𝑺𝒉𝒍𝒆𝒑𝒏𝒊 𝒗𝒆𝒅𝒎𝒚! 𝑰𝒍𝒊 𝒈𝒐𝒍𝒚𝒊𝒚 𝒎𝒂𝒈 - 𝒆𝒕𝒐 𝒌 𝒔𝒗𝒂𝒅𝒃𝒆.

Глава 31. Как все было

Я замерла, застыв в неудобном положении полуприседа. Поджилки затряслись, но вовсе не из-за позы. Сердце стучало так, что казалось, еще чуть-чуть, и оно выпрыгнет из моего горла и шустрым мячиком поскачет под ноги этим двоим.
Не хотелось верить в то, что я услышала. Разум лихорадочно метался, пытаясь отыскать хоть мало-мальски сносное обоснование тем страшным словам.
— Нам с мамой надоело ждать, – продолжила отчитывать брата Розэ. – Ты только обещаешь, а сам все тянешь и тянешь. Сколько можно? Имей уже совесть. Ты теперь старший в нашей семье, должен обеспечивать нас с мамой, заботиться. Самое время начать это делать, а не завтраками нас потчевать!
— Я понял тебя, – ответил он. – Это все, что ты хотела мне сказать?
— Тебе мало?
— Нет, как раз достаточно, – в словах мага прозвучали горечь и раздражение. – Оставь меня тогда, Розэ.
— Спокойной ночи.
Я услышала шаги, скрип двери, а потом протяжный выдох мужа.
Который женился на мне ради денег.
— Лиса?! – ахнул он, когда я встала на ноги.
Встала, правда, громко сказано. Я едва могла стоять, потому что все тело колотила нервная дрожь. Пришлось опереться на спинку кресла, иначе попросту бы упала.
— Что ты здесь?.. – Чонгук побледнел.
— Мы с Юджин играли в прятки, – по инерции начала оправдываться, сама поражаясь тому, как безжизненно звучит голос. – Я тут нечаянно, не хотела подслушивать.
Стоп. Не это сейчас важно. Какого черта я вообще оправдываюсь?!
— О каких деньгах шла речь? – спросила в лоб, не до дипломатии мне было сейчас.
— Ты не так поняла, – глаза отвел, еще сильнее побледнел, начал теребить свои пальцы.
— Не надо изворачиваться ужом, Чонгук, – прошептала я. – Хотя бы теперь не унижай меня ложью. Пришло время правды. Рассказывай все, как есть. Из-за каких денег ты на мне женился?
— Которые обещал Сокджин, как твое приданое, – обреченно кивнув, ответил так тихо, что едва расслышала. – И… из-за поместья.
— Что это значит? – недоуменно изогнула бровь, силясь унять дрожь.
— Эти земли сейчас баснословно выросли в цене, – беспристрастно сказал маг. – Стало известно, что король хочет их скупить, чтобы сделать подарок Моморин, когда она подарит ему наследника.
— Я не собираюсь продавать поместье.
— Понимаю. Это твое родовое гнездо. Все, что осталось от семьи. Узнав тебя, как знаю сейчас, я бы и не посмел такое предложить! Поверь мне, Лиса!
— Верить тебе? – переспросила, подумав, что ослышалась.
— Да, глупо прозвучало, – пробормотал Чонгук. – Позволь, я все объясню. Попытаюсь, хотя бы. Присядь, пожалуйста.
— Говори, – села в кресло, так как ноги не держали.
— Если не вдаваться в детали, то мой отец ввязался в авантюру, – начал муж, встав напротив. – Отправился в плавание к каким-то землям, баснословно богатым – по слухам. Надеялся разбогатеть. Да и приключения он всегда любил. Наверное, его просто обманули, Лиса. Прошло три года, отец так и не вернулся.
— Прости, я не знала, – с сочувствием посмотрела на него.
— Спасибо. Узнав о таком исходе событий, зашевелились все, кому он был должен, – маг печально улыбнулся. – А это очень много людей, Лиса. Кредиторы насели на меня, так как поняли, что скоро от богатства семьи Чон останется только пшик.
— Но как же земли и прочее?
— Заложено и перезаложено много раз, – супруг махнул рукой. – Делец из отца аховый. Был. А жить он любит… или любил, на широкую ногу. Пустить всем пыль в глаза, нос утереть. Все самое лучшее – только такое его достойно. Он мог за вечер спустить на скачках стоимость твоего поместья. Или подарок любовнице сделать раза в три дороже.
Ого, чем-то не тем я, похоже, занималась! Любовницей быть, оказывается, выгодно. Но при этом надо иметь самооценку ниже плинтуса – ведь как ни крути, это продажа своего тела, хоть и задорого. Хотя вон таких, как Ирэн, это ничуть не смущает, ведь общество деликатно именует шлюх с хорошей родословной содержанками. Как будто это меняет суть.
— Кредиторы одолели нашу семью, Лиса. А следом и мать насела на меня. Вместе с сестрой. Ведь если отец без вести пропал, то главный теперь я. Моя обязанность заботиться о матери и сестре. Я должен обеспечить Розэ достойный брак, а мать нужно содержать.
Так вот почему зазнайка-сестра говорила, что ей замуж не светит! Я вспомнила те слова, что она в запале произнесла, когда мы помешали ей потерять невинность с Тэхёном. Ушлая девица просто хотела подсуетиться с подходящим кандидатом, чтобы потом он был обязан жениться на девушке, которую как бы обесчестил.
Ключевой момент – как бы. Мой чешуйчатый друг привык откупаться от таких проблем. Впрочем, может, такой вариант Розэ тоже принимала во внимание, и он ее вполне устраивал. Ведь репутация Тэ ей точно была известна. Так что, выходит, сестра Гука била точно в цель, чтобы обеспечить себе если не безбедное, то хотя бы вполне сносное существование.
А когда коварный план прогорел, они вместе с леди Ланьюн усилили давление на Чонгука, чтобы побыстрее довел до нужной кондиции свою ведьму, на которой женился из-за денег. И тогда всем вместе можно будет спокойненько паразитировать дальше, как и принято у высокородных. Ничего не делать, развлекаться и спускать деньги направо-налево.
А что, удобно, влюбчивых дурочек на свет пруд-пруди, кончатся деньги, главный добытчик в семье снова отправится на охоту. Приведет в дом новую идиотку с пухлым кошельком. Удобно устроились, дармоеды!
— Судьба свела меня с тобой, Лиса, как раз в тот момент, когда от банкротства род Чонов отделял лишь один-единственный лист векселя, который мог предъявить к погашению самый крупный кредитор. Это старый друг отца, он умер, во владение вступил его сын. А я с ним, мягко говоря, на ножах. Или, скорее уж, на мечах – у нас было три дуэли.
— Из-за баб, – мрачно констатировала я.
— Да, – муж кивнул, – то есть… Хотя, все равно да. Когда я был обнаружен твоим отчимом под кроватью – с голым задом…
— Это вышло случайно, – машинально отметила я.
— Все случайности закономерны, – пробормотал муж, заставив меня вздрогнуть.
У судьбы черное чувство юмора. И жестокое. Ведь именно так говорил мой папа… Как смеет этот мерзкий обманщик повторять слова моего отца?!
— Так вот, в тот день, когда мы с тобой познакомились, Лиса, меня загнали в угол, – продолжал маг, и не подозревая о терзающей жену боли.
Да и вряд ли она когда-либо имела для него хоть какое-то значение. Я – средство от банкротства, способ не остаться на улице с голым задом и злющими родственницами на балансе.
— В тот день я был готов уже на все.
— Спасибо, мне очень лестно такое слышать.
— Прости, не в том смысле! – спохватился муж. – Я узнал Сокджина. Вспомнил, как про него говорили, что он уважаемый член Совета, состоятельный мужчина, дающий за падчерицами неплохое наследство и способный обеспечить зятю место в Совете.
— И ты решил воспользоваться случаем. Чего добру пропадать, правда? – я вскинула на него глаза. – А моя жизнь тебя совсем не волновала?
— Лиса, я понял, что ты не любишь жениха. И, кроме того, мы намеревались…
— Да, кстати, ты обещал, что у нас будет фиктивный брак, а через год мы разведемся! Ведь ты же, как там это прозвучало – к королю с ноги вхож? Выходит, ты мне лгал?
— Нет. Но я намеревался, – он скрипнул зубами, – прости, скажу, как есть. Намеревался соблазнить тебя, чтобы развода не было. Решил, что проблем с невинной девицей у меня не возникнет. Считал себя опытным сердцеедом.
— И ты справился, – мои щеки запылали от унижения. – Разыграл влюбленного, весьма убедительно, должна признать! Я, наивная, поверила! А что намеревался провернуть потом? Потребовал бы развода с дележом имущества? Попытался принудить меня к продаже поместья или отсудил часть?
— Так ты обо мне думаешь? – Чонгук побледнел еще сильнее.
— А как о тебе думать?
— Лиса, я поступил малодушно, но все же не надо ровнять меня с последними подонками! Я намеревался стать хорошим мужем, создать с тобой семью. И да, вначале полагал, что мы продадим поместье, купим домик в столице и будем спокойно жить и растить детей. Но я не знал…
— Чего ты не знал? – я вскочила, не усидев в кресле из-за переполнившей меня злости, обиды и унижения.
Тот еще коктейль, должна отметить. Когда такой разъедает душу, тело само пружинит, требуя активных действий. Желательно, воздаяния обидчику – тяжелым предметом по лбу!
— Так чего ты не знал? – выдохнула с яростью. – Что этот дом и приют для магического зверья – единственное, что у меня в жизни осталось? Что я скорее тебя придушу, чем позволю их продать?!
— Не знал, что полюблю тебя по-настоящему, – тихо сказал маг.
— Хватить играть роль, спектакль закончен!
— Это правда! Упрямая ведьма, неужели ты думаешь, что такое можно сыграть? Что я смог бы так притвориться? – он тоже повысил голос. – С ума сошла? Я тебя люблю! Виноват перед тобой безмерно – да! О прощении буду молить, пока не простишь – тоже да! Но любить не перестану!
— Замолчи!
— Ни за что! Я разберусь с долгами, сама увидишь! Маме и Розэ придется научиться жить по-новому. Я сам буду зарабатывать, и рано или поздно все нормализуется, Лиса. Никогда не заикнусь о продаже поместья или твоем наследстве, клянусь! Все твои деньги только твои, не претендую ни на грош!
— Все это лишь слова, Чонгук, – устало покачала головой, чувствуя, как она начинает раскалываться. – Невозможно верить лжецу, который почти провернул такую аферу! Я даже видеть тебя не хочу!
— Ты вправе меня ненавидеть, Лиса, – он сник под моим взглядом. – Но умоляю тебя, дай шанс заслужить твое прощение и доверие!
— И речи быть не может! – отрезала я и зашагала к двери.
Меня трясло, и в проем попасть удалось не сразу, как леди Ланьюн после тесного общения с графинчиком шерри.
Маг шел за мной до самой спальни.
— Надеюсь, ты понимаешь, что отныне тебе тут делать нечего? – холодно осведомилась я, оглянувшись.
— Может… – начал он, но я тут же перебила:
— Даже не думай снова меня уговорить позволить тебе остаться на ночь в моей постели! Больше этот трюк у тебя не прокатит!
— Я докажу тебе, что изменился! Что больше у меня и мысли нет использовать тебя! Я докажу, что по-настоящему люблю тебя!
— Проще развестись со мной и найти другую дуру, – парировала, вздохнув. – Не теряй времени, мамочка и сестричка хотят вкусно кушать и мягко спать, лодырничая днями напролет.
— Лиса, пожалуйста!
— Убирайся из моей жизни! – рявкнула я и захлопнула дверь у него перед носом.
Вот теперь можно разреветься – от жалости к себе и боли. Все рухнуло, абсолютно все. Хуже быть уже не может.
В тот момент я еще и не подозревала, как глубоко заблуждаюсь.