Dārilaros-Jaos // принц Верный Пес [18+]

[XIV] Ржавый дракон

   Жить, как жил раньше, Эймонд Таргариен будто бы более не мог. Он перестал узнавать сам себя, теряясь в будничности обычных занятий. Пламени и крови война не могла ему предоставить — сир Отто все рассылал бесконечных воронов с письмами, но вскоре, когда начнут собираться настоящие армии, Эймонд наконец отвлечется от мрачных дум. А пока — единение с мечом и свежим воздухом.

   Принц подставил свое белое лицо солнцу и чувствовал, как кожа буквально поджаривается под прямыми лучами. Он уже несколько раз попадался на одной и той же ошибке — забывал снять свою глазную повязку, находясь на улице подолгу, отчего вокруг пустой глазницы загара не появлялось, и Эймонд походил на обгоревше-розоватого щенка со светлым пятном на морде. Хоть в богороще обычно было малолюдно, принц все равно стыдился старого загрубевшего шрама, мелких отверстий от стежков иглы мейстера и глубокой дыры на месте глаза, пускай самолюбования ради и вставил туда здоровенный сапфир. Зрелище не для всех.

   Но, если кто и посмел бы потревожить покой принца Эймонда, у него в запасе всегда найдется крепкое словечко, чтобы рявкнуть на нарушителя спокойствия. В богорощу он ходил не к богам, а только лишь к спокойствию. Размахивая клинком Ночного, принц упражнялся в фехтовании. Лупить и колоть незрелых оруженосцев и малохольных рыцарей королевских земель на оружейном дворе давно стало скучно, прославленные воины королевской гвардии последние пару лет отказывались практиковаться с принцем крови, а Эйгон... Не станет же Эймонд вызывать на тренировочный поединок короля страны, пусть и очень хочется.

Принц сделал выпад и вновь взмахнул своим темным мечом из валирийской стали, оттачивая движение. Черное лезвие Ночного ослепительно сверкнуло на солнце, когда он взмахом рассек воздух. Он сбросил тяжелый дублет, но когда стало жарко, в траву полетела и грубая холщовая рубашка. Принц Эймонд, приняв идеальную стойку, позволил разуму зафиксироваться на тренировке, бесконечно пронзая невидимых оппонентов одних за другими, делая подножки и нанося ложные удары. Он старался не думать ни о Рейллис, ни о словах Хелейны, ни о войне с черными, и только свист клинка помогал по-настоящему отвлечься.

Ветви огромного старого дуба, исполняющего в Красном замке роль сердце-дерева, над головой вдруг зашуршали. Умиротворение в ту же секунду покинуло Эймонда, когда он услышал шорох, казалось, его личное «поле боя» закончилось. В гневе принц задрал голову, прикрывая левый глаз козырьком ладони.