
Риг заглянул ей в глаза.
- Это он. Его зовут Ари – он музыкант.
В германо-скандинавской мифологии один из девяти миров, мир мёртвых (Википедия)
ВЫ ЧИТАЕТЕ
Унгехоер
RomantizmРиг знакомится с Ари, другом своего взрослого сына, прекрасным, незаурядным молодым человеком, казалось бы, случайная встреча, которая меняет всё - судьбу, жизнь, настоящее и будущее. Риг Корсмо - успешный человек, построивший прекрасную карьеру, по...
