Небо. Коты-Воители

1

Глава 1
Солнцесветница смотрела вперёд, сузив глаза от утреннего света, сверкающего сквозь ветви сосен. Она почувствовала, как её коричнево-белая шкура встала дыбом от раздражения, когда Чайка потрусила рядом с ней, высоко подняв хвост. Ей хотелось остаться одной.
— Пойдем к мшистому ручью, — промурлыкала Чайка.
— Почему бы тебе не пойти в ту сторону? — Солнцесветница с тех пор, как они покинули лагерь, пыталась убедить соплеменницу, что в поисках добычи им следует разделиться и пройти большее расстояние. Но Чайка была полна решимости держаться за неё, как за репейник. — Клеверница сказала нам охотиться вместе, — напомнила она Солнцесветнице. — Я не думаю, что она имела в виду, что мы должны идти лапу в лапу, — Солнцесветница не отрывала взгляда от тропинки. Она не хотела встречаться с пытливым взглядом Чайки. Белая кошка наблюдала за ней, как ученик за добычей, пытаясь угадать её мысли, такая же жадная до сплетен, как и остальные члены племени Теней.
Солнцесветница изо всех сил старалась расслабиться, но всё равно чувствовала, как её шерсть встала дыбом вдоль позвоночника. Она не могла винить Чайку за любопытство. Её романтические унижения были темой для разговоров в племени уже пол луны. Но почему они не могли просто жить дальше? Если они смогут, то, возможно, и она сможет.
Она ускорила шаг, когда лесная подстилка пошла вверх. На вершине она перешла на бег. Толстый слой сосновых иголок пружинил под её лапами. Иглы разлетались позади неё, когда она начала вилять то в одну, то в другую сторону, пробегая между деревьями. Чайка с трудом шла за ней, когда она зигзагами пробиралась через лес.
— Подожди меня! — пронзительный крик Чайки был уже далеко.
Солнцесветница не оглядывалась. Она не хотела сбиться с ритма. Ликование бурлило в её лапах. Это было первая возможность побыть одной за последние несколько дней, и на один яркий миг она почувствовала себя свободной от печали и унижения, которые, как колючки, вонзились в её живот с тех пор, как…
— Помедленнее! — снова позвала Чайка. — Ты слишком быстро бежишь. Подожди меня.
Словно облако, закрывающее солнце, вопль её соплеменницы заглушил волнение Солнцесветницы. Ей не стало бы легче, если бы она ранила чувства соплеменницы. Она вскочила на лапы, переводя дыхание и ожидая Чайки.
Но Чайка не выглядела обиженной, когда догнала её. Вместо этого она с нетерпением смотрела на Солнцесветницу. — Ты такая быстрая, — пробормотала она. — И грациозная. Как ты шныряешь между деревьями? Как воробей.
Лесть Чайки раздражала Солнцесветницу даже больше, чем её любопытство. В эти дни все соплеменники Солнцесветницы, казалось, только и делали, что хвалили её, словно она была робким котёнком, нуждающимся в дополнительном поощрении. Она зарычала на Чайку. — Хватит, ладно?
— Почему? — Чайка выглядела удивлённой. — Я серьёзно. Ты действительно благо…
— Прекрати! — огрызнулась Солнцесветница. — Ты просто пытаешься заставить меня чувствовать себя лучше, но я не чувствую себя лучше от того, что все ходят вокруг меня и ведут себя мило. Это слишком похоже на жалость. Если ты хочешь помочь, просто дай мне немного личного пространства и веди себя так, будто не знаешь, что мне когда—то нравился Лучесвет.
Говоря это, она понимала, что звучит неблагодарно. Не просто любопытство привлекло внимание её соплеменников; они были искренне обеспокоены. Она была не единственной, кто предполагала, что однажды они с Лучесветом станут парой. Она и бело—рыжий кот всегда были близки, делились добычей, разговаривали при каждом удобном случае. Они так много времени проводили вместе, что Солнцесветница никогда не задумывалась о том, что они могут и не стать парой. Но казалось, что Лучесвет не чувствовал того же самого. Для него они могли быть только друзьями, и её обида и смущение усугублялись тем, что все в племени Теней знали, что он отверг её. Она решила, что единственное, что можно сделать сейчас, — это как можно меньше думать об этом. Именно поэтому она вызывалась участвовать в каждом патруле, который ей предлагали. Она была полна решимости быть занятой и измотать себя так, чтобы в конце дня, свернувшись калачиком в своём гнездышке, думать только о сне.
Чайка смотрела на неё с сочувствием, и Солнцесветница только и могла, что не вздрагивать. — В конце концов, ты это переживешь, — пообещала Чайка. — И я уверена, что скоро ты найдешь того, кто тебе нужен. Настоящего воина племени Теней…
Глаза Солнцесветницы гневно расширились. — Лучесвет — настоящий воин племени Теней.
— Ты знаешь, что я имею в виду, — продолжила Чайка. — Тот, кто родился здесь. Лучесвет — великий воин, но он родом из Двуногого места. Он не настоящий воин племени. Он никогда не будет думать, как кот, который родился здесь.
Солнцесветница защищала Лучесвета. Она знала, что Чайка пытается подбодрить её. Но не было никакой разницы, где родился Лучесвет. Он был тёплым и дружелюбным, умелым и храбрым, и племени Теней повезло, что он решил присоединиться к ним. — Лучесвет — великий воин, — возразила она.
— Я знаю, — согласилась Чайка. — Я просто хочу сказать, что есть отличные коты и в племени Теней, которые тебе понравятся. И вы с Лучесветом останетесь друзьями, — она с любопытством посмотрела на Солнцесветницу. — Правда?
— Конечно, будем, — Солнцесветница вильнула хвостом. Она не собиралась вести себя как котёнок и игнорировать его. Кроме того, он всё ещё был тем добродушным котёнком, в которого она влюбилась. Она хотела с ним дружить и была уверена, что, хотя сейчас он общается в основном со Светогривкой, нет никаких причин, чтобы они не поладили.
Это было просто совпадение, что Лучесвет решил, что не хочет становиться парой Солнцесветницы, в то самое время, когда он сблизился с её лучшей подругой. Между ними ничего не было. И всё же мысль о Светогривке вызвала во рту Солнцесветницы кислый привкус. Именно Светогривка позволила Лучесвету пострадать. Из—за её безрассудства он попал под камнепад, который заточил его в логове целителя на последние дни. Он мог погибнуть! И всё же Лучесвет общался со Светогривкой так, словно она была лучшей подругой, чем Солнцесветница. Солнцесветница отвернулась от Чайки, оглядывая лес.
Она отправилась в этот патруль, чтобы не думать о Лучесвете. А теперь она думала и о Светогривке.
Солнце лило свет сквозь верхушки сосен и согревало холодный воздух, наполненный Голыми Листьями.
В детской появились котята. Коричница была голодна после ночного кормления, и Голубка искала что—нибудь мягкое и сочное, чтобы дать Рябиночке и Берёзовичку. Оба котёнка последние пару дней сопели и кашляли, поэтому важно было поймать что—то свежее и вкусное, чтобы угостить их.
Солнцесветница встряхнула шерсть.
— Давай поохотимся, — мяукнула она. Приоткрыв рот, чтобы учуять добычу, она направилась вниз по склону.
Надвигались тучи, и к тому времени, когда они поймали немного добычи и вернулись в лагерь, поляна почти опустела. Дождь бил по зарослям колючек. Только Бахрома и Клеверница оставались снаружи. Бахрома сидела возле логова воинов, почти не моргая, хотя капли дождя осыпали её красивую кругленькую мордочку. Пыталась ли она доказать, что погода её не беспокоит, или же все воительницы Небесного племени были мышеголовыми?
Бело—бурая кошка пришла в племя Теней из Небесного племени, чтобы быть с братом Солнцесветницы, Шпилевиком. Недавно Воинский закон был изменён, чтобы позволить менять племя, и быть со своей парой. Кошка из Небесного племени, похоже, была полна решимости показать своим новым соплеменникам, что она такая же храбрая и преданная, как любой воин племени Теней.
Дождь, казалось, также не беспокоил Клеверницу. Она разгребала несвежую, пропитанную кровью грязь вокруг кучи, и её распушенная шерсть была единственным признаком того, что она чувствовала холод. Всё, что осталось от вчерашней добычи, — это лягушка и сморщенная крыса, которую никто не захотел брать, когда она была свежей, и уж точно не захочет теперь.
Лягушка и крыса выглядели ещё более неаппетитно, когда Солнцесветница положила рядом с ними своего пухлого скворца.
Чайка положила рядом мышь и посмотрела на не съеденную добычу.
— Мне выбросить их за пределами лагеря? — спросила Чайка Клеверницу.
Глашатая племени Теней нахмурилась. — Добыча не должна пропадать зря, — мяукнула она. — Особенно когда Голые Листья так близко. В другую луну мы, возможно, будем благодарны за них.
— Я съем лягушку, — предложила Бахрома, направляясь к ним.
Клеверница подмигнула ей. — Оставь это на потом, — мяукнула она. — Сейчас в детской нужно поменять подстилки.
— Я сделаю это, — засияла Бахрома, и Солнцесветница задумалась, была ли она действительно рада помочь или просто испытывала облегчение от того, что ей дали более лёгкий способ доказать свою преданность племени Теней, чем поедание несвежей лягушки.
— Возьми с собой Пижмолистую, — добавила Клеверница. — Она знает, где растет самый густой орляк, — когда Бахрома направилась прочь, Клеверница крикнула ей. — Логово учеников пусто. Положите туда всё, что вы собрали, чтобы оно высохло, прежде чем мы сделаем из него подстилки, — она повернулась к Солнцесветнице и ободряюще моргнула. — Хороший улов, — мяукнула она, похлопывая скворца лапой.
Солнцесветница фыркнула. Даже глашатая преувеличивала её заслуги.
— Он ничем не лучше любой другой добычи.
Клеверница перевела взгляд на Чайку.
— Отнеси скворца в логово целителя, — приказала она. — Лучесвет, должно быть, голоден, — она снова посмотрела на Солнцесветницу. — Ты можешь отнести мышь в детскую.
Солнцесветница сузила глаза. То ли глашатая пыталась защитить её от необходимости видеть Лучесвета, то ли она пыталась защитить Лучесвета от встречи с ней? — Я поймала скворца, — пробормотала она. — Я возьму его, — она собиралась показать своим соплеменникам, что ей плевать на ситуацию с Лучесветом. Не дожидаясь реакции глашатаи, она подхватила скворца и направилась к щели в густых зарослях, ведущей к логову целителя.
Протиснувшись внутрь, она замешкалась, когда поняла, что ни Лужесвета, ни Тенесвета там не было. Только Лучесвет. Когда она вошла, он сидел в своём гнезде, белые пятна на его рыжей шкурке светились в тусклом свете, и она замерла, когда он посмотрел на неё, и её гнев испарился. На место ему пришло стеснение. Что она собиралась сказать? Подумает ли он, что она пришла просто повидаться с ним? Что добыча — это предлог?
Его нос дёрнулся, и он взглянул на скворца, свисавшего у неё изо рта. — Это для меня?
Она пронесла скворца через всю берлогу и опустила рядом с его гнездом.
— Клеверница велела мне принести тебе что—нибудь поесть, — она надеялась, что он не узнает, что она настояла на этом. Но, отступив назад, она почувствовала вспышку негодования. Почему он не должен узнать? Разве это преступление — заботиться о нём? Они всё ещё были соплеменниками, не так ли? Они должны были быть друзьями. В желании принести ему еду не было ничего плохого. — Как твой вывих? — спросила она. — Всё ещё болит?
Лапа, поврежденная при камнепаде, всё ещё была укутана листьями; припарка под ними пахла лесной землей после дождя.
— Только немного, — Лучесвет перегнулся через край гнезда и обнюхал скворца. — Это ты поймала?
— Да, — Солнцесветница переминалась с лапы на лапу. Осознавая, что выглядит суетливой, она заставила себя стоять спокойно. — Я ходила на охоту с Чайкой.
— Только ты и Чайка?
— Клеверница не назначила нас в рассветный патруль, — сказала ему Солнцесветница. — Поэтому я предложила поохотиться в одиночку, Клеверница велела мне взять Чайку.
— Ты всё ещё ходишь в каждый патруль? — Лучесвет посмотрел на неё.
— Да, — она напряглась. — То есть, нет, — было ли очевидно, что она пыталась отвлечься от боли, вызванной потерей будущего с ним? — Хорошая воительница всегда готова охотиться для своего племени.
Лучесвет поднял раненую лапу. — Я хотел бы ещё поохотиться для племени.
— Скоро ты сможешь.
— Наверное.
Солнцесветница посмотрела на землю. Некоторое время нельзя было сказать, сможет ли Лучесвет снова ходить. Но, к счастью, он уже выздоравливал. Внезапно возникшая между ними тишина казалась больше озера. Она попыталась заполнить его. — Лужесвет сказал тебе, когда ты сможешь снова охотиться? — когда она заговорила, её лапы подкосились от смущения. Её вопрос прозвучал неуклюже.
«Он подумает, что я слишком стараюсь завязать разговор, чтобы остаться здесь». И всё же, если она уйдет, будет очевидно, что она чувствует себя слишком неловко, чтобы остаться.
— Он сказал, что через несколько дней всё будет хорошо, — ответил ей Лучесвет. Вход в логово зашуршал, и Солнцесветница почувствовала прилив облегчения.
Кто-то пришёл. Она могла уйти, не показавшись странной. — Приведи его, — Тенесвет, на его шкуре блестели капли дождя, протиснулся в логово, затем посторонился, чтобы пропустить Голубку. Когтезвёзд шёл следом, держа Рябиночку за шкирку.
Живот Солнцесветницы сжался. Рябиночка выглядел таким маленьким, его мягкий мех был грязным и неухоженным, а глаза закрыты. Должно быть, он очень болен. Она забыла о своей неловкости и быстро отошла в сторону, когда Тенесвет направил Когтезвёзда к пустому гнезду на другой стороне логова.
Когтезвёзд положил Рябиночку внутрь, а Тенесвет наклонился и обнюхал котёнка.
Глаза Голубки расширились от страха. — Он кашлял всю ночь, а сегодня утром у него был жар, и он не просыпался.
— Он проснётся, когда я дам ему что—нибудь от жара, — успокоил её Тенесвет.
Шкура Когтезвёзда была взъерошена. — Это всего лишь кашель, — пробормотал он. — У него не должно быть жара.
Голубка с тревогой смотрела на Тенесвет, пока тот обнюхивал Рябиночку. — Это всего лишь кашель, не так ли? — её мяуканье было едва слышно, и Солнцесветница почувствовала прилив страха. Она знала, о чём спрашивает Голубка — не ухудшился ли белый кашель у котёнка? Перешёл ли он в зелёный кашель? Рыжий котёнок всегда был меньше своего однопомётника, а теперь, когда он заболел, он казался ещё уязвимее. Будет ли такой маленький котёнок достаточно сильным, чтобы пережить зелёный кашель?
Тенесвет поднял голову и встретил взгляд Голубки. — Мы ещё не можем быть уверены, — тихо пробормотал он.
Когтезвёзд поспешил к Голубке и прижался к ней. — Не волнуйся, — мяукнул он. — Тенесвет и Лужесвет позаботятся о нём.
— Мы сделаем всё, что в наших силах, — пообещал Тенесвет. — Ему придётся остаться здесь? — шкура Голубки затрепетала от страха. — В целительской?
— Сейчас лучше держать его подальше от детской, — ответил Тенесвет. — Мы не хотим, чтобы его кашель распространился там.
Солнцесветница напряглась. А как же здесь? Она посмотрела в сторону Лучесвета.
— Возможно, Лучесвету стоит вернуться в логово воинов…
Она сделала паузу, злясь на себя за то, что так быстро забеспокоилась о Лучесвете.
«Он не был моей парой и никогда им не будет».
Но Тенесвет, казалось, не слышал её. Он повернулся к углублению с травами.
Пока он рылся внутри, Лужесвет проскользнул в логово. Буро—белый целитель огляделся, посмотрев на Голубку и Когтезвёзда и больного котёнка в гнезде, а затем перевёл взгляд на Тенесвета. — Что ты ищешь?
— Кошачью мяту, — сказал ему Тенесвет. — У Рябиночки может быть зелёный кашель.
Лужесвет поспешил к гнезду котёнка и, наклонившись, провёл мордой по его влажной шкурке. Он поднял голову, его глаза потемнели от беспокойства.
Тенесвет вытащил тонкий пучок листьев и с тревогой посмотрел на них. — Это всё, что у нас есть?
— Да, — мрачно ответил Лужесвет.
Голубка переводила взгляд с одного целителя на другого. — Я могу принести ещё, если тебе нужно.
Уши Лужесвета беспокойно дрогнули. — Мята у моста Двуногих отмерла.
— Уже? — Когтезвёзд выглядел встревоженным. — Но там даже нет листьев.
— Во время Зеленых Листьев там разлилось озеро, — напомнил ему Лужесвет. — Кустарник наполовину утонул и так и не восстановился.
— Мы можем пойти в Небесное племя, — предложил Тенесвет. — На их территории растет мята.
— Я пойду, — предложила Голубка, её глаза блестели от страха.
— Будет лучше, если пойдет целитель, — мягко сказал ей Когтезвёзд.
— Если у Гречки есть мята, она ею поделится, — успокоил её Лужесвет. — Я сейчас же пойду. Пока меня не будет, Тенесвет даст Рябиночке что—нибудь, чтобы унять его жар.
Поспешно выйдя из логова, Тенесвет начал измельчать травы.
— С ним всё будет в порядке, правда? — спросила Голубка.
— Он будет в порядке, когда получит мяты, — ответил ей Тенесвет, не поднимая глаз.
Шерсть Когтезвёзда взъерошилась. Предводитель племени Теней был напуган. — Запасы мяты не должны быть так малы, — тихо мяукнул он.
Солнцесветница почувствовала нехорошее предчувствие. Зелёный кашель представлял собой большую опасность, даже большую, чем голод во время Голых Листьев. Как же племя справится с этим с таким низким запасом мяты? Она подумала, стоит ли их успокаивать. Конечно, Лужесвет вернётся из Небесного племени с большим пучком драгоценной травы. А если нет, они как—нибудь продержаться и без собственной мяты, даже если для этого придётся обратиться за помощью к другим племенам. Но Голубка выглядела такой встревоженной, что Солнцесветница почувствовала, что её слова могут прозвучать пусто, если она произнесет их вслух.
Она посмотрела на Лучесвета, надеясь почувствовать успокоение. Он всегда был таким позитивным и бодрым. Но рыже—белый воин выглядел таким же встревоженным, как и остальные.
Когтезвёзд подтолкнул Голубку к входу в логово. — Я останусь здесь с Рябиночкой, — мяукнул он. — Ты должна вернуться к Берёзовичку.
— Коричница присматривает за ним, — возразила Голубка. — Он будет волноваться, если тебя не будет рядом, — сказал ей Когтезвёзд.
С неохотой Голубка повернулась ко входу, а Когтезвёзд сел рядом с гнездом Рябиночки. Когда она уходила, Тенесвет поднял глаза от своих трав и посмотрел на Солнцесветницу.
— Тебе тоже пора идти, — пробормотал он. — Здесь немного тесновато. А если это зелёный кашель… — его мяуканье прервалось, когда Когтезвёзд бросил взгляд в сторону целителя.
Солнцесветница почувствовала прилив тепла к своей шкуре. Ей уже следовало уйти. Должно быть, она выглядит так, словно скучает по Лучесвету… как маленький котёнок. Вежливо опустив голову, она поспешила к входу и, пробралась наружу, где ещё шёл дождь.
Светогривка была на поляне, её уши дрожали, когда она наблюдала, как Голубка спешит обратно в детскую. Должно быть, она только что узнала о болезни своего младшего брата. На мгновение Солнцесветница задумалась, стоит ли успокоить свою лучшую подругу. Но она колебалась. Их отношения всё ещё были хрупкими. Возможно, Светогривка ещё не готова поделиться своими переживаниями с Солнцесветницей. А Солнцесветница всё ещё чувствовала укол обиды, который мог проявиться в её мяуканье. Было бы лучше избегать друг друга ещё некоторое время. Дружбе ещё нужно было время, чтобы восстановиться.