Кровь и мёд

Порезы от комет

❞

— Уже март, а ты всё ещё ходишь в этом свитере, — тише шелеста травы мягко посмеивается Хёнджин, развалившись на своей кровати.

Под боком у него лежит Сынмин, удобно прижавший затылок к плечу. В комнате тепло, как и на улице, ведь правда зима прошла, забрав с собой не только снег, но и вязаные колючие вещи у кого-угодно, только не у Сынмина.

На сказанное Хваном в шутку, подросток тоже смеётся, только с другой мыслью в голове: «уже март, а мы всё ещё чужие друг другу».

— Мне он нравится, — находит самый простой ответ Ким и больно закусывает губу.

Часто ему приходилось кусать и щёки и губы заодно в разговорах с Хёнджином. Потому что до боли страшно что-то сказать не так и растянуть невидимое расстояние между ними ещё на десяток километров. Временами за укусами следовало чувство вины, что он весь такой умный, но трусливый намекает, а Хёнджин такой глупый и неоправданно смелый никак не поймёт этих призрачных намёков.

— А что ещё тебе нравится? — Хван задевает дыханием волосы парня, когда наклоняется к нему чуть ближе.

— Яблоки, — мечтательно улыбнувшись тут же перечисляет парень, — печенье с орехами, ромашки, запах книг и журналов... Ещё мне нравится небо после заката, когда уходит Солнце, и вместо него горят красным облака, чистые простыни и запах мыла, — Ким дёргает головой, пытаясь взгляд поднять выше, и натыкается щекой на губы Хёнджина. Сердце, сорвавшись с поводка, в этот момент предательски застревает в горле, и всё, что может Сынмин, так это испуганно вздохнуть и замереть с открытым ртом на считаные секунды. — Ещё губы твои нравятся.

И следом эти обожаемые губы вытягиваются и целуют аккуратно почти в лоб. Рот Сынмина открывается ещё шире:

— Нравится, когда ты рядом...

Ещё один тихий чмок пробирает током до костей. Такой неожиданный поворот событий просто выбивает его из колеи, а на неизвестной дороге можно вести себя иначе.

— Ты же не против?

— Ты мне нравишься, хён, — невпопад выпаливает Ким.

— И ты мне, — в ответ признаётся Хван. — Мне с тобой очень нравится.

Поддавшись моменту откровения, Сынмин не может удержаться от важного вопроса.