Сукуна проснулся рано, хотя понятие времени для него было условным. Обычно, просыпаясь, он ощущал твоё присутствие рядом, слышал твоё дыхание, чувствовал тепло твоего тела. Но сегодня было иначе. Комната была пустой и холодной. Он приподнялся на локте, оглядываясь по сторонам, но ты так и не появилась в его поле зрения.
Твое отсутствие показалось непривычным, но демон отмахнулся от этого чувства, как от назойливой мухи. Ведь кто ты для него? Очередная игрушка. Забавная букашка, вынужденная исполнять любые желания.
Он приказал своим слугам собраться, и каждый из них дрожал под его взглядом, зная, что одно неверное движение может стоить им жизни. Сукуна наслаждался своей абсолютной властью. Он отдавал приказы, словно они были непреложными законами, и наблюдал, как все вокруг него подчиняются без малейшего сопротивления.
Каждый раз, когда он слышал шаги за дверью, его ожидание сменялось разочарованием. Ты, единственная, кто осмеливалась говорить с ним на равных, так и не появлялась.
Он не испытывал нежность или привязанность – эти чувства были ему чужды. Но время от времени замечал, что его мысли возвращаются к тебе. Не потому, что он скучал, а потому, что привык к твоему присутствию, к тому, как ты умело справлялась с мелкими задачами, которые теперь раздражали его своей неуместностью.
Проходя мимо одного из своих подчиненных, Сукуна остановился и пристально посмотрел на него.
— Где она? — спросил он, даже не удосужившись уточнить, о ком идет речь. Но его подчиненные знали, кого он имел в виду.
— Она ещё не вернулась, мой король, — ответ был краток, но он не удовлетворил его.
Часы тянулись медленно, и день казался бесконечным. Его повседневное занятие – наблюдение за миром людей и их бессмысленными действиями – казалось более скучным, чем обычно. Не было твоего раздражающего голоса, который добавлял красок в его рутину, не было твоих навязчивых попыток увлечь его чем-то новым. Он злился на себя за эти мысли, за то, что позволял себе отвлекаться. Но несмотря на это, не мог выбросить тебя из своей головы. Его раздражение росло, и он направлял его на всех, кто осмеливался приблизиться к нему.
Ближе к вечеру Сукуна заметил, что его раздражение сменилось странной апатией. Он смотрел на закат, красный, как его собственные глаза, и осознавал, что твое отсутствие создало в нем странное чувство неудовлетворенности. Ему не хватало твоих острых замечаний, твоей смелости бросить вызов его всемогуществу. Как ты, будучи слабой, можешь так уверенно говорить с ним, не боясь его ярости?
Когда вечер превратился в ночь, и ты наконец вернулась, Сукуна не выказал ни радости, ни облегчения. Он встретил тебя с прежним холодным взглядом.
— Ты заставила меня ждать, — демон был привычно высокомерен.
— Я дома. Ты скучал?
— Как ты смеешь думать, что я могу скучать? — прорычал он, подобное предположение пронзило его как игла, заставив хмуриться.
Но, вопреки своим словам, Сукуна резко притянул тебя к себе, и его губы жадно встретились с твоими. Поцелуй был грубым, наполненным диким и неукротимым желанием, которое он тщетно пытался скрыть за маской гнева. Ты была аномалией, непостижимой частью его существования.
