НЕИЗВЕДАННОЕ

Глава 9

П О  Т Е Ч Е Н И Ю

В тот или иной момент каждому из нас приходит в голову эта мысль.
"Если я однажды исчезну, кто-нибудь заметит?"
    Правда в том, что независимо от того, насколько уверенным или самоуверенным вы кажетесь внешне, в глубине души мы все задаемся вопросом, что будет, если мы необъяснимым образом исчезнем с лица земли. Без записки, без следа, без объяснения того, как и почему вы исчезли. Только куча воспоминаний и тысяча вопросов.
Они ищут меня?
Оплакивают меня?
Скучают по мне?
Стоит ли надгробный камень с моим именем на пустой могиле?
Думаю, что это естественно – задаваться такими вопросами. Все мы люди – предрасположены к тому, чтобы время от времени переживать одни и те же экзистенциальные кризисы. Но мало кому выпадает шанс реализовать эти абстрактные размышления на практике. Лишь немногие действительно исчезают.
Я определенно никогда не думала, что стану одной из них.

В тот первый день на плоту мы бдительно следили за происходящим – все еще полные пылающей уверенности в том, что в любой момент прибудут спасатели. С восходом солнца повышается температура. Положительным моментом является то, что мой сарафан полностью высох впервые после крушения, отрицательным – хотя приятно не быть мокрой, быстро обнаруживаю, что моя бледная кожа начинает хрустеть, как кусок хлеба после духовки.

Чон с трудом разворачивает подвесной шатер – ярко-оранжевый навес, закрепленный пластиковыми прутьями, который закрывает половину плота. Пока он возится с ремнями, достаю со дна рюкзака тюбик солнцезащитного крема SPF50 и намазываю руки, лицо и голые ноги. Молча благодаря маму за ее упорство в защите меня от меланомы. Я практически слышу ее.
"Я говорила тебе, что это понадобится, милая!"

— Вот, — говорю, протягивая ему крем. Это первое слово, произнесенное кем-либо из нас за несколько часов.

Он смотрит на тюбик, неразборчиво хмыкает и начинает наносить.
Не спасибо. Даже не замечает, что я заговорила.
    Прикусываю язык, чтобы остановить поток слов, застывших на языке. Мне бы хотелось выплеснуть на него все свое разочарование – всю накопившуюся злость, безнадежность и страх, что мы никогда не сойдем с этого плота. Что спасение не придет. Что мои последние минуты будут проведены в наблюдении за тем, как человек умирает в агонии посреди океана, а компанию ему составляет только полный придурок.
Не желаю доставлять ему удовольствие наблюдать за моим срывом.
Он выглядит таким же невозмутимым, как и всегда, когда смотрю на него. Ничто из того, что говорю или делаю, не вызывает реакции этого человека. Я не могу прочесть ни одной эмоции в его глазах, в его выражении лица. Никогда в жизни не сталкивалась с таким самоконтролем. Либо он социопат, либо лучший актер, которого когда-либо встречала.
Или... может быть, он познал столько боли в своей жизни, что единственный способ справиться с ней – отключить все остальные чувства вместе с душевной болью. Полная эмоциональная блокада.