𝑺𝒉𝒍𝒆𝒑𝒏𝒊 𝒗𝒆𝒅𝒎𝒚! 𝑰𝒍𝒊 𝒈𝒐𝒍𝒚𝒊𝒚 𝒎𝒂𝒈 - 𝒆𝒕𝒐 𝒌 𝒔𝒗𝒂𝒅𝒃𝒆.

Глава 32. Он уехал?.

Проснулась я поздно. И немудрено, ведь всю ночь проворочалась, прокручивая в голове разговор с мужем. Хотя какой он теперь муж, разве что кандидат в бывшие супруги. Скорее уж, пора записывать его во враги. Кактуся, мой верный фамильяр, до утра лежал рядом, убаюкивая мурлыканьем и вытирая лапками мои слезы. Правда, от такой заботы они текли еще сильнее.
Открыла глаза и вздохнула. Обычно стараюсь каждый день начинать с улыбки, чтобы задать настроение. Но сегодня губы попросту отказались растягиваться в стороны. Искусанные, с запекшейся корочкой крови, они болели и точно не желали ничего делать. Как и я сама.
В комнате уже было светло. Косые тени доползли до кровати – значит, время близится к полудню. Надо вставать, дел много, я не высокородная дармоедка, которая может позволить себе дрыхнуть до обеда. А почему так холодно?
Я поежилась, а потом увидела распахнутое окно. Странно, ведь закрывала же на ночь, отлично это помню. Или только намеревалась щелкнуть замочком, а в растрепанных чувствах позабыла напрочь о том, что уже близится осень, по ночам прохладно.
Нахмурилась. Нет, точно помню, как вечером сняла кольцо фамильное, из «Драгоценного дома», положила его на прикроватную тумбочку, а потом…
Кольцо!
Посмотрела на тумбочку, потом для достоверности провела по ней рукой, убедившись, что перстня на поверхности нет. На душе стало как-то нехорошо, муторно. Встала с постели и обшарила все вокруг. Кольца и след простыл!
Кстати, об этом. Прошептала заклинание. Но поиски и тут не увенчались успехом. Магия бодро рапортовала, что объекта рядом не обнаружено. Расширив круг поиска, я получила неутешительный ответ – на территории поместья искомый артефакт не найден.
Как же так?..
Стук в дверь отвлек меня от размышлений. Встала, прошлепала в ней, несколько раз споткнувшись о валявшиеся на полу канделябры, едва не наступила на кота, и щелкнула замком.
— Ты как, Лиса? – Джису сочувственно посмотрела на меня. – Вы с Чонгуком поссорились вчера?
— Уже все в курсе, да?
— Да кто ж их знает, – фея вздохнула. – Что-то серьезное? Уж коли жена мужа из супружеской опочивальни выставила, явно что-то произошло. Дело серьезное?
— Более чем, – я кратко обрисовала ей ситуацию.
Губы снова предательски задрожали от жалости к себе. А потом я внимательно посмотрела на повариху. Ее ведь мои открытия не удивили.
— Ты знала? – я укоризненно посмотрела на Джису.
— Недавно узнала, детка, – она кивнула. – Сокджин поделился.
— И он знал? Но почему не сказал тогда?!
— Потому что тоже только недавно все узнал, когда слухи поползли, что отец Чонгука сгинул без вести. Сокджин справки навел, все и всплыло. А не говорил, Лиса, потому что стыдно ему перед тобой было, что выдал замуж за охотника за приданым.
А мне от этого легче?
— Ты уверена, что муж тебе лжет? – Джису вгляделась в мое лицо. – Детка, я же свидетельницей была того, как любовь ваша зарождалась. На моих глазах все произошло. Никогда не поверила бы, что она ненастоящая была!
— Может, он просто отличный актер, – предположила, пожав плечами.
— Думаешь?
— Оснований верить ему у меня нет! – отрезала я.
— Ну смотри, тебе решать, твоя жизнь, – фея кивнула, а потом осторожно осведомилась, кивком указав на бардак за моей спиной – ведь я всю комнату перевернула в поисках кольца. – У тебя что-то случилось?
— Да, в довершение всех бед фамильный перстень куда-то запропастился.
— Тот самый?
— Увы, да, – мне вдруг совсем поплохело. – Су, а где Гук?
— Так уехал он, ранним утром еще, едва рассвело. Я встала тесто затворять, услышала, что лошадь копытом бьет. Подумала уж, что снова засовы слетели на конюшне. В окно выглянула, а там муж твой как раз из ворот выезжал. Думала, кататься поскакал, развеяться. Но так и не вернулся он. Значит, далеко ускакал.
— С моим кольцом, – я прикрыла глаза.
Долговая яма, мама с сестрой наседают, жена узнала, что ее обдурили, кредиторы проходу не дают. Что делать? Поместье продавать никто не собирается. Но есть перстень немалой стоимости. Я даже не представляю, сколько за него могут дать, никогда не задумывалась об этом, все-таки семейная реликвия.
Но учитывая тот факт, что это очень сильный магически раритет, за который многие самолично себе ногу отгрызут, не задумываясь… Могу предположить, что на погашение какой-то части векселей этой суммы хватит с лихвой.
— Не думай на него, не мог он такое с тобой сотворить, – Джису погладила меня по плечу.
— А жениться на мне ради денег он мог?
— Это другое, детка.
— Это то же самое, – возразила бесцветным голосом.
А что мне еще думать, в самом деле? Есть супруг-обманщик с долгами. Нет кольца. Два плюс два. Вернее, минус два – супруг и кольцо списаны с баланса.
— Поговорите, когда он вернется, – продолжила уговаривать фея.
— Нет, не поговорим, – я проглотила горький ком слез.
— Почему, детка?
— Потому что он не вернется.
— Но как же, – она всплеснула руками. – Эти-то две кобры здесь, никуда не делись!
Кстати, да, о них-то я и позабыла. Чонгук их что, мне вместо компенсации за моральный ущерб оставил? Или просто сбежал не только от жены, но и от них тоже? Да-а-а, веселенькая перспективка! И как мне тогда от них избавиться? Они же тут пригрелись, прижились, корни пустили и попами к стульям приросли!
— Где они, Джису? – спросила, начав прибирать в комнате.
— Да завтракают, ведь только встали, – фея начала мне помогать. – Гоняют служанок, привереды. То им не тот чай подали, то не в тех чашках, то поклонились недостаточно низко. Все не так, да не эдак! Пользуются тем, что хозяйки нет. При тебе-то побаиваются своему гонору волю давать.
Конечно, я же для них дойная коровка, из которой можно тянуть деньги, пока она уши развесила, думая, что муж в нее без памяти влюблен, мечтая о полном доме детей и тихом семейном счастье. Такую надо беречь. Как говорится, тс-с-с, а то халяву спугнешь!
— Ладно, разберемся сейчас, забодаю вас всех к ежкину бобрику, будете знать, как ведьму обманывать! – прошептала я, начав заправлять кровать. – Кактуся, имей совесть, вставай, – попеняла коту, который развалился пузом кверху.
— А шо? – он приоткрыл один глаз. – Взяла бы да перенесла котика на кресло, ручек нет, что ли?
— Ну совсем оборзел, пушистый нахал! – удивилась я. – Подушкой по заднице получишь! Марш с постели, немедленно!
— И это лучшему другу? – с печалью во взгляде попенял мой хвостатый наглец. – Задушевному фамильяру, который свою ведьму всю ночь утешал, оказывая скорую психологическую помощь? Не стыдно?
— Да, стыдно, – пробурчала и, подхватив Кактусю на руки, перенесла на кресло. – Теперь доволен, беспредельщик?
— Почти, – потянулся всей своей белой крылатой тушкой. – А сливочек принесешь? Свеженьких только! И колбаски!
— Бессовестный! – я запулила в него подушкой. – Как и все мужики, впрочем! Сделают хорошее дело один раз в пятилетку, так потом весь мозг напоминаниями проедят, не дадут забыть о своем великодушном благодеянии!
Пых! Шустрый фамильяр растворился в воздухе, оставив после себя только искорки, сияющие в солнечных лучах. Подушка упала уже на пустое кресло.
Я застелила кровать и начала приводить себя в порядок. Семейные драмы не повод выглядеть последней кикиморой, которая только из болота выползла. Умыться, причесаться, надеть красивое домашнее платье, посмотреть на себя в зеркало и через силу широко улыбнуться. Не хочется, но надо.
Ай, искусанные губы трескаются. Или это судьба на что-то намекает осторожно? Надо ценить то, что имеешь. А того, кто ушел из твоей жизни, спокойно отпускать. Наверное, это своеобразный круговорот тренделей в природе. Где-то убыло, где-то прибыло.
Кстати, муж вот растворился в неизвестном направлении, как и бесценный фамильный перстень, а свекобра с Розанной пока в наличии. Непорядок! Сейчас вот как нагряну к этим двум дармоедкам, которые шли довеском к моему непутевому замужеству, мало не покажется. Ух и улучшу же я им пищеварение! Надолго запомнят!
***
— Ты всегда такая косорукая, или только по вторникам? – услышала я гневный голос Розэ, подходя к большой гостиной.
— Простите, госпожа.
— Чего ты хочешь от ведьмы, деточка? – подключилась леди Ланьюн. – Не смыслит она в хозяйстве, любому очевидно! Вот и работают у нее служанки, которым только клозеты можно доверить вымыть. Таким поместьем надо управлять железной рукой, чтобы всех в кулаке держать! А она только о зверинце своем печется. Повыгонять их всех надо и приличный дом был бы.
— Приятного аппетита! – громко провозгласила я, помешав им перемывать мне косточки. – Ничего, что тревожу? Вы уж простите меня, что вмешиваюсь в вашу беседу. Что с меня взять, неотесанная ведьма ведь, ничего ни в чем не смыслит! Но вы ведь именно такую и искали? Глупую, наивную, но – чтобы при деньгах была. Верно?
— Не понимаю, о чем ты, – с каменным лицом заявила свекобра и продолжила терзать омлет с зеленью.
Вот она, высокосветская – или высокоскотская – выучка! Такая леди всегда сделает вид, что она совершенно ни при чем, просто мимо проходила. Даже если задумается о чем-то своем, пукнет при большом скоплении народа, то все равно выкрутится, выразительно, с неодобрением посмотрев на того, кто поближе стоит. Да еще и непременно попеняет, что некоторых в свинарнике воспитывали.
— Не понимаете? – я прищурилась, сожалея, что у меня и в самом деле рогов не имеется – а то сейчас очень пригодились бы. – Правда? А если скажу, что все знаю о вашем плане прибрать к рукам поместье – мое, позвольте заметить!
— Твое имущество теперь общее с мужем, – наставительно и явно с удовольствием заявила свекобра, отправляя в рот один кусочек омлета за другим. – И умная женщина супруга в беде не бросит, будучи верной женой, послушной воле мужа.
— Мы о той же самой женщине сейчас говорим, что держит в железном кулаке всю прислугу – так, чтобы у той глаза вытекали от такой хватки? – язвительно уточнила я.
Как же удобно делать громкие заявления с умным видом, несмотря на то даже, что одно противоречит другому! Пустоголовая баба, она как брехливая собака, лает, лает, изводит всех вокруг, пока не сдохнет. Ни пользы, ни радости за всю жизнь никому не принесет. Закопают и вздохнут облегченно в благословенной тишине.
— Деточка, не ехидничай, – продолжала наставлять меня леди Ланьюн, – тебе не идет. Нет, тут определенно не умеют готовить, – скривилась, отложив вилку и отодвинув пустую тарелку, с которой даже остатки подобрала мякишем – видимо, чтобы окончательно уничтожить невкусный завтрак. – Даже омлет запороть умудряются. Руки растут не из тех мест у служанок, гнать их всех надо, никакого толку.
Гнать определенно надо. Я усмехнулась. Только вот точно не служанок!
— А почему бы вам не научиться самой себе завтрак готовить? – предложила я с коварной улыбкой.
— С чего бы это? – прозвучало в ответ, пропитанное пополам пафосом и возмущением. – Я высокородная дама, магисса чистейших кровей! Мне не подобает опускаться для такого. Для грязных дел существует чернь. Пора бы тебе это усвоить, милочка!
Угу, угу.
— Понятия не имею даже, как растопить эту самую плиту. Никогда и близко не приближалась к проклятому адскому агрегату. Я, деточка, на кухню заходила всего лишь пару раз в жизни, к твоему сведению. И то, дабы отхлестать кухарку по щекам и выгнать ее из дома пинками! Чтобы не шастала по чужим постелям!
— Никогда не поздно учиться новому, – я пожала плечами. – Так что лучше топайте на кухню. Джису добрая, научит вас азам. Кстати, приготовленное своими руками всегда вкусное, попробуйте. К тому же, готовка – дело несложное и довольно увлекательное.
— Ни в коем случае! – свекобра даже кофе разлила от возмущения и прошипела себе под нос такие ругательства, каких вышеупомянутая чернь и в кошмарах не слышала.
— Тогда мне вас жаль, – вздохнула притворно, – умрете с ведь голоду.
— Почему это? – насторожилась любительница и покататься, и саночки не таскать.
— Потому что я официально, как невоспитанная ведьма, заявляю – вам здесь более не рады! – рявкнула, не в силах более сдерживать злость. – Прошу вас в кратчайшие сроки собрать пожитки и покинуть мое поместье!
— Да кто ты… – начала побагровевшая магисса чистейших кровей, но я перебила:
— Хозяйка, вот кто! И вы мне надоели хуже чирья на заднице – пришло время выдавить! —Убирайтесь из моего дома, обе!
— Подбирай слова, дрянная девчонка! – свекобра подпрыгнула на жалобно скрипнувшем стуле, с которого свешивались барские полупопия. – Ты с кем так разговариваешь?! Я тебе не подруга твоя, фейка какая-то без роду-племени! Я – леди Чон!
— Вы – нахлебница! – с удовольствием высказала я ей. – Нищая зазнайка, которая села мне на шею и еще смеет самоутверждаться, унижая мою прислугу и друзей! Вон отсюда, чтобы духу вашего в поместье не было!
— Замолчи! – перешла на визг леди Ланьюн, со всей силы так вдарив кулаком по столу, что посуда, подпрыгнув, ускакала прочь, ударилась об пол и разлетелась на мелкие осколки.
Я ахнула, с трудом сдержавшись, чтобы не стукнуть эту гадину. Любимый мамин фарфор, разрисованный райскими птичками! Раньше он стоял в серванте, а она доставала его раз в неделю и бережно протирала, разглядывая узоры, улыбаясь и рассказывая нам с братом о своей семье.
Его достали, когда эти две выскочки отказались есть с обычных тарелок, мотивировав это тем, что они привыкли к высшему качеству. Будто у них жутчайшая аллергия на безобидную керамику, в самом деле! Теперь жалею, что потакала избалованным нахалкам, безропотно сносила их капризы и не замечала, что мне попросту взгромоздились на шею, свесили ножки и болтают ими без малейшего зазрения совести!
— Не смейте мне указывать в моем же доме! – процедила, глядя на то, как свекобра брезгливо отпихивает ногой осколки. – Уезжайте, ищите работу, учитесь готовить, стирать, покупать продукты, отвечать за себя. Тогда поймете, как ценен любой труд. И на своей шкуре узнаете, как тяжела жизнь тех, кого вы и за людей не считаете, кто для вас ценен не более, чем перхоть на плечах!
— Неблагодарная мерзавка! – взвыла свекобра – видимо, нарисованная мной перспектива ей не особо понравилась.
— Вы такая же, – я усмехнулась и, ткнув пальцем в дверной проем, повторила, – вон из моего дома! Не уйдете сами, слуги вас пинками выставят – причем, с превеликим удовольствием, ведь вы всем уже тут осточертели! Как говорится, нам жаль, что вы наконец-то уходите!
— Уверена, что хочешь этого? – вдруг успокоившись, спросила мать Чонгука.
— Да, хочу! И… – я проследила за ее взглядом и осеклась, увидев Юджин.
— А что, бабушка и тетя куда-то уезжают? – хлопая глазенками, малышка уставилась на меня.
— Да, милая, вот думаем о путешествии, – пропела Розэ, усмехнувшись. – Твоя мачеха подустала от нас. Так что собирай чемоданчик, поедем в гости!
— Я не хочу, – губы малышки задрожали. – Мне тут нравится. Зверюшек много, можно на солнышке гулять весь день, не пичкают манной кашей с комками. И тут папа! – глазки девочки наполнились слезами. – Не хочу уезжать!
— Но что поделать, – свекобра фальшиво вздохнула и, улыбаясь, глядя мне прямо в лицо, договорила, – если мы уезжаем, то и тебе придется.
— Лис, пусть они останутся? – Юджин прижалась ко мне и просяще заглянула в лицо. – Ведь если тетя с бабушкой тут будут жить, то и мне можно тогда, правда? Пожалуйста!
Шантажистки бессовестные! Я с трудом сдержала желание запулить в них фаеболами, стиснула зубы и прижала малышку к себе. Нельзя им доверять ребенка. Они же ее за бутылку вина первым встречным цыганам продадут – и я вовсе не шучу!
— Конечно, пусть остаются, – процедила сквозь зубы, стараясь не смотреть на довольные рожи Розэ и свекобры. – А мы с тобой пойдем пообедаем в малую столовую, хорошо?
— Давай, – крошка вложила ручку в мою ладонь, доверчиво улыбнулась и сообщила, – надо покушкать, а то животик бурчит, еды требует.
Родственницы чертовы, мысленно выругалась я. Даже накормить ребенка не сподобились, а как прикрываться дочерью Чона, словно щитом, так они первые. Чтобы не прогнали, все средства, видимо, хороши.
Ничего, придет и их час, никто еще не уходил от возмездия. Жизнь сама позаботится об этих нахалках, накажет согласно своему разумению! Я мы с Юджин пойдем завтракать!