Shattered

Глава 28

- Люмос!
По прихоти мальчика-который-выжил Виктор Крам, Драко Малфой и сам собственно избранный отправились в Хогсмид. Там их засекли быстрее, чем они произнесли это чертово «Люмос». Но добрый дядя Аберфорт спрятал их. После недолгого разговора картина с молчаливой девушкой отплыла в сторону, и оттуда появился Лонгботтом.
Если говорить откровенно, Драко Малфой устал от этой войны. Не просто устал - он стал ее ненавидеть. Еще при ограблении банка Гринготс белобрысый слизеринец сказал Поттеру, что болеет за него на этой войне, но отказывается что-либо делать, кроме того, что от него требуется, чтобы Нарцисса оставалась в безопасности. Драко очень надеялся, что Поттер победит безносое чудовище, и все встанет на свои места. Даже Слизеринцы верят в сказки.
В детстве мама читала ему сказку «Алиса в стране чудес». Там обыкновенная девочка попадала в страну безумцев. Драко порой чувствовал себя обыкновенной девочкой в компании Крама и Поттера. Периодически Крам перерождался в абсолютное зло, когда начинал вспоминать о Грейнджер. А Поттер был мартовским зайцем.
Когда Драко проводил такую параллель, все вдруг вставало на свои места, налаживалось. Только вот теперь Поттер стал Алисой, которой надо победить абсолютное зло, иначе страна чудес погрязнет в... в чем-там она может погрязнуть? Да в чем угодно, главное, что станет еще хуже, чем сейчас.
Вместе с Лонгботтом они вошли в выручай-комнату, в которой теперь сидели фанаты избранного.
***
- Инсендиа!
Милли Буллстроуд ненавидела этот мир. Ненавидела так сильно, что готова была собственноручно прикончить к чертовой матери этого долбаного Дамблдора. Теодор Нотт провалил абсолютно все задания, которые давал ему Темный Лорд. Милли знала, что в скором времени все изменится очень круто, и, скорее всего, Тео не доживет до лета (к слову, было начало мая).
Милли влюбилась в Теодора. Она не могла сказать точно, когда это произошло. Просто в один момент он стал ей нестерпимо дорог. Приближался час, когда она его потеряет. От этой мысли холодок прошелся по коже девушки, и она подползла ближе к только что разведенному огню. Было холодно и страшно. И если холод можно было как-то пережить, или привыкнуть к нему, то Милли просто ненавидела бояться.
Вчерашним вечером Теодор ушел через выручай-комнату в поместье Малфоев. Каждый знал, что Малфой теперь предатель. Вместе с его мамашей. Милли слышала, как Тео рассказывал, что Люциусу крепко влетело после того, как Нарцисса и Драко перебежали на сторону Ордена. Также Теодор высказывал свои сомнения в сторону Снейпа, но озвучить их публично все же не решался. Милли ненавидела его в такие моменты.
Милли начала переживать о том, как бы кто-то не заметил, что Тео нет уже сутки, как прозвучал общий сбор. Взглянув на часы, Милли простонала: «Ну и зачем им понадобилось их так поздно собирать?!» Она ненавидела Снейпа с его глупыми новыми уставами. Амбридж была куда приятнее.
Ровным строем, как чертовы солдаты, они прошли в главный зал. Гарри Поттер в Хогвартсе. Милли это мало волновало, потому что Теодор так и не появился. Это ее пугало. И когда Темный Лорд сообщил всем и каждому, пробираясь в их разум, но не присутствуя лично, что сражаться за Поттера бесполезно, Милли предложила выдать его. За это слизеринцев вывели из игры. Милли ненавидела это войну, но...
...но ей было абсолютно все равно, потому что в школе не было Тео.
***
- Адеско Файр!
Как только Винс произнес заклинание, Тео понял, что надо к чертовой матери сматываться оттуда. И ладно бы Винс произнес это единожды, так нет! Трижды. Предатель Малфой ошалевшим взглядом смотрел на них. Он не мог поверить, что они решились использовать Адеско Файр - заклинание, о котором и подумать страшновато. Тео тоже не мог поверить.
Тараканьи бега по выручай-комнате от адского пламени не привели ни к чему. Кроме того, что загнали Теодора Нотта в угол. Он стал забираться на груду вещей. Чем выше, тем труднее было дышать. Ото лба к виску и вниз по щеке тонкой струйкой сбегал пот. Огонь палил так, что дорогие туфли слизеринца начали плавиться.
И когда Нотт стал бояться огня? Наверное, в тот самый момент как его штанина загорелась. Он издал протяжный вопль, но потушить штанину не мог. Руки были заняты тем, что держались за выступ. Икру начало больно жечь, и из собственного опыта Тео знал, что та покрывалась красными наливными волдырями. Он уже сталкивался с ожогами.
Когда-то в детстве, он практиковал заклинания, и у него немного не получилось с Левиосой (как позже не получится у Финнигана). Только вот в Теодоре было намного больше магии, а потому взрыв обжег ему руки и лицо. Ему не было страшно, да и особой боли из-за шока он почувствовать не успел. На взрыв прибежала мама, и залечила все его ожоги. Это было детство с ошибками, взлетами и падениями.
Это было его безмятежное детство, которое оборвалось, когда воскрес этот безносый ублюдок. Сначала это затрагивало мишку Тео только косвенно. А потом их с Малфоем запрягли невыполнимыми заданиями. И если бы у Теодора Нотта было немного меньше собственного достоинства, он бы свалил вместе с Малфоем. Но не свалил. Он не предатель. Теперь он просто неудачник. Неудачник, который только что провалил все задания Волан-де-Морта. Неудачник, который ненавидит эту чертову войну.
- Хватайся, - сказал Драко Малфой, протягивая ему руку. Он сидел на метле. Это было спасение. Но Теодор Нотт никогда не возьмет руки предателя. Поэтому он только фыркнул. - Не глупи! Ты умрешь.
- Да я лучше сдохну.
О чем думает человек, перед смертью? «То, что жизнь проносится перед глазами - брехня полная!» - сказал бы Теодор. Он перед смертью думал о том, что больше Ноттов в мире не будет.
***
- Реддикулус!
Кошмар, посетивший Молли Уизли однажды вернулся вновь. Перед этой, с виду сильной, женщиной лежал мертвый мальчик. Как уже было когда-то.
Миссис Уизли хорошо помнит, как, однажды, разбираясь в доме Блэков, она наткнулась на боггарта. Самым страшным кошмаром в ее жизни оказалась смерть близких. Не менее получаса она рыдала над телами своих детей и мужа, которые менялись после каждой попытки превратить боггарта во что-то смешное. Боггарт, казалось, смеялся над ней. И она, вероятно, сидела бы так еще очень долго, прежде чем Римус Люпин бы ей не помог.
И теперь, стоя перед телом мальчика, так похожего на нее саму, она пыталась превратить его. Молли было абсолютно уверена, что перед ней всего лишь боггарт, а не ее родной сын. Вот только, сколько ни произноси она заклинание, картина перед ней не менялась. Женщина упала на колени.
Рыжие волосы, закрытые веки, веснушки, покрывающие все лицо, совсем мальчишеское лицо с легким пушком на щеках и подбородке. Можно было бы подумать, что он спит. Тепло еще не покинуло тело мальчика. Вот только он не дышал. И сердце его не билось.
Ком стал в горле, слезы навернулись на глаза, весь мир внезапно стал тихим и неподвижным. Сердце Молли сделало тройное сальто и с болью перевернуло все органы в ее организме. Мальчик, лежащий перед ней, не был боггартом. Женщина закрыла глаза, силясь не заплакать. Она не заплачет.
Ее маленькому Ронни, маленькому мальчику едва исполнилось семнадцать. Он познал в жизни много неудач, но и взлетов тоже. Пусть он не был самым умным в семье, не был самым красивым или остроумным. Он не отличался ничем, но он был ее сыном. И она любила его. И она никогда не думала, что похоронит одного из своих детей.
Молли Уизли ненавидела эту чертову войну.
***
- Силенцио!
Заткнул Драко Поттера. Он больше не мог этого слышать. Поттер рассказывал о том, что узнал из воспоминаний его крестного - Северуса Снейпа. Драко, конечно, и раньше знал о любви дяди Северуса к маглорожденной ведьме Лили в-девичестве-Эванс Поттер, но таких подробностей просто не хотел слышать.
Его любимый дядюшка упрашивал своего врага стать предателем ради женщины. Ради женщины, которая его никогда не любила. Ради женщины, которая выбрала другого. Он пошел против своего хозяина ради любви всей своей жизни.
Конечно, Драко тоже пошел против Темного Лорда, но... Тут другое. Снейп изначально придерживался взглядов Тома Реддла. Для него все волшебники маггловского происхождения были грязнокровками. Отвратительными, дурно пахнущими грязнокровками. Все. Кроме одной. Единственной и любимой. Лили. А вот Драко изначально был против красноглазой змеюки. И кровь для него не имела значения. Хоть он этого и не показывал.
А еще Драко ненавидел Поттера за то, что тот совершенно не умеет пользоваться окклюменцией. Его познания в этом разделе беспалочковой магии, основанной на ментальном уровне, настолько ничтожны, что, не имея особых навыков в легиллеменции, Драко без проблем проник в голову героя всея магического Лондона. О чем сразу же пожалел.
В голове Поттера вертелся как уже на сковородке один и тот же фрагмент. Снейп падающий на колени перед мертвой любимой женщиной, на фоне плачущий мальчуган с отметиной на лбу. И слезы на глазах крестного. Драко не мог не поставить себя на его место. Смерти Гермионы он бы не пережил. Обрести и потерять. Боль захлестнула Драко с головой.
Самое интересное, что, капнув глубже, Драко узнал, что Поттер - хоркус, и должен умереть. Вот только почему-то их обоих это волновало в последнюю очередь. И только когда Малфой-младший капнул еще глубже, он понял, почему это не волнует Поттера. Поттер боится потерять Мелкую Уизли, так же как и сам Драко боится потерять Грейнджер, и как Снейп в свое время боялся, но все же потерял Лили.
В этот момент Драко был абсолютно уверен, что Поттер, Снейп и он сам ненавидят эту чертову войну одинаково.
***
- ПРОТЕГО! ПРОТЕГО!! ПРОТЕГО!!!
Вам известно, что заклинание «протего» не спасает от Авады Кедавры? Панси Забини только что на собственной шкуре убедилась, что не спасает.
Зеленый луч, пущенный Белатриссой Лестрейндж, летел в Блейза Забини, ее законного мужа. Панси смотрела на этот зеленый луч, для которого три ее довольно мощных «протего» стали как с гуся вода. Она почувствовала себя беспомощной и бесполезной. Еще пара секунд, и Блейз умрет на ее глазах. Панси не могла этого допустить.
Блейз как-то обещал, что не умрет раньше. Он обещал, что не оставит ее на этом мире одну. И плевать она хотела на все мирские законы. Блейз не может не сдержать своего обещания! Но вместо того, чтобы изворачиваться, ее любимый тупо пялился на свою грядущую смерть.
Блейз никогда до конца не верил в то, что Панси будет любить его вечно. Он почему-то был уверен, что ее любовь пройдет со временем. Но Пасни знала точно, что ее любви не будет конца. Она настолько безгранична, что космос нервно курит в сторонке (если конечно вообще способен отойти и покурить). Теперь у миссис Забини выдался шанс доказать ему свою любовь.
Если кто-то когда-то задастся вопросом, сколько было причин у Панси в-девичестве-Паркинсон Забини броситься под аваду, любой близко знающий ее человек ответил бы, что 5.
1. Первая, и самая главная причина была уже названа. Блейз Забини был ее горячо любимым мужем. Настолько любимым, что она не могла думать о его смерти. Их свадьба была быстрой, потому что они оба висели на волоске от смерти. И их брачная клятва составляла одну короткую фразу «Вместе до смерти».
2. Вторая причина была немного глубже, но тоже оговорена. Она боялась отпустить его. Этот страх остаться без Блейза переходил в панический. Другие боятся змей, собак или высоты. Панси боялась потерять Блейза. И это было второй причиной.
3. Третья причина, и последняя, которая упоминалась сегодня, была в том, что он не верил ей. Она собиралась доказать Блейзу, что ради него готова на все. И даже если он ей не поверит, то будет знать: «Панси Забини умерла раньше, чем успела (или сумела, для кого как) разлюбить своего мужа».
4. Четвертая причина была глубокой, как Мариинская Впадина в Тихом океане. Панси потеряла их ребенка. Была беременна и не сберегла. Она не сможет смотреть в глаза Блейзу всю оставшуюся жизнь, потому что так и не смогла ему сказать, что потеряла ребенка, и, вообще, была беременна. Там она извинится перед малышом, и они будут вместе.
5. Последней причиной было то, что она не могла позволить Блейзу умереть. Даже если бы предыдущих четырех пунктов не существовало.
Бросаясь под зеленый луч, Панси поняла, что она ненавидит эту войну сильнее, чем любит Блейза.
***
- Экспелиармус!
О чем думает человек, на которого падает каменная стена здания, в котором он провел пять лет своей восхитительной жизни? Можете поверить Блейзу Забини, он думает не о тыквенном соке, и уж точно не о незаконченных делах. Хотя, каменная стена падала на Блейза только один раз, поэтому совершенно точно он утверждать не может.
Видя падающую на него стену, Блейз Забини был счастлив.
Несколько минут назад его жена, которую он любил несколько лет так нежно и трепетно, что порой сводило зубы от себя самого, спасла его никчемную жизнь ценой своей собственной. И в тот момент мир умер вместе с Панси.
Не дай Вам Мерлин (Бог, Аллах и любой другой мифический или мистический персонаж, в которого вы верите или не верите), потерять любимого человека. В тот момент, когда бездыханное тело упало рядом с его ногами, Блейз успел испытать боль, отчаяние, страх, унижение и вину. Букет этих эмоций возможно мог привести к взрыву такого человека, как Рон Уизли (если бы тот уже не лежал бездыханным телом), но не Блейза. Забини был готов к такому удару. Но готов не так, как ему казалось ранее.
Когда-то давно, кажется уже в прошлой жизни, признаваясь Панси в любви, он употребил строчки из одного из его любимый произведений «Грозовой перевал». Книга маггловская, но это не мешало Блейзу любить сие произведение. И если мистеру МакКинену не изменяет память, позже, на похоронах своего темнокожего друга он скажет, что во время романа Панси и Драко, Блейз сказал ему: «Никогда не изгнал бы я его из её общества, пока ей хочется быть близ него. В тот час, когда он стал бы ей безразличен, я вырвал бы сердце из его груди и пил бы его кровь! » И хотя МакКинен не подозревал в тот момент, что Блейз говорил в точности как Хитклив, герой «Грозового перевала», он точно помнит, что глаза у Блейза были безумными. И теперь, упав на колени перед своей маленькой непутевой женой, Блейз сам того за собой не замечая, начал говорить словами Хитклифа.
- Панси! - вопль молодого темнокожего слизеринца привлек внимание абсолютно всех. Все дуэли и драки, казалось, замерли, а их участники наблюдали за отчаявшимся. - Как мне жить без жизни моей?! - кричал он. - Как мне жить без души моей?! - ЗАБЕРИ МЕНЯ С СОБОЙ, ПАНСИ, ЖИЗНЬ МОЯ, ВОЗДУХ МОЙ!!!
Мужчины плачут. Абсолютно все. А еще, они ненавидят войну.
Это были последние мысли Блейза Забини. И они были счастливыми.
***
- Авада Кедавра!
Люциус Малфой любил свою семью. Просто маска безразличия так плотно приелась к его лицу, что снять ее в присутствии кого-либо, даже жены или сына, было нереальным. Но Люциус безусловно любил свою семью.
В молодости Люциус был безумно красив, и совершенно бессердечен. Его отец Абраксас не был плохим человеком. Он был аристократом, но в кругу «своих» был милым старичком. С заскоками, правда. И не воспитывал своего сына таким, каким он вырос.
Жизнь для Люциуса была довольно скучной. С шестнадцати лет он без труда пленил сердца всех дам, абсолютно всех. Стоило ему только обратиться к одной из них, как те уже смотрели на него жадным, голодным взглядом. Стоило ему поправить галстук или ворот рубашки, как они готовы были предложить ему интим. Так же все сделки, споры и прочая похожая вещь была в выигрыше у молодого человека. Все доставалось ему с легкой руки и с единого взгляда красивых глаз.
Абраксас Малфой обожал сына, и готов был целовать песок, по которому тот ходил. Правда, высокий статус не позволял ему этого делать. Зато Абраксас мог другое. Старшему Малфою нравилось утешать девушек, которых отвергал любимый сыночка. Он смотрел в их лица, которые были полны отчаяния, смотрел на дрожащие губы и руки, на их полные слез глаза. Абраксас мечтал, чтобы когда-нибудь с такими лицами ходили враги его ненаглядного сыночки, а пока он мог спокойно выслушивать рассказы о великолепном Люциусе и его сухости.
Однажды на приеме Абраксас заметил, каким взглядом смотрит на его сына самая красивая из дочерей Блэков - Нарцисса. Девочка была слабенькой здоровьем, сколько он ее помнил. Она чаще других сестер плакала, и у нее позже произошёл выплеск магии... Но Нарцисса была красива, как ни одна из других девушек. И любила его сына. Несколько месяцев старший Малфой ждал, что девочка придет к нему и попросит помощи или поддержки. Но девушка все не шла.
Примерно через полгода, на одном из приемов он увидел, что малышка Цисси все также не сводит глаз с его сына, и ему вдруг подумалось, какой же уродец его сын. Уровень сентиментальности в тот момент просто зашкаливал в Абраксасе.
- Сын, что ты думаешь о Нарциссе Блэк? - спросил он у Люциуса и увидел, как его мальчик совсем не по-аристократически морщится. Люциус словил подзатыльник.
- От нее меня тошнит больше, чем от всех остальных, сэр, - ответил его двадцатилетний сын. - Она не вешается на мою шею, не пытается заговорить. Только смотрит. И от этого взгляда мне плохо. Потому что она любит так глубоко и безмолвно... Она показывает это только взглядом. Но если вглядеться, видно в ее глазах такой огонь, что собери всех женщин, что мной интересовались и еще будут интересоваться, свет их глаз будет в миллионы раз тускнее чем ее. - Отец взглянул на сына как на идиота. Он не понимал, почему его так тошнит от такой любви девочки. - Она не стоила мне ни галеона. Никаких усилий. Я даже не разговаривал с ней. А она любит меня. От этого и тошнит, - больше разговоров о Нарциссе Блэк в их доме не заводилось.
Прошло какое-то время, и придя на прием в дом Блэков, они увидели, как юная Цисси пользуется вниманием молодого Паркинсона. Люциус в тот вечер был чернее тучи, но отцу говорил, что ему абсолютно все равно. Не прошло и нескольких недель с того вечера, как эльф-домовик рассказал Абраксасу, что молодой хозяин громко стонал во сне, и звал молодою мисс. Когда Абраксас спросил, что за молодая мисс, трясясь домовик ответил, что это мисс Нарцисса Блэк. На следующем приеме в доме Блэков Люциус и Нарцисса танцевали все танцы и не отходили друг от друга весь вечер. Люциус полюбил Нарциссу. Вначале не сильно. Но потом его любовь затмила ее.
Через год после свадьбы Темный Лорд начал набирать силу и сторонников. Тогда-то Люциус и напялил на себя эту чертову маску. Маску безразличия. А потом, благодаря попыткам Нарциссы вернуть прежнего Люциуса, был зачат их единственный сын. Драко. Его маленькая гордость. Дедушкина гордость. Комочек... Который не смог снять с Люциуса маски. Но он любил своего сына больше жизни. Вот только если и умел это показывать, то разучился.
После смерти Абраксаса Люциус стал тираном. Как и вещала его давно покойная мать: «Мальчик вырос не только тираном, но мизантропом и извращенцем, политиком и главное пожирателем. Люциус слишком поздно осознал, что все к чему стремится Темный Лорд - полная и непроглядная бездна. До утопии не дотягивают средства и тропинки, по которым бредет Реддл к этой «утопии».» Но в сердце Малфоя ничего не менялось. Он продолжал любить жену и сына больше всех на свете.
Именно поэтому в день, когда шла битва за Хогвартс, он бросился под заклятие, которое летело в Нарциссу. Но было и еще кое-что. Он устал, и он ненавидел эту войну.
***
- Флагранте!
Они победили сражение, но не войну. Джинни Уизли потеряла много друзей. Джинни Уизли потеряла родного брата. А теперь она теряла любимого.
Несколько месяцев назад Гарри Поттер, ее жених, сказал, что они должны расстаться, потому что пока она с ним, она ходячая мишень. Джинни было плевать на то, что она мишень, потому что без него она ничто. И хотя Джинни Уизли была сильной девочкой, многое она принимала очень близко к сердцу. И не могла не принять к сердцу то, что Гарри Поттер уходил в лес к тому-кого-нельзя-называть. Уходил на верную смерть.
- Ты не можешь этого сделать! - воскликнула рыжеволосая девочка, хватая избранного за ворот куртки. - И ты не сделаешь этого, Гарри Поттер, - она вцепилась в него изо всех сил и не намеревалась отпускать.
- Джинни! Ты не понимаешь! Я... Я последний хоркус... - Гарри выдохнул слово «хоркус» как смертный приговор. Он надеялся, что Джинни в ужасе отпрянет, и уставится на него, как на прокаженного. Но этого не произошло. Девушка только сильнее вцепилась в воротник его куртки.
- А мне на это наплевать, Гарри. До хоть последний из рода Певерелл. Хоть последний человек на планете. Ты никуда не пойдешь. - Джинни Уизли была уменьшенной копией своей матери. Вот только она была уверенна, что жить будет не так тяжело, как жили они (хотя никто кроме Рона не планировал жаловаться). Она знала, что выйдет замуж за Гарри. Рано или поздно.
- Джинни, - Гарри отцепил ее руки от своей куртки. - Я должен идти. Если я выживу, мы поженимся, как только все закончится.
- Я не выйду за тебя, Поттер, если ты уйдешь. - Избранному словно дали под дых, так на него подействовали эти слова. Но Гарри не мог остановиться. Он должен был идти.
Джинни Уизли ненавидела плакать. Но она плакала, глядя вслед удаляющемуся Гарри Поттеру. Она ненавидела Поттера и Войну.
***
- Авис...
Фред Уизли нежно обнимал любимую девушку за талию. Им повезло выжить в этой схватке. Повезло им. А другим нет.
Не повезло его младшему брату Ронни. Фред даже не знал, кто убил мальчика. Но если когда-нибудь узнает, вся семья Уизли отомстит. Фреду было больно смотреть на лицо мамы. Он ненавидел мамины слезы. Но при этом Фред, где-то глубоко внутри благодарил Мерлина за то, что Джордж остался в живых. И знал, что Джордж благодарит Мерлина за то же самое.
Не повезло Теодору Нотту, который сгорел в выручай-комнате. Хотя с какой-то стороны Фред его понимал. Фред не был глупцом, а потому знал, как добывать информацию. Из полученной им информации он узнал, что тот-чье-имя-не-будет-помянуто дал Нотту несколько поручений. Починить Исчезательный Шкаф, запугать грязнокровок и убить Дамблдора. Все эти задания Нотт завалил. И решил, что публичная смерть намного хуже, чем смерть в одиночестве.
Не повезло Панси Паркинсон (Фред не знал, что она вышла замуж) и Блейзу Забини. Они действительно любили друг друга и так мало побыли вместе. Да и просто пожили на этом свете. Панси умерла, защищая любимого, Блейз умер, оплакивая любимую. Такая смерть была для них высшей наградой.
Не повезло Люциусу Малфою, профессору Флитвику, Сьюзен Боунс, Колину Криви, мадам Стебль, Ромильде Вейн, Римусу Люпину, Нимфадоре Люпин, Ксенофилиусу Лавгуд, бабушке Лонгботтома, Симусу Финнигану, Пенелепе Ровуд, Эрни МакМилану, Турри Буту...
Фред Уизли смотрел на трупы знакомых и незнакомых ему людей, и понимал, что он ненавидит войну.
***
- Энервейт!
Полумна Лавгуд дышала пыльным воздухом сидя на камне около разрушенного здания школы. Люди вокруг залечивали раны и оплакивали близких. Полумна оплакивала папу. Еще не достигнув совершеннолетия, Луна осталась сиротой. Хотя, все мы осиротели в этой войне.
Небо в этот день было пасмурным, и солнце лишь изредка проглядывало сквозь облака. По мосту шла толпа людей в черном. Среди них был Хагрид, который нес на руках кого-то, кто уже распрощался с жизнью. Увидев подходящих людей, народ стал выходить из Хогвартса. Протиснувшись сквозь толпу людей в черном, на середину вышел тот-чье-имя-нельзя-называть. На руках Хагрида лежал Гарри Поттер.
Луна неведомо откуда точно знала, что войну они не проиграли. Она смотрела на мертвого Гарри и не могла понять, почему другие не замечают его лёгкого дыхания. Джинни плакала. Мистер Слизнорт, который вскоре должен был преподавать в их школе зельеварение, обращался к Мерлину за упокой души юного героя. Тот-чье-имя-нельзя-называть громко рассмеялся, а потом произнес, кажется, еще громче, чем смеялся.
- Гарри Поттер мертв. Он спасался бегством из Хогвартса, бросил Вас на погибель. Спасал свою шкуру. - Джинни заплакала еще сильнее. Луна понимала, что все слова этого человека - ложь. - Еще не поздно перейти на мою сторону. У нас найдется место для каждого.
Невилл Лонгботтом вышел вперед.
- Это неважно, что Гарри умер, - сказал он. Луна опустила голову. - Люди умирают каждый день! Друзья, родные... Сегодня погиб Гарри. Но он все еще с нами! - он приложил руку к груди. - Вот здесь! Как и Рон, Римус, Тонкс. Они все. Они погибли не напрасно! Сердце Гарри билось за нас! Ничего еще не кончено!!! - Невилл вытащил из шляпы меч и направил его острие на того-кого-нельзя-называть.
Дальше все происходило очень и очень быстро. Гарри вскочил с рук Хагрида. У Гарри в руках появилась палочка. Пожиратели начали аппарировать. Оставшиеся кидались заклятиями. Невилл попытался перерезать змее шею, но нечего не получилось. Гарри и Тот-чье-имя-нельзя-называть боролись. Их заклятия встретились. Они выкрикивали друг другу только им понятные вещи. Миссис Уизли убила Белатриссу Лестрейндж. Невилл перерезал шею змее. Заклятия Гарри и Темного Лорда на мгновение распались, а потом возобновились вновь. Гарри побеждал.
Луна Лавгуд ненавидела войну. Но не именно эту. Луна Лавгуд не могла ненавидеть эту войну, потому, что они победили.