Р А З Л О М
Удивительно, как многое может произойти за восемь часов.
Машина на большой скорости может пересечь всю Новую Англию. Человек может отработать полную дневную смену или полностью выспаться. Космический спутник может выйти на орбиту. Одна клетка может размножаться экспоненциально, пока одна единица бактерии не станет сотней, тысячей, миллионом.
Пока она не распространится настолько, чтобы нанести необратимый ущерб.
Как только открываю глаза, сразу понимаю, что что-то не так. Йен не сидит на своем поддоне, рисуя неподобающие вещи на полях детской книжки-раскраски с нашим запасом мелков, чтобы развлечь себя. Он сгорбился, дрожит, как будто сейчас температура ниже нуля на восемь градусов, а не на восемьдесят и выше. Я бросаю взгляд на Чонгука, крепко спящего у меня под боком, встаю и направляюсь к Йену.
— Привет, — бормочу я, откидывая его фольгированные одеяла, чтобы можно было видеть его лицо. — Ты...
У меня пересыхает во рту. Мои глаза расширяются, когда они скользят по его коже. Лихорадка вернулась, это сразу видно. На его лице появился липкий блеск, которого не было прошлой ночью.
Или, может быть, был... и ты была так сосредоточена на том, чтобы наслаждаться собой, что просто не заметила этого.
Эгоистка, эгоистка, эгоистка.
Прижимаю руку к его лбу и вздрагиваю, когда жар его кожи почти обжигает меня. Он весь горит.
— Йен? Ты меня слышишь?
— Как дела, док? — бормочет он, веки трепещут, а на губах появляется ухмылка. Это быстро превращается в гримасу. Невыносимый стон боли ударяет мне в уши. — Господи, как больно.
— Что болит?
— Моя нога.
Все следы юмора исчезли из его голоса. Это не шутка. Я не жду от него ни колкости, ни легкомысленного намека. Дрожащими пальцами тянусь к ткани, обмотанной вокруг его культи, и медленно разматываю ее. Мое сердце бьется в груди резким ритмом стаккато.
Сначала меня поражает запах. Разложения и смерти. Я дышу через рот, отрывая последний кусок бинта, и едва не теряю сознание, когда вижу, что стало с его ногой за то короткое время, когда видела ее в последний раз. Пятна черной, некротической ткани не идут ни в какое сравнение с красными полосами инфекции. Начинаясь на месте ожога, они тянутся к паху, исчезая под краем трусов. Ползут к его сердцу.
ВЫ ЧИТАЕТЕ
НЕИЗВЕДАННОЕ
Diversos«Когда мы высадились на остров, я думал, что моя история закончилась. Оказывается, она только начиналась». Он был засранцем с первого момента нашей встречи. Я взглянула на незнакомца в терминале аэропорта и поняла, что он именно тот человек, от кот...
