𝑺𝒉𝒍𝒆𝒑𝒏𝒊 𝒗𝒆𝒅𝒎𝒚! 𝑰𝒍𝒊 𝒈𝒐𝒍𝒚𝒊𝒚 𝒎𝒂𝒈 - 𝒆𝒕𝒐 𝒌 𝒔𝒗𝒂𝒅𝒃𝒆.

Глава 37. Истинный свет

Но вокруг вдруг вспыхнул яркий свет. Крылатых гадин отнесло в стороны, шлепнуло о стены, по которым они начали сползать грязно-серыми лужами. Момо вскрикнула, отшатнувшись от меня и тоже прикрывая руками лицо, покрытое огромными волдырями-ожогами. Фурия, утробно зарычав, отступила вглубь тьмы внутри зеркала, зыркая наружу алыми глазами.
Кажется, им не по вкусу пришелся этот свет!
— Лиса! – голос любимого мужа пробился ко мне сквозь сияние, обнял успокаивающим, поддерживающим и защищающим теплом.
А следом меня обнял и прижал к себе и сам Гук.
— Как ты здесь… – прошептала, уткнувшись лицом в его грудь и вдыхая мужской запах – такой надежный, сильный и бесконечно родной. – Откуда?
— Я же маг все-таки, любимая, – тихо ответил. – И не из последних. А теперь давай выбираться!
Он еще сильнее прижал меня к себе. Все снова вспыхнуло, закачалось. Ноги подкосились, но муж держал крепко – до тех пор, пока я не открыла глаза, вновь оказавшись на холмах, залитых алым закатом. Однако передышка оказалась недолгой.
— Думали, так просто от меня избавитесь, наивные? – пропела Момо, шагнув к нам из воздуха – такая же совершенная, как и всегда.
При всем желании ни к чему не придерешься. Разве что к червивой душе, проеденной злом насквозь, как полушубок, который моли утащили себе как главное блюдо на свадьбу. Вот только кто туда заглядывает? Душа мало кому интересна, всем красивую внешность подавай. А что у яблочка внутри, никто и не узнает, пока из него жирнющий червяк не вылезет – когда надкусите.
— Вот вы неблагодарные! – она капризно надула губки, будто мы бессовестно отказались заглянуть к ней в гости на чай с плюшками. – Ведь вы даже семьей стали лишь благодаря мне, господин и госпожа Чон!
— Убирайся отсюда! – прорычал Чонгук, прикрывая меня собой. – Никто не желает тебя слушать!
— А женушку ты спросил? – девушка, усмехнувшись, пытливо глянула в мое лицо – хорошо изучила, проклятая. – Она не из тех, кто прячется за мужские спины, родственничек. Таким, как Лалиса, надо всю правду знать, по-другому они не могут.
Я стиснула зубы. Зараза права, к сожалению. Не в моих привычках закрывать на что-то глаза. Предпочитаю знать всю правду, какой бы горькой она не была. Это лучше, чем заниматься самообманом, приторно-сладким, но противно-фальшивым.
— Вот-вот, – Момо расхохоталась. – Натуру не исправишь. Итак, слушайте, мои хорошие. То, что я служу фуриям, вы уже поняли, – мерзавка ослепительно улыбнулась, – перейдем к тому, что я хотела сделать.
— Точно ничего хорошего, – пробормотала Дженни, удерживая Тэхёна, который буксовал на месте, пытаясь бодренько шагать к невесте короля.
— Не соглашусь, пара получилась очень даже неплохая, – та указала на нас с Гуком. – Мой племянничек – троюродный или четвероюродный, не разберешь, даже на мужчину вон стал похож. Жаль только, что любовь вся их хваленая не настоящая.
— Что ты несешь? – вскинулся супруг. – Я люблю Лису!
— Видишь ли, малыш, вся моя сила – будущая, с помощью которой я в скором времени буду править миром, в короне. Вернее, в камнях, украшающих ее. Каждая из них – сердце Хранителя, самого сильного в роду. Помнишь тот топаз, Лиса?
Конечно, я его помнила. Разве забудешь ту щемящую тоску в душе? Меня влекло к тому камню неимоверной силой. Едва сумела заставить себя отвести от него взгляд.
— Это сердце твоего брата, милая.
Она вздохнула.
— Ах, Намджун! Такой пылкий мальчик! Красавчик был. Но стал моей главной ошибкой. Я посчитала его самым сильным в вашем роду Хранителей. На тебя глянула один раз и решила, что ты обычная ведьма. Не последняя по силе, конечно, но и не блещешь особыми талантами. Поэтому сосредоточилась на твоем милом братце. Больше ведь кандидатов не имелось, все скоропостижно поумирали – и с чего бы это вдруг, не думала об этом, Лалиса? Нет? А вот это зря, моя милая, очень зря.
Момо притворно вздохнула.
— Я встретилась с Намджуном, он тут же влюбился, даже приворот не потребовался. Это вот с Тэхёном пришлось повозиться. Ну, да ладно, не о том сейчас. Смотрел на меня твой братец, Лиса, как щенок, такой прелестный! Подарки таскал, цветы, все порывался у короля меня в честной дуэли отвоевать! – гадина снова рассмеялась. – Такой забавный, знатно повеселил меня. Даже убивать было жалко.
На моих глазах вскипели слезы, а в крови взбунтовалось желание стереть эту мразь с лица земли, чтобы и следа не осталось! Бросилась бы на нее с кулаками, если бы не Гук, он удержал.
— Но сердце Намджуна не подошло, корона не набрала нужной силы, – Момо разочарованно развела руками. – Вот такой прокол. Я была так разочарована, словами не передать! Оказалось, ты самая сильная в роду, Лалиса.
— Как такое возможно? – потрясенно прошептала я.
— Хороший вопрос, Лалиса, очень правильный! – кивнула Момо. – Я тоже была удивлена, поверь. Твои родители старательно скрывали это. Ты опутана заклинаниями, как мушка в паутине. И плели ее не год и не два. Потрудились на славу. Твоя настоящая сила была усыплена. Пришлось срочно придумывать новый план действий.
— Какой план? – похолодев, прошептала я.
— Ты нужна мне на пике силы, милочка. А лучше всего у ведьмы будит ее могущество что? – она подмигнула мне. – Ну, это же каждая девочка знает! Правильно, любовь! Поэтому и появился в твоей жизни этот непутевый мальчишка, наш Чонгук! Безалаберный дурной красавчик – то, что нужно, девочки как раз таких любят!
— Любимая, не слушай ее! – зашептал муж, прижав меня к себе.
— Нет, слушай, ведьмочка, слушай! Помощь подруге, перепутанные кошельки в таверне, голая попа – заклинание, кстати, перепуталось как раз из-за того, что начала пробуждаться твоя магия… – Момо хихикнула, довольная собой, – это все моих рук дело.
Это просто дурной сон какой-то! Она рушит мой мир, обращает его в прах! Можно мне уже проснуться, пожалуйста?..
— Не может быть! – ахнула я.
— Может, солнышко мое ясное, еще как может! Гениальная работа, выше всяких похвал, правда? И почти все я провернула сама, представляете? Кое-кто помогал, конечно, – гадина понизила голос. – Не догадалась еще, кто? Ох, святая простота! Покажитесь, помощнички, ваше время пришло! – крикнула невеста короля и удовлетворенно кивнула, указав на забурлившее пространство.
Из него вышел мужчина в плаще с накинутым на голову капюшоном и женщина, которая, в отличие от него, прятаться за сильными заклинаниями невидимости или капюшонами не желала.
— Ну, конечно, Айрин! – процедила я, прожигая злым взглядом бывшую мачеху. – Как же все это без тебя могло обойтись! Нет, коли дело дурно воняет, то ты непременно тут, как тут, в первых рядах пакостишь! Словно муха летишь на дерьмецо, жить не можешь, не вымаравшись в нем по уши!
— Я всегда тебя на дух не переносила, – усмехнулась она. – Так что с удовольствием посмотрю, как твое сердце станет рубином в короне Моморин! Многовато чести, на мой взгляд, но то, что тебе для этого придется сдохнуть, весьма утешает! Твои похороны лягут целительным бальзамом на мое сердце!
— Как будто оно у тебя есть, бессердечная тварь! – выплюнула я в ее сторону.
— Побыстрее бы наступил день твоих похорон! – не осталась в долгу моя врагиня.
— И думать об этом не смейте! – побледневший Чонгук попытался оттащить меня подальше, но ноги словно вросли в землю, пустив корни вглубь холма, на котором мы стояли.
Мое место сейчас здесь. Судьба привела меня сюда – а от нее не убежишь, как ни старайся. Так что будь, что будет!
— Успокойся, малыш, твоя любовь – лишь следствие моего приворота, – ласково промурлыкала Момо. – И у ее ответных чувств оттуда же лапки растут. Только и всего, не из-за чего так переживать.
— Неправда! – он замотал головой.
— Правда! – жестко бросила она, и черты лица исказились на ломано-уродливые, напоминающие фурию в зеркале.
Практически точная копия, надо же! Я едва справилась с мерзким комом тошноты, подкатившим к горлу. Не зря говорят, с кем поведешься, на того и дети похожи будут. Шутка. Хотя мне сейчас не до этого, все чувство юмора мне отбила эта прислужница зла.
— Кстати, вы оба оказались твердыми орешками, должна признаться, – уже через секунду ломаные черты пропали, и на нас глянула все та же милая и прекрасная Момо. – Мне пришлось лично, почти что в ручную вас сводить – в горизонтальную поверхность, чтобы вы кое-что очень нужное сделали.
Она подло захихикала.
— А то ну никак не могли сообразить, чем мужу и жене заниматься надобно в опочивальне, такие тугодумные, прямо не знала, как вас в пылкие объятия друг к другу подтолкнуть!
Я вспомнила ту ночь, с грозой, когда все мои ограничители слетели. Когда Чонгук стал моим супругом по-настоящему. Ведь и правда, сама не своя была в то время, словно кто-то другой руководил моими поступками и желаниями. Неужели то, что говорит эта мерзавка, правда? Что, если и в самом деле нас свела не любовь и страсть, а эта гадина?
— Мне ты нужна на пике силы, Лисичка, – Момо заговорщицки подмигнула, – а твоя тщательно лелеемая девственность была тому помехой. Ведь ведьма вступает в полную силу лишь после того, как станет женщиной! Но, слава Фурии, вы все-таки сообразили, что и как делается. Ключик нырнул в замочек, и твоя настоящая сила принялась расцветать – все, как я и хотела!
— Поэтому ты и уехала сразу на следующее утро, – помрачнев, сказала я, сопоставив факты.
— Конечно, ведь цель была достигнута. А у меня еще столько дел оставалось!
— Не забывай и о моей жертве, – раздался мужской голос.
Незнакомец снял капюшон, и мне оставалось лишь понимающе кивнуть, узнав того, кто скрывался под ним:
— Сехун. Тоже ожидаемо.
— Вот зря ты так, крошка, – он ухмыльнулся. – Ты мне и в самом деле нравилась. Огонек в тебе имеется, мужчин тянет на такой. Но если для Истинной Хозяйки ты нужна как жертва, то не буду спорить.
— И что тебе пообещали за это? – тихо спросила, глядя на него. – Второй раз ведь меня предаешь. Позволь полюбопытствовать, какова цена.
— Власть, Лиса, – глаза ведьмака жадно блеснули алым, как и у их обожаемой Фурии. – Нет для мужчины ничего слаще власти! Женщины и деньги – лишь ее следствия. А вот сама власть самоценна, ради нее я готов на все!
Да, мой бывший жених всегда был охоч до власти, я кивнула, невесело усмехнувшись. Только раньше мне это казалось нормальным мужским честолюбием, хорошим качеством для будущего мужа. Я гордилась, что он у меня такой хваткий, расчетливый и трудолюбивый.
А теперь, когда ведьмак, раньше показывающий мне только свою положительную, «парадно-выходную» шкурку, повернулся настоящей стороной, уродливой, без прикрас, я ясно поняла, как жестоко обманывалась.
Вроде бы, практически одно и то же означают эти качества, честолюбие и жажда власти, но между ними пропасть. Это как на охоте: одно дело убить зверя, чтобы прокормить свою семью, а совсем другое тешить свои инстинкты, выпуская наружу внутреннего демона, жаждущего крови и страданий другого существа.
Я вспомнила, где видела такую же птицу, как та, что красовалась на набалдашнике трости мужчины, увлекшего умирающую Момо на путь зла, сделав ее служительницей культа Фурии. На полу в кабинете Сехуна красовалось панно из мрамора и оникса. Черная птица с раскинутыми во всю ширь крыльями на нем казалось живой, готовой взмыть под потолок в любой момент.
Я всегда с опаской косилась на нее, когда шла к письменному столу из цельной глыбы янтаря в его кабинете. А ведь она, эта птица всегда была там, насколько помню. Значит, Сехун уже давно встал на сторону зла. А когда пришло время, пожертвовал мной во славу своей Истинной Хозяйки, или как они там уважительно величают этого монстра. Не задумываясь, отдал на откуп своей жажде власти. Наверное, и сомневался даже.
— Ну, позвольте считать вводную часть законченной, – вмешалась в мои тягостные раздумья Момо. – Все присутствующие получили свои объяснения, ваша похвальная любознательность удовлетворена, вышло долго, но правила злодейских приличий еще никто не отменял, – она рассмеялась, присев в издевательском реверансе. – А теперь давайте-ка уже перейдем к тому, ради чего мы тут, собственно, и собрались!
— О чем она? – пробормотала Дженни, подпирая собой все еще «шагающего» к зазнобе Тэхёна, с лица которого не сходила глупая улыбка.
Он был как муха, которую паук сковал паутиной, запустил в нее свой яд и начал медленно высасывать, наслаждаясь вкусной трапезой. А она лишь восторженно трепетала крылышками в ответ на его зверства.
— О полнолунии, которого я и ждала, развлекая вас приятной беседой, – пояснила мерзавка, указав на небо, с которого белесым бельмом глазело на нас небесное тело.
А ведь мы упустили это из виду, поняла я вдруг. И очень, очень зря. На луну многие ведьмы завязывают самые сильные ритуалы. На полнолуние и подавно.
А фурии так и вовсе ей поклонялись и, говорят, черпали из ночного светила неимоверную силу. Не зря же их второе название – селениты.
— Расслабься, Лиса, больно не будет, – пропела Момо, грациозно приподняв руки над головой и став похожей на танцовщицу, готовую пуститься в пляс. – Почти не будет, – уточнила, усмехнувшись и полыхнув алым взором.
В ее ладонях зажглись мертвенно бледные шарики, словно свет луны накапал на пальцы. Я завороженно смотрела, как они темнеют, становясь густо-фиолетовыми с красноватым оттенком, как тесто, в которое добавили много, очень много черники.
Джису, наверное, сейчас какую-нибудь вкусняшку нам на ужин стряпает, вдруг пришло на ум. Пельмешки будут точно, в густом отваре, напоминающем суп – ароматный, со специями, объедение. А еще пирог какой-нибудь. Она мастерица печь их, буквально из ничего и воздуха способна сотворить такую вкусноту, что пальчики по колено откусишь, как говорил Намджун.
Имя брата, промелькнувшее в мыслях, заставило меня вздрогнуть, сработав как оповещение об опасности. Это оцепенение – ее рук работа, невесты короля, будь она неладна, пособница фурий! Запустила свои щупальца мне в мозг и делает из ведьмы послушную куклу. Размечталась, гадина, нет уж, со мной легко не будет!
— Пошла прочь! – рявкнула я и прошептала заклинание защиты от чужой магии.
Оно тут же цепкими коготками пробежало по коже и обхватило тело, как вторая кожа. Шарики в руках Момо начали мигать, тускнея. Видимо, не так ты сильна, стерва, как хвалилась!
Следом за мной и Чонгук затряс головой, как пес, вылезший из воды, сбрасывая противные липкие чары.
— Какие же вы непослушные, одна морока с вами, – девушка вздохнула притворно. – Ну-ка, а если так?
Шары в ее руках увеличились в размерах и запылали разъяренным фиолетовым огнем. Через мгновение я почувствовала себя рыбой, которую в отлив выбросило на берег. Вода ушла в море, а мне осталась незавидная участь – хлопать жабрами под палящим солнцем, медленно погибая, пока не налетят стервятники.
Сила фурий – заемная, всплыли перед моими глазами строчки из маминых книг.
Они не черпают ее из себя, как маги, не перерождают природную мощь, как оборотни, не оперируют артефактами и заклинаниями, как ведьмы. Нет, фурии просто отнимают то, что им надо – забирают, не спросив разрешения, как разбойники на дороге.
Или как хищники в лесу, в котором им некого более бояться, потому что они занимают верхушку пищевой пирамиды. Поэтому их резерв огромен. И поэтому они так опасны.
Из кого же эта мерзавка тянет силы? Я кинула взгляд на Тэхёна – он перестал буксовать на месте и улыбаться, поник, словно цветок без воды. Если бы верная Дженни не поддерживала его, давно бы упал бездыханным. Вот один источник – мощный, он же дракон, сам по себе сгусток магии. Но все-таки этого мало, его сила конечна. Она явно тянет откуда-то еще. Щедро, много, не задумываясь о последствиях. Откуда же?
Глянула ведьмовским зрением. Оно покорилось не сразу, ведь я и сама уже начинала слабеть. Как и Чонгук, едва стоявший на ногах. Рябя, мигая и грозя отключиться, ворожейское око все же неохотно сдалось и показало тонкие алые нити, которые во все стороны ручейками растекались во тьму вокруг Момо.
Я проследила некоторые из них дальше, до самого конца с яркой точкой света, которая билась, как сердечко. На одном конце обнаружила нашего филина. Тот сидел, нахохлившись, на суку своего любимого дуба и ругался, на чем только свет стоит – так, что ушки вяли. Проклинал возраст, ноющие кости и луну, которая светит прямо в глаз и подремать не дает.
Другая красная ниточка привела меня к Нэнни – занавеска упала с ее головы, но жирафа даже не заметила. Нелепо высунув шершавый язык, она бездумно смотрела на дерево, около которого стояла. Еще одна закончилась на россыпи морских свинок, они замерли в траве, едва дыша. Вокруг парили встревоженные светлячки, не понимающие, что такое происходит с их друзьями.
И еще с десяток таких красных линий убегали в ночь, высасывая из наших малышей силы и вливая в эту паучиху, которой все было мало.
Да она уже убьет их всех, гадина этакая!
Я усилием воли заставила память вспомнить еще одно заклинание. Нетипичное, из самых глубин моего детства, хулиганское, именно оно могло сейчас пригодиться. Рябушка – так оно было мной названо. Потому что порождало в пространстве магические помехи, которые будто рябь по воде, разбегались в разные стороны и мешали работе магии, сбивали ее.
Намджун ругался всеми нехорошими словами, когда я, засев в кустах, подпускала ему, тренирующему солидные взрослые заклинания, эту самую рябушку. У него ничего не выходило, брат раздражался, но не мог понять, что же не так. Лишь когда мне, малолетней нахалке, уже не удавалось сдерживать зловредное хихиканье в кулачок, он догадывался, что происходит.
И тут уж приходилось бросаться наутек, чтобы не отхватить крапивкой по попе! Главная хитрость состояла в том, чтобы успеть добежать до папы или мамы и спрятаться за них, тогда взбучки не будет, можно высунуться из-за родителя и показать рассерженному братцу язык.
А вот Момо спрятаться было некуда. Она недоуменно нахмурилась, глянула на меня и прищурилась – видимо, все поняла.
— Хитрозадая ведьма! – выдохнула, осознав, что ее провели. – Ну, тогда не жалуйся, будем играть по-взрослому! Сама напросилась!
Она прикрыла глаза, начав читать какие-то неизвестные мне заклинания. Небо над нами потемнело – до того же уже опротивевшего фиолетового оттенка, а потом начало скручиваться в воронку, почти черную по цвету.
Рябушка тут оказалась бессильна, как и другие заклинания, которые мы с Гуком перепробовали.
Даже туго закрученные, гудящие от силы фаерболы не долетали до Момо, тая, как снежки, закинутые в отменно растопленную печку.
Я поняла, что она делает, когда увидела, что пространство неподалеку искажается, и сквозь фиолетовые всполохи начинает протаивать свечение. Ощущение, будто под толстой льдиной бушевал огненный шар, рвущийся на свободу.
Эта гадина открывает портал!
А они ведь не просто так запрещены. Каждый такой проход в пространстве повреждает ткань бытия, истончает ее. Если собрать достаточно силы, можно прорвать ту «пленку», которая охраняет наше измерение от соприкосновения с другими. В том числе, открыть коридор в небытие, где томятся фурии!
— Догадалась, – Момо удовлетворенно кивнула. – Именно, зайка моя! Не хочешь по-хорошему, с минимальными страданиями, быстро отдать мне свое сердечко, придется помучиться – в руках Истинной Хозяйки!
— И думать забудь! – Чонгук швырнул в родственницу мощным фаерболом.
Но тот, конечно же, не долетел, погаснув как отсыревшая петарда – шипения и дыма много, а толку ровным счетом никакого.
А портал тем временем распустился над холмами огромным алым цветком с хищно шевелящимися лепестками.
— Умница, – та, что его сотворила, погладила браслет на тонком запястье.
Я вспомнила, что также она делала, когда появилась передо мной рядом с почтовым дубом. Вот почему эта гадина заявилась тогда – чтобы уничтожить ниточки, ведущие от дупла к ней. Негодяйке рано было выходить из тени.
Ничего, теперь я знаю всю правду об этой мерзавке. И она заплатит за все!
— Гук, помоги, – я кое-что шепнула мужа на ухо.
Он кивнул и одарил меня нежной улыбкой. В душе все заныло сладкой болью. Но сейчас было не время об этом думать. Позже, все позже. Сейчас надо разобраться с гадиной!
— И это все, на что ты способна? – Момо рассмеялась, когда я бросила в нее несколько фаерболов. – Смешно, детка!
Смешно ей, надо же. Ничего, посмотрим, кто посмеется последним! Я подула на ладошку, подумав о заклинаниях, которые сами перетекли на мою руку, впитались в кожу и побежали по ней огненными буковками – когда искала в маминых книгах сыскаря. Все не зря. Пусть я оказалась на редкость тупым Хранителем, мамина магия сама все сделала за меня, будто знала, что скоро мне это ой как пригодится!
Первым в Момо полетело заклинание снятия личины. Упругая серебристая волна, сорвавшаяся с моих пальцев, ударила в ее фигуру, преодолев все защитные заклинания и начав коверкать девушку, будто лист бумаги. Всего несколько секунд, и передо мной стояла она настоящая – не безупречная красавица, а обычная растрепанная худышка, разозленная такой метаморфозой донельзя.
— Ты гадкая девчонка! – выругалась она. – Я тебя…
Договорить не успела, потому что из темноты опустилась голова на длинной шее и поддала ей пинок под зад. Прислужница фурий кубарем прокатилась по земле, а наша Нэнни, удовлетворенно сказав любимое «ф-фыр», сбросила на нее сверху свою занавеску-фату.
— Да, малышка, ей как раз подходит, она же у нас тоже невеста! – одобрила я, снова подув на ладошку.
На этот раз в Момо, которая барахталась на траве, пытаясь выбраться из-под занавески, полетело заклинание «коматоза». Его эффект меня очень порадовал: мерзавка взвыла не своим голосом, начав из-за занавески напоминать привидение с жутким несварением.
Метнувшись по лугу черным жгутом, питон Пит оплел нашу несносную королевскую невесту своим телом, надежно заковав в тиски. Занавеска улетела прочь, и Момо, уставившись в мое лицо, выплюнула яростно:
— Тебе со мной не справиться, дурная ведьма! У меня твое хранительское кольцо, без него ты никто!
— Не про это ли кольцо ты говоришь? – уточнила я, подхватив на руки Шашечку, которая подползла ко мне.
Сняв с тельца крошки фамильный перстень, показала его врагине.
— Гадина! – снова взвыла она, поняв, что у нее под шумок выкрали раритет, и начав барахтаться изо всех сил.
Питу пришлось посильнее стиснуть неистовую бабенку – так, что у той едва глаза не вывалились, а с противоположного конца, скажем так, раздался характерный звук.
— Это не я, честно-честно, – заверил поросенок Апчхпук, подбежав ко мне.
— Не переживай, малыш, мы в курсе, – успокоила его, трясущего хвостиком. – Это из дамочки зло выходит!
— Все линии перерезал, – доложил Чонгук, подбежав ко мне. – Зверюшки вне опасности!
— Спасибо, мой хороший! – чмокнула его в щеку. – А теперь…
— Находчивая малышка, – скрипучий голос обдал холодом.
Плохое предчувствие кислотной волной взвилось в желудке, морозцем продрав по коже, которая ощетинилась мурашами размером с кулак.
Из тьмы вытекла, как зловонная лужа, та самая Фурия. Шаг, еще шаг – она двигалась как поломанная кукла, резкими, неправильными движениями, будто через силу бросая свое тело навстречу ко мне. Голова дергалась, как у тех ворон, что черной тучей кружили над ней, горланя во все горло.
Рядом с ней шли Сехун и Айрин, как верные оруженосцы, готовые любого порвать на тканевые полоски для ковриков, которые любит вязать крючком Джису, устроившись в кресле у растопленного камина. Меня мигом затопило желание все бросить и бежать без оглядки – куда-нибудь, без разницы, лишь бы не тонуть в ее бездонных черных глазах.
— …! – высказался филин, сев на мое плечо.
— Полностью с тобой согласна, – кивнула ему.
— Мы протестуем, мы протестуем, да-да-да-да-да! – сыпанули под ноги этой мерзавки наши морские свинки. – Мы протестуем против того, чтобы ты обижала Лису!
— Вон пошли! – рявкнула она, и от взмаха ее руки малыши улетели прочь. – Иди сюда, ведьмочка! – зычно велела фурия.
— Только через мой труп! – крикнул Гук и прикрыл меня собой.
— Если ты настаиваешь, – гадина усмехнулась, и он захрипел, будто его горло стиснула ее рука.
— Оставь его! – теперь я закрыла его собой. – Тебе нет от него проку.
— Да, мне нужна ты, – согласно кивнула она и отвела взгляд от моего мужа.
Он тут же осел на землю, ловя ртом воздух и надсадно кашляя.
— Момо долго собирала ваши сердца – последних в роду Хранителей, – узкие черные губы гадины растянулись в жуткую улыбку, больше напоминающую оскал мертвеца. – Мои адепты уничтожили всех потомков тех, кто загнал меня в небытие. Всех, до единого!
Она жадно облизнулась.
— Ты последняя! Твоя смерть откроет мне проход, и мои верные фурии вернутся на землю – чтобы воздать всем по заслугам!
Она с хрустом запрокинула голову, отправив в черную тучу воронья гнусный скрипучий смех, продирающий до костей.
— Не трожь мою ведьмочку! – проявившись на плече, Кактус Валерьяныч с диким мявром прыгнул на фурию, вцепившись в ее рожу.
— Вон пошел! – рявкнула та, отбросив его, будто плюшевую игрушку.
Из расцарапанного лица потекла кровь. Или, вернее, что-то иное – черное и дурно пахнущее.
— Не смей обижать моего фамильяра! – вскинулась я.
— А то что? – ехидно осведомилась гадина. – Убьешь меня? – она снова заскрежетала дурным смехом. – Нет, детка, это я убью тебя!
— Я… не… позво-лю! – хрипло выдохнул Чонгук, сжав мою ладонь.
Поднявшись, он зашатался, но на ногах устоял.
— Что ты можешь мне противопоставить, малыш? – издевательски протянула фурия.
— То, чего ты никогда не знала, – крикнул он, – любовь!
Супруг еще крепче сжал мою руку, и нас окутал свет. Теплый, золотистый, он ласкался к коже, согревая ее и давая силы.
— Я люблю тебя, – выдохнул маг, посмотрев на меня. – Без приворотов и обманов, просто люблю, ведьмочка!
Мое сердце зашлось от нежности, и сияние, окутавшее нас, усилилось. Настолько, что дошло до фурии. Она отпрянула тут же, будто оно обжигало ее, зашипела, прикрывшись когтистыми руками и взревела, глянув на своих прихвостней:
— Убить, немедленно!
Ткнув в нас пальцем с длинным черным когтем, она отступила за их спины.
— Давно хотела это сделать! – я с радостью скатала фаербол и запустила им в Айрин.
Но он… попросту отскочил от нее, как мяч от стенки!
— Забыла, да? – бывшая мачеха вытащила из-за корсажа и покачала на пальце кулон Мины, защищающий от моей магии – в теории персик, но по факту больше похожий на попу.
Ту самую, в которую мы и угодили.
— Почему на нее не действует? – шепнул Гуе.
— Потому что я однажды кинула в ее дочь заклятием облысения, и отчим заставил меня сделать кулон, защищающий от моей магии, – ответила ему. – Им она и воспользовалась, хитрая дрянь!
— А, тогда все хорошо, – он повеселел. – Жаль, конечно, давно хотел этому ведьмаку рожу начистить, – муж вздохнул, посмотрев на Сехуна. – Он все долговые расписки моей семьи скупил, представляешь?
— Извини, придется мне, – улыбнулась я. – А ты забирай эту потаскушку. И вмажь ей вместо меня, отомсти за Джина! Шлепни ведьму, любимый!
— Договорились! – мы разошлись в разные стороны и приступили к мордобою.
С Сехуном долго возиться не пришлось. Несколько ударов огненными шарами, и вот он уже пытается убежать, отступая и огрызаясь резкими всплесками магии. Всегда был никчемным, только мнил из себя хозяина мира!
— Куда собрался, я тебя еще не прожарила до хрустящей корочки! – подтолкнула его к порталу, хищно протянувшему к нему свои алые лепестки.
Ведьмак споткнулся, рухнул – и попал прямиком в их объятия, которые спеленали его, как мушку, и утянули внутрь. Ну и ладненько, туда тебе и дорога! Я удовлетворенно кивнула и посмотрела на Айрин, которая была в шаге от того, чтобы повторить его судьбу – усилиями моего мужа.
— Помоги, Истинная Хозяйка! – взмолилась она, кинув безумный взгляд на замершую поодаль фурию.
— Ей плевать на всех, кроме самой себя, неужели еще не поняла? – я покачала головой, усмехаясь, и наблюдая за тем, как мачеха тоже попадает в объятия портала.
— Готово, любимая, – доложил Чонгук, подойдя ко мне.
— Ты был неподражаем, мой герой! – похвалила я.
— Ты тоже! – он чмокнул меня в щечку.
— Ну, сама уползешь обратно, или помочь? – поинтересовалась я у фурии.
— Ты никто против меня! – взревела она.
— А я и не претендую на владение всем миром, как некоторые, – равнодушно пожала плечами. – Мне и самой собой быть хорошо!
— Мерзкая ведьма! – она вся выгнулась дугой, будто хотела затылком достать до своего же копчика.
— Что за акробатические этюды? – пробормотала я.
А потом потеряла дар речи, увидев, как из ее сердца вылезает черная птица! Взмахнув крыльями, она взвилась вверх и на глазах увеличившись в сотню раз, спикировала на нас сверху.
— Лиса! – Чонгук бросился ко мне, но чуть-чуть не успел – эта огромная ворона уронила меня на землю, разодрала когтями платье, а потом…
***
Потом я смотрела на все со стороны. На свое растерзанное тело, истекающее кровью. На алое сердце в лапах чудовищной птицы. На Дженни, которая бросилась на нее с диким криком и была откинута в сторону мощным крылом.
И на Гука. Его крик, полный непереносимой боли, меня оглушил, ударил по душе, потек слезами – отовсюду, ведь тела я больше не имела.
А потом прибежали люди в длинных плащах с капюшонами. Хранители, откуда-то поняла я. Сеть, сплетенная их магией, общими усилиями была накинута на фурию в виде вороны. Ее потянули к порталу, но мощь этой негодяйки оказалась столь велика, что гудящие силой волокна сети начали рваться. Не удержат, обреченно поняла я.
Да, не удержали бы. Еще немного, и бившаяся в силках гадина вырвалась бы. Но помощь пришла, что называется, откуда не ждали. Моя свекобра и Розэ что-то бросили на траву и вгляделись в темноту. Из которой выбежал разбухающий на глазах Хохотундель!
— Сееее-муууш-киииии! – взревел хомка, набросившись на любимое угощение.
Несколько магических разрядов ударили по нему, но он, увеличившись раз в пять, лишь лапкой за ухом почесал и, учуяв дорожку из семечек, которую перед ним рассыпала леди Ланьюн, понесся вперед.
Она привела его к фурии. Врезавшись в нее на скорости, наш маленький хомячок размером с трехэтажный дом пробежал, хрустя костями явно не ожидавшей такой подлости вороны, и понесся дальше, одержимый желанием собрать все свои любимые семечки, до единого.
Хрипящую ворону подтащили к порталу. Как и Момо, которую теперь вместо питона удерживали магические веревки. Проход слизнул этих негодяев своими алыми лепестками, не оставив и следа. Вот и все, закончено.
— Надо запечатывать портал, – сказал незнакомый мне мужчина.
— Подожди, давай попробуем вернуть ее, – сказал другой и кивнул на мое растерзанное тело, около которого замер, ни жив, ни мертв, мой Чонгук.
Голос показался знакомым. А когда его обладатель опустил капюшон на плечи, я ахнула – это был Джин! Он Хранитель?! Ничего себе подробности об отчиме выясняются!
— Не получится, – с сомнением ответил первый.
— Его любовь поможет, – настаивал Джин, глядя на моего мужа.
— Думаешь, она так сильна, его любовь?
— Я в это верю.
— Но эта гадина ее сердце растерзала.
— Он – ее сердце, – отчим нежно улыбнулся.
Я замерла, глядя на то, как они, что-то объяснив моему магу, становятся вместе с другими Хранителями полукругом и начинают читать заклинание.
Время текло вокруг, осязаемое, будто дождь, льющийся с неба. Я не знала, сколько прошло, но когда портал замигал алым, почувствовала, как меня тянет обратно, прямиком к моему телу.
И вот я уже совсем рядом. Настолько, что вижу залитое слезами лицо Чонгука. Его губы искусаны в кровь. Он держит мою руку и шепчет, умоляя меня вернуться. Тоже безумно этого хочу, любимый, но как?..
«Просто иди вперед, малышка».
Нежный мамин голос!
«Закрой глаза и отдай себя высшей силе, кроха».
А это папин!
«Ты сможешь, сороконожка!»
Намджун!
«Мы тебя любим!»
Хор их голосов сплелся нитью, которая уверенно повела меня вперед. Или назад? Не знаю, это не имело значения. Я закрыла глаза, истово, от всей души попросила Силу о помощи и… шагнула в яркий прекрасный Свет.
***
— Лиса! – руку стиснули так, что я зашипела.
Быть живой – это больно.
Глаза с натугой, через «не могу», но все же открылись. Первым, что увидела, стало лицо Чонгука. Сияние глаз ослепило признанием в нежной, страстной, самой что ни на есть настоящей любви.
А ведь это не глаза полыхают светом, это его душа отражается, внезапно осознала, любуясь. Пусть другим он кажется пустоголовой финтифлюшкой, мне плевать. Для меня это – мой мужчина, любимый, готовый пожертвовать жизнью ради моего спасения. И я сама все за него отдам и никому не позволю его обижать!
— Жива? – с трудом разлепив губы, прохрипела и, помедлив, опустила глаза на грудь.
Все в порядке. Только корсаж разодран в клочья.
— Жива! – прорыдал Чонгук и прижал к губам мою ладонь.
— А как… – не договорила, закашлялась, вглядываясь в то место, где был открыт портал в небытие.
Лишь розовое свечение осталось, похожее на кровь в воде.
— Все хорошо, дочка, – Джин присел рядом, улыбаясь и глядя на меня заплаканными глазами.
— Ты Хранитель? – спросила с укором.
— Да. Сказать не мог, прости, был связан обетом.
— Еще тайны будут? – прошептала, с трудом растянув губы в улыбку.
— На сегодня хватит, – он погладил меня по волосам.
— Надо помочь мальчику, чего стоите? – голос свекрови отвлек меня.
— Что там? – нахмурилась.
— Тэхёна взялись в чувство приводить, – пояснил Джин и подвинулся, чтобы я смогла увидеть, как леди Ланьюн вместе с Розэ суетятся, усаживая дракона на землю – под чутким присмотром Дженни, разумеется.
— Я сплю? – покосилась на Гука.
— Нет, любимая, – тихо ответил он, не сводя глаз с моего лица. – Их вспышкой портальной накрыло и вот теперь… Диву даюсь, заботливые стали, добрые, чудеса!
Я лишь улыбнулась, вспомнив, что в маминых книгах было написано о том, что люди, попавшие в поле действия портала фурий, менялись до неузнаваемости. Надо же, моя мысль воплотилась наяву, эти две невозможные магиссы получили порталом по лбу и теперь их не узнать! Ну, будем надеяться, эффект не пройдет, повторять я как-то не готова!
Еще одна вспышка, и Тэхён встал, не слушая никого, кто пытался его удержать, и тут же упал на одно колено перед Дженни.
— Я тебя люблю, фея моя ненаглядная! Ты выйдешь за меня замуж?
— Ну, наконец-то! – я облегченно улыбнулась.
— С ума сошел? – а вот Дженни не торопилась. – Ты сначала в себя приди, чешуйчатый! И если повторишь все это в здравом уме, тогда и поговорим!
— Повторю! – дракон упрямо мотнул головой.
— А я с удовольствием послушаю, – фея улыбнулась и потянула его наверх. Вставай!
— Вечно буду перед тобой на коленях стоять!
— И зачем? – она нежно улыбнулась. – Я обнять тебя хочу, дурачок, вставай!
— Тогда ладно, – он поднялся, и они прижались друг к другу.
— Надо срочно выздоравливать, – я еще шире улыбнулась. – Хочу на их свадьбе погулять!
— Все, что пожелаешь, – выдохнул мой маг. – Абсолютно все, любимая!
***
Домой мы вернулись уже глубокой ночью. Гук на руках внес меня в гостиную, где Джису залила мою грудь слезами, когда он уселся на диван. Наша хулиганка Юджин крепко-крепко обняла меня и затихла. Топоча маленькими лапками, в гостиную вошел заспанный ежик в бигуди и недоуменно уставился на нас.
— А чего было-то? – спросил он, поправив лапкой бигудюшку, сползающую на лоб.
— Ох, милый, чего только не было! – со смехом выдохнула я.
— Расскажете? – он плюхнулся на колючий зад и приготовился слушать сказку на ночь.
— Мы шлепнули всех самых-самых злых негодяек! – доложила я. – Теперь фурии надежно запечатаны в небытии и никогда не пролезут обратно! – кольцо Хранителя на моем пальце засияло, подтверждая эти слова.
— Милый, а я вот все смотрю, смотрю, – Джису подслеповато прищурилась, разглядывая ежа. – Не мои ли бигудюндии на тебе?
— А? Чо? – еж подскочил. – Не-е-е-е, Джису, тебе кажется! Что ты, что ты!
— Давай-ка проверим! – она встала.
— В другой раз, сейчас не могу, дела, тороплюся! – хитрый модник начал шустро улепетывать.
— Нет, ты постой! – фея понеслась за ним следом.
А мы все грохнули дружным смехом.
У нас ничего не меняется.
И ура!