ты только мой ♡

♡19♡

      Ира не была удивлена, увидев что сын вернулся домой уже заполночь. Её удивила его лёгкая походка, почти летящая, и то, как он напевал что-то под нос.

      Омега как раз заварила себе чай, вернувшись со смены, когда на кухню влетел Рома. От него пахло костром и чем-то нежно сладким. Скаля зубы и приплясывая, он закинул в рот конфету.

– Мамуля! – сын обнял Иру, крепко чмокая в щеку и смеясь. Женщина хлопала глазами, глядя на отпрыска, но потом устало улыбнулась и провела рукой по взлахмоченым волосам.

– Что такое? Хорошее что-то случилось?

      Рома согласно кивнул, наливая заварку в кружку. Хотел насыпать сахару, но сахарница была пуста. Пришлось сходить в кладовку, где были три мешка запасов.

      Не смотря на поздний час, они сели друг напротив друга и принялись чаёвничать, поедая из баночки земляничное варенье. Рома сам собрал в прошлом году в лесу килограмм земляники, только вот испачкал майку, в которой нёс ягоды.

      Ира натягивала кофту на озябшие тонкие пальцы. Она всегда мёрзла, а Рома с детства был очень тёплым, почти горячим, никогда не боялся северных холодов. Хотя это, скорее всего, результат закаливания, которым занимался вместе с ещё маленьким сыном Пятифан-старший. Казалось, будто это было вчера, что сидел её муж на этой кухне, за этим столом, в хрустальной пепельнице тлел бычок, Рома сидел на колене отца без пары молочных зубов, и наблюдал, как тот припаявал что-то в схемах старенького радио. Радио работает исправно и по сей день, а вот того, кто его чинил в живых уже нет.

      Для городской девушки посёлок был довольно непривычен, она даже думала переехать в родной город, который был поблизости. Но её муж упорно отказывался, говоря, что местная ведьма, живущая на отшибе среди леса, посоветовала ему не покидать посёлок ради счастья его сына, а она ещё никогда не ошибалась. Ну, а после смерти Пятифанова было некуда и незачем переезжать.

      Женщина опустила взгляд в кружку, а потом подняла на довольного Ромку. Видеть его таким было необычно. С малых лет он строил серьёзное лицо и храбрился. Приходил с разбитыми коленками, носом шмыгал, глаза мокрые, но не плакал. Да и в объятья шёл через силу, бормоча, что он взрослый парень и сопли ему утирать не надо. Ирина не распрашивала о причине такой радости. Её сын всегда рассказывает тогда, когда посчитает нужным.