Dārilaros-Jaos // принц Верный Пес [18+]

[III] Принцесса дома Таргариен

То, что тебя бранят, — не твой порок.
Прекрасное обречено молве.

120 г. от З.Э.
Принц вцепился в поводья как за самый последний спасительный шанс. Злые острия ветра резали ему щеки и мешали открывать глаза полностью, задувая в лицо, Эймонд прижал голову к груди, складываясь вдвое на спине Вхагар, и таким образом рулить ему приходилось чуть ли не вслепую. Рана на месте глаза еще не успела как следует затянуться, швы, наложенные мейстером Кельвином на Дрифтмарке, от потоков воздуха зудели и словно трещали, грозясь разойтись. Мальчику еле-еле хватало сил удержаться на спине дракона самому, дергать поводья было тяжело, мышцы изнывали от напряжения, но откуда-то у Эймонда одно за другим открывалось второе, третье, затем — и четвертое дыхание. Оторвав руки от упряжи, Эймонд вытянул их в стороны, отпуская Вхагар в свободный полет. Ему очень хотелось кричать, и только принц собрался открыть рот и завопить, вместо него, как читая мысли, голос подала Вхагар.

Именно в этот момент, когда его сердце колотилось в унисон с резкими движениями дракона, а его звонкий голосок слился с рыком огромного ящера десятилетний Эймонд ощутил свою силу. Он вспомнил о злых языках, которые каждый раз, стоит принцу взмыть в небо на новоприобретенном драконе, ожидают его падения. Уже неделю он ежедневно поднимался в небо, не внемля увещеваниям матери и мейстеров. Принц всю жизнь ждал своего дракона, мечтал о нем, разве мог он разрешить себе проваляться в постели с повязками и примочками на глазу вместо того, чтобы объезжать Вхагар? Постепенно слепое обожание огромной чудовищной драконицы, обида, что никто не оценил его героизма в ее приручении, страх опозориться и разбиться насмерть — все противоречивые эмоции, разом навалившиеся на Эймонда в это короткое время, стали синтезироваться в одно большое чувство, которое на долгие годы вперед станет фундаментом тяжелого характера одноглазого принца. Мощный импульс гордыни, ярости и желания доказать всем и каждому, что с ним стоит считаться.

И не только дракон, как думал Эймонд, только что обретя его, делает из простого человека такого, которого боятся и уважают. Эймонд вскоре сам станет в разы страшнее своего летающего змея.

— Вхагар, — кричал юный принц, и его голос, хотя и смешивался с налетавшим ветром, все же звучал уверенно. — Lykemās¹!