Будешь моей

20

С моими подругами продолжало твориться что-то невообразимое. После нашего с Любой разговора все только ухудшилось. Инка стала чаще отсутствовать дома, а Люба становилась все несчастней. Или это все действительно резко поменялось, или я совсем перестала замечать, что творится вокруг.
Хотя, ничего удивительного. Ведь я только и делала, что думала о Егоре целыми днями. Все дни, что была в больнице, сгорала от любопытства, куда уехал Егор. Но спросить у Елизаветы Викторовны так и не решилась.
Не видела его уже больше недели и сгорала от желания поскорее его встретить. Но, естественно, сама себе в этом не признавалась. В первый же учебный день после майских праздников, первым уроком была литература в 11 а.
Я вошла и обвела взглядом весь класс, задержавшись на его лице на секунду. Слегка нахмурилась, продолжая путь к своему столу.
— Здравствуйте, класс! — произнесла я, снова устремляя взгляд на его лицо. — Как прошли ваши затяжные выходные? — спросила я, улыбнувшись.
Гул нестройных голосов поднялся в классе. Каждый хотел высказать какую-то ерунду. И лишь один человек, чей ответ мне хотелось услышать, просто молчал. Он сидел, сложив руки на груди и откинувшись на спинку стула, и пристально рассматривал меня.
Поджав губы, я опустила глаза на стол и стала отрывать журнал.
— А вы? — послышался до боли знакомый голос, и мое сердце пропустило удар.
Я медленно подняла голову, встречая его прямой настойчивый взгляд. Он ждал.
— Что? — переспросила я, не поняв вопроса.
— Как вы провели праздники? Выздоровели? — услышала и застыла на месте.
— Да, спасибо! За эти дни успела поправиться, — ответила, сглотнув, и снова обратилась к журналу.
— Итак, в связи с моим отсутствием мы пропустили пару тем. Поэтому не будем отвлекаться и приступим к уроку. Постараемся все нагнать. Надеюсь, вы прочитали роман? — говорила я, не решаясь больше взглянуть в его сторону.
Я выдвинула ящик стола, надеясь найти там методичку, но обнаружила букет нежнейших разноцветных тюльпанов. Мои глаза сами собой расширились до размера небольших блюдец. И конечно же я видела торчащую между бутонов маленькую записку.Как могла, сдерживала себя в руках, чтобы не вытащить эту прелесть из ящика, а любопытство подначивало меня хотя бы прочесть записку. Скрепя сердце, я захлопнула ящик и посмотрела на учеников.
— Есть желающие рассказать? — натянуто улыбаясь, обратилась к присутствующим.
Вверх поднялись руки тех, кого мне спрашивать совсем не хотелось. Обычно это были отличники, те, кто знали каждую тему. Но и остальных нужно было тоже опросить.
— Давайте так, я посмотрю по журналу, кто давно не отвечал, — предложила ребятам.
В итоге урок тянулся, словно резина. После длительных выходных никто не хотел втягиваться в учебу. А мне наоборот хотелось поскорее их отвлечь и снова заглянуть в ящик стола.
— Все свободны! — сказала я, как только прозвенел звонок, так и не улучив минутки.
Ученики повскакивали со своих мест и быстро выбежали из класса. Я же не торопилась вернуться в учительскую. Сначала выудила из стола букет, вдохнула чуть уловимый аромат весенних цветов и мечтательно улыбнулась. Поджав губы, с замиранием сердца, вынула оттуда конвертик и развернула.
«Я скучал!» — всего два слова, от которых все внутри взорвалось разноцветными фейерверками. Всего два слова, от которых весна ворвалась в мое сердце. Это уже была точка невозврата.
Именно в этот момент я поняла, что и сама безумно скучала. Именно в этот миг, я осознала, что пропала. Попала в ловко расставленные сети совсем неопытного молодого мальчишки. И самое страшное было то, что на секунду, на малейшую секунду мне было плевать на весь мир. Хотелось выбежать в коридор, догнать его и сказать, что я скучала сильнее.
Это секундное помутнение рассудка чуть не стоило мне карьеры. Я сдержалась и осталась на месте. Еще раз прижала к груди букет и, вытряхнув из сумки книги, аккуратно его туда положила. В этот момент дверь в кабинет открылась и вошел он, тот, кто волновал меня больше, чем любой другой мужчина за всю мою жизнь.
Уловив его пристальный взгляд, направленный на меня, я быстро отвернулась. Взгляд наткнулся на записку, так до сих пор и лежавшую на столе. Я быстро накрыла ее рукой и сжала, пряча в кулаке. За это время он приблизился к моему столу.
— Я и правда скучал! — словно гром среди ясного неба, раздался его шепот совсем рядом.
— Что у тебя с лицом? — не удержавшись, спросила.
— Тебя это волнует? — ответил он вопросом на вопрос.
— Естественно меня волнует чем живут мои ученики. Я обязана принять меры, если у кого-то из вас проблемы в семье или что-то вроде того, — ответила то, что должна была.
— Не переживай, я живу один. Вроде я уже говорил. А это всего лишь спорт и неудачный бой. — ответил он тихо, так и продолжая стоять в непозволительной близости от меня.
— Но у тебя прекрасная мама, почему ты живешь один? — не удержавшись, спросила.
Я подняла голову и все же посмотрела на Егора. На его брови виднелась ссадина и на нижней губе была заметна почти зажившая рана. Но его не портило это, он все равно был невероятно красив. На секунду я забылась и залюбовалась. Но, спохватившись, отвела глаза в сторону.
— Возможно когда-нибудь я тебе расскажу, — вкрадчиво прошептал он.
Я почувствовала, как он склоняется ко мне.
— Стоп! Что ты делаешь? — будто очнувшись от окутавшего меня дурмана, воскликнула я.
— Думаю ты и сама все понимаешь, — тихо ответил он.
Я отпрянула в сторону и вскочила со стула, стараясь держаться от него как можно дальше. Во-первых, нельзя было ему давать хоть малейшую надежду, иначе это грозило нам обоим большими проблемами, а, во-вторых, я боялась, что могу не устоять перед искушением.
— Егор, сейчас же прекрати! — строго произнесла, стараясь выглядеть убедительной.
— А что, если нет? Что, если я не хочу прекращать? — спросил этот нахал.
— Тогда мне придется рассказать все директору, — ответила, надеясь, что его это остановит.
— Я тебя поцелую сейчас, а потом ты можешь хоть самому президенту идти жаловаться! — тихо, но твердо заявил он, медленно приближаясь.
— Только попробуй! — предупредила я, строго взглянув на парня.
Но в тот же момент он резко отступил к соседней парте.
— Да, Валентина Васильевна, я понял. Постараюсь сделать. Мне действительно нужна эта оценка. Спасибо! — стал он нести какую-то чушь.
Пока он говорил, в класс начали заходить остальные ученики, я постаралась взять себя в руки и принять соответствующий вид. Я совсем потеряла голову и даже не слышала, как ребята шли по коридору, а вот Егор был на чеку.
— Да, хорошо. Пожалуйста, но только это нужно будет подготовить к следующему уроку, — подхватила я разговор.
Быстро схватив сумку и книги со стола, я направилась к выходу. Стараясь не оборачиваться, забежала в учительскую и обрадовалась тому факту, что я осталась одна. Села за свой стол и отдышалась, понимая, что чуть не натворила дел. Как и следует поругала себя за слабость и в наказание решила лишить сладкого. Потом подумала и поняла, что наоборот, чтобы восполнить уровень эндорфинов в крови, нужно есть побольше шоколада.
Положила голову на стол и хотела уже постучать по столешнице лбом, но потом передумала. Выудила из сумки цветы и положила их перед собой, оглядываясь вокруг в поисках хоть какой-нибудь вазы.
— О, Валя, привет! Ты как? Слышала, что ты перед майскими в больницу загремела! — сказала, входя в учительскую, Лена.
— Лен, привет! Рада видеть! — сказала в ответ, приветливо улыбаясь. — Нормально все уже.
— О, какие цветочки! — воскликнула она, увидев мой букет. — Откуда такая прелесть?
— Не поверишь, но у меня появился поклонник! — заговорщицким тоном произнесла, улыбаясь. — У тебя, кстати, вазы нет? Я что-то здесь не найду.
— Да, есть конечно. Пойдем, дам. По дороге как раз про поклонника расскажешь! — ответила девушка, направляясь обратно в коридор.Я взглянула ей в спину, качая головой. «Ну, как же я тебе расскажу, подруга, про моего молодого поклонника, когда об этом говорить никому нельзя? Видимо придется импровизировать.» — подумала, направляясь вслед за Леной.
— Да нечего там рассказывать! Это врач из больницы, где я лежала, — сочиняла на ходу правдоподобную историю.
— Ого, прикольно! Молодой? — спросила девушка, заинтересовавшись.
— Ага, лет тридцать примерно, — описать лечащего врача была не проблема.
— Симпатичный? — все допытывалась Лена.
— Красавчик: высокий, широкоплечий, слегка на Бреда Питта в молодости смахивает, — опережая следующие вопросы, стала описывать Станислава Андреевича.
А что еще мне оставалось. Только фантазировать, уводя все подозрения подальше от школьников. Особенно от одного из них.
— И что у вас? Что-то было уже? — с горящими от любопытства глазами, спросила Лена.
— Ну как тебе сказать! — не хотела я уж слишком много врать.
— Ааа! Значит было! — не слишком громко, но все же взвизгнула подруга.
— Извините, можно пройти! — Меня аж холодный пот прошиб от тона, каким были произнесены эти слова.
Я даже не слышала, когда Егор подошел к нам и понятия не имела как много он слышал. И что вообще обо мне подумал!
Я хотела схватиться за голову и бежать куда глаза глядят, сгорая от стыда. Если раньше я плевать хотела на него и его ко мне отношение, то теперь все было по-другому. Как-то слишком быстро все переменилось. Я не знала, что именно послужило таким толчком, но понимала, что это путь в пропасть.
С громко стучащим в груди сердцем, я отошла в сторону, пропуская Егора в кабинет. Он обернулся к озадаченной Лене и недовольно сказал:
— Ирина Леонидовна меня вызывала.
— Ах, точно, я забыла. Иди, иди. — закивала, как болванчик Лена, провожая его взглядом.
— Когда мальчики в одиннадцатом классе стали выглядеть как взрослые парни? Где такие экземпляры выращивают? Подскажите мне адрес этой лаборатории! — шептала она, забираясь на стул, чтобы достать со шкафа вазу. — А ты говоришь молодой Бред Питт. Тут и покруче по школе ходят.
Она еще что-то говорила, но я старалась не слушать, потому что страшно ревновала. И это чувство тоже было новым для меня. Обычно я не испытывала таких чувств к парням, которые мне нравились. И даже, когда Пашу застала за изменой и то так не бесилась. Да, было обидно из-за задетой гордости, да, было больно из-за предательства. Но такой ревности, выворачивающей наизнанку еще никогда не было. Хотелось кричать, рвать и метать. И сообщить всем, что этот парень мой! Вот только сделать я этого не могла…