Не люби меня. 2 часть (хёнликсы)

7 глава

Солнце вновь так всходит ясно,
Природа словно ожила.
Закат был алым и игристым,
А пенье птиц — как наркота.

Деревья запахом сгубили,
А в голове лишь пустота.
Я помню запах той ванили,
Что пили с чаем у крыльца.

Вернуть былые времена —
Казалось глупо и корыстно,
Но сердце просит сгореча
Вернуть любовь, что душу грызла

______

Было ли противно? Несомненно, да. Было ли стыдно? Нет. У Феликса не было чувства стыда. Смотря на мерзкие рожи, что с осуждением осматривают полу-обнаженного парня, становилось мерзко, но не от себя, а от голодных глаз взрослых дядечек.

Фигура у Феликса не уступала ни одной модели. Те же плавные изгибы тела, тонкая талия, и пышные бедра — мечта. Как такого не хотеть? Шевеля белоснежными ножками под свадебные лепестки, парень смотрел лишь вперёд, желая поскорее увидеть реакцию мужа.

Хёнджин стоял ровно, показывая, что если хоть в ком то он увидит осуждение — не оставит в живых. Лицо Хвана ни чуть не изменилось, когда перед ним показался ангел во плоти. Короткое платье, идеально подчёркивающее хрупкое тело. Белые волосы нежно убраны на ухо. Маленькие и тонкие пальчики, что держат связанные стебли цветов. Как же прекрасно в них бы смотрелся член Хёнджина.

Феликс шёл идеальной походкой. К каблукам, на удивление, он привык почти сразу. Он видел невозмутимое лицо Хвана и понимал, что все эмоции тот скрывает. Внутри у него по любому кошки скребут, хочется отыметь, разложить на сервированном столе, под пристальные взгляды других.

Хёнджин протянул руку своему мужу, а тот ухватившись мертвой хваткой, поднялся по ступенькам к нему. Они смотрели друг на друга, изучая и отыскивая слабые стороны, чтобы потом, колом пронзить в самую неожиданную точку, без какого либо сочувствия.

Нудная речь с клятвой о вечной любви:
— Я клянусь любить тебя в горе и в радости,
в богатстве и в бедности,
в болезни и в здравии, пока смерть не разлучит нас. — говорил один, а другой повторял. Их тонкую нить не хотели разрывать. И лишь слова регистратора:
— можете поцеловаться. — заставили Хёнджина двинуться с места.

Он наклонился к Феликсу, и положив гигантскую ладонь на его мягкую щёку, наклонился, одновременно приближая за талию другой рукой к себе.