Солнце не пахнет

Крепче нового

— Я тогда был уверен, что это Щепкина коробка, только не понял, зачем ей столько железяк странных. Это детали были, измазанные даже чем-то чёрным. Кое-как после них руки отмыл! — воскликнул я и чуть не прошёлся пилой по пальцам.

— И от хозяина по шее получил, — встрял Фидель, не оборачиваясь.

Он опустил засохшую кисточку в пластиковую бутылку с маслянистой жидкостью, стоящую внизу на маленьком пеньке. Пенёк чуть качнулся, Фидель стряхнул лишки жидкости об обрезанный край бутылки и выпрямился, по-стариковски охнув.

— Так вот я сижу, разбираю коробку, повытаскивал оттуда эти запчасти, измазался весь, — продолжил я, крепче ухватившись за ручку ножовки. — Оборачиваюсь, а сзади Жук.

Фидель прыснул со смеха. Я перестал пилить и полностью отдался рассказу. Из дома вышла Тува и легла на крыльце.

— Весь красный, надутый такой, чуть не рвался по швам! Как завизжит! Я сразу оттуда рванул. Правда случайно ботинком задел угол коробки, а её как размотало по всему двору!

— И что, не прибил потом?

— Вот и я боялся, что прибьёт! Думал, придётся ещё и от него по всему рынку носиться. А он...

— А что он? — обернулся старик.

— Через день навешал мне поручений. И всё равно пришлось бегать до ночи, только уже с его передачками.

Фидель криво усмехнулся сквозь сухой кашель.

— Жук, одно слово, — выдохнул он. — Ты досочку-то эту несчастную допилишь сегодня? Уже и стемнеет скоро.

Я осёкся и опустил глаза на стол, где лежала доска толщиной с мой кулак. Ножовка, торчащая из неё, не вошла даже до середины, хоть я и возился с ней довольно долго.

— У меня не получается, — взмахнул руками я.

— Ах не получается! — язвительно повторил Фидель.

От этого его тона я нахмурился и скрестил руки на груди. По поводу и без он говорил этим противным голосом, за секунду выводя меня из себя. Спорить с ним я не решался, но изнутри загорался яростью мгновенно, будто сухие ветки бросали в костёр.

Я показательно отвернулся от стола, когда подошёл Фидель.

— Не капризничай давай, хватайся.

Закатив глаза, я вынужденно положил руку на рукоятку пилы. Перчатку с левой руки я успел снять, так что доску аккуратно придерживал двумя пальцами. Фидель всё ещё нервировал меня своим запахом, так что я всё отчётливее чувствовал свой собственный, злой.