Shattered

Глава 10

У каждого человека сложная судьба. У каждого человека есть свои раны нанесенные жизнью. Говорят время лечит.... Нет. Лечит любовь.

Я гулял по замку до самого отбоя, а после сидел в выручай-комнате. Хотелось к Грейнджер. Рука болела (если вы понимаете, о чем я?). День дерьмо.
Теперь с утра, стоя в гостиной своего «любимого» факультета, я выслушивал нотации со стороны однокурсников. Половина стояли молча, но при этом пожирали глазами. Остальные возмущались, и громче всех были Нотт и Гринграсс. В какой-то момент злобной порции ругательств со стороны кого-то из змеек хватает, мне это надоедает, и я затыкаю всех. Не произнося не слова. Просто начинаю смеяться. Громко, фальшиво, холодно, безумно, страшно. Факультет смотрит на меня с испугом.
- Ну вы достали, - протянул я голосом обиженного ребенка. - Грейнджер, Грейнджер.... Своё имя я услышал лишь раз. А я, между прочим, чистокровный волшебник в Мерлин знает каком поколении. Неужели вам приятнее произнести имя этой поганой грязнокровки?
- Но, Драко, сладенький, - заворковала Кети, обвивая меня руками сзади. - Мы просто произносим её имя, а ты с ней проводишь время. Ты встречаешься с ней, сладенький!
- Я поспорил с Панси, - нашелся я, отрывая от себя Кети. - Условия спора, и ставки я вам не скажу. Скажу только, что это связанно с Грейнджер. Большего вы от меня не дождетесь. И если она об этом узнает, вы, каждый, без разбора, получите персональную порцию «круцио», - факультет смотрел на меня как-то облегченно.
- Я думаю, Драко, мы имеем право знать немного больше, чем ты нам рассказываешь, ты так не считаешь? - снова подал голос Нотт.
Я еле сдержал себя, чтобы не врезать этому циничному подонку. Мало того, что он сам таскается за Грязнокровкой, так он, как и я, тоже влюблен. И ладно бы это была какая-то обычная грязнокровка. Не делайте неправильных выводов, это не моя Грейнджер. Это Колин Криви! И этот гей еще имеет какие-то претензии ко мне!
- Прости, Тео, секрет фирмы одуванчик, - я широко ему улыбнулся. Нотта передернуло. Вот она власть.
- Скорее уж не одуванчик, а аконит, - «соблазнительно» прошипела Кети, вновь нависая на мне.
Меня передёрнуло. Аконит, Грейнджер. Как она там? Спала ли, или эта ночь для нее была такой-же беспокойной, как и для меня?
- Кстати, сладенький, подстригся ты тоже, для дела? Я так любила твои шикарные волосы. Ты такой красивый, о мой сладенький! - она припала губами к моей шее, желая оставить там следы. Я резко её от себя оттолкнул.
- Кети, нет! - девушка с розовыми волосами виновато посмотрела на меня. - По крайней мере, не при всех. И подстригся я потому, что проспорил Блейзу. - Селмон снова прильнула ко мне, и в этот раз я её обнял.
У Кети Селмон поистине сложная жизнь и судьба. Её мать лишилась рассудка, когда брат близнец Кети Демьен упал с лошади. У Кети и Демьена были очень близкие отношения. Он был единственным её другом, и человеком которому она доверяла. По сути, он был единственным, кого она любила в этой жизни. Мать всегда любила её брата, а любовь отца она ненавидела. Когда мать лишилась рассудка, у Кети не осталось ничего, что бы связывало её с Демьяном. Только рыжие волосы, которые она не жалея перекрасила в синий. Затем в белый, зеленый, красный, лиловый, и наконец, розовый. Кети все свое свободное время проводила рядом с матерью, зная, что та любила Демьена так же, как она. От отца она шарахалась, и тот не выдержав отправил девочку в Хогвартс.
Почему именно сюда? Наверное, потому, что в детстве я, Кети и Демьян были лучшими друзьями, но потом в моей жизни появились Панси и Блейз, и эти слегка придурковатые рыжие родственники отошли на второй план. Или же потому, что именно я подарил Кети портрет Демьяна. Его сделали на заказ, и для него было использовано две вещи. Письмо, и игрушка. Письмо Демьян написал мне пять-шесть лет назад. Тогда Кети очень болела, и он выражал в письме всю любовь к ней. И игрушка, подаренная Кети. В итоге получилось, что в картине заключилась вся любовь Демьяна к Кети, к любимой сестренке.
Как только Кети лишилась брата, она стала вешаться на всех парней подряд. Почему так происходило, знал только Демьян. Точнее его маленький портрет, с которым она разговаривала, когда ей было больно.
Именно поэтому, я никогда не буду её осуждать. Именно поэтому ей будет все сходить с рук. Именно поэтому я не позволю Астории распускать ненужные сплетни.
На завтраке я хотел поймать взгляд Грейнджер на себе, но она упорно делала вид, что не видит меня. Это продолжалось пока Уизелби не начал что-то громко рассказывать какому-то гриффиндорцу. Слова доносились до меня, но смысла я не понимал. И уже в следующий момент Грейнджер вскочила со своего места, и умоляюще посмотрела на меня.
Долго смотреть не пришлось, я вскочил со своего места, и направился в их сторону. Блейз, Панси, Кет, Винс и Грег направились за мной. Подойдя, я обнял Грейнджер за талию и собственнически притянул к себе, поначалу она хотела возмутиться, но, взглянув на Подлизли, решила воздержаться до лучших времен. Забини схватил морковноголового, прошипев что-то вроде «Привет родной». Кети повисла на втором гриффиндорце, а Кребб и Гойл ухмылялись.
- Ну что же ты, сладенький, - заворковала Кети, - мы обойдемся без них....
- Я видел, как ты вчера лизалась с хорьком! - заорал Уизлик.
Ну, в общем, все продолжалось в таком духе, пока нас не прервал Снейп, и не содрал с Гриффиндора пятьдесят баллов, а подоспевшая кошка МакГоногал, столько же у Слизерина, после чего нас направили прямиком в кабинет директора.
По дороге Грейнджер схватила меня за руку, и на автомате я отдёрнул руку. Больше она ко мне не прикасалась, но я видел, как трясутся её руки, от чего на душе становилось холодно и больно.
- Знаешь, если хочешь... - как можно безразличнее сказал я, протягивая ей руку, и она схватилась за неё как за спасительную соломинку. Руки её были холодными, но мне мгновенно стало жарко. Я больше не смотрел на дорогу, и не думал о том, что скажу Дамблдору. Я думал о ней. О её глубоких глазах, непослушных волосах, прическе «а-ля я упала с сеновала». И о холодных руках. Холодных, родных руках.
- Я думаю...- начала она. Но я прервал её, потому, что она всегда слишком много думает.
- Заткнись, Грейнджер. Думать будешь на зельеварении, истории магии, и всех остальных уроках. Дамблдору скажем, что любим друг друга. Да так что ни спать, ни есть, полный улет, - сказал я, и остановился, резко дернув её за руку. Она скривилась, ей было больно, но она не выпустила мою ладонь из своей.
- Я не верю своим ушам! Отпрыск знаменитого рода Малфоев, сам Драко Малфой, говорит такие слова как улет! - с наигранной заботой она прикоснулась к моему лбу ладонью. - Температуры вроде нет. Странно. Скажи, как ты себя чувствуешь? Ты не заболел? - а потом запрокинула голову назад и звонко засмеялась на весь коридор. Я шумно выдохнул, и выпустил её руку. Это слишком. Я сделал шаг назад. Она такая красивая и дерзкая одновременно, так хочется поцеловать её, и одновременно убить. Грейнджер мгновенно прекратила смеяться, и с ужасом глядела на свою руку, которая еще пару секунд назад сжимала мою.
- Пошли! - я пошел по пути наименьшего сопротивления, и начал поступать, как поступаю всегда, когда чувствую нужду в Грейнджер. Я начал грубить. Потянул гриффиндорку за рукав мантии, и потащил в сторону кабинета директора. Когда мы подошли к горгулье, я толкнул её вперед. - Давай, Грейнджер. Я знаю, что ты знаешь пароль. Действуй!
- Заткнись, Малфой! Пароль «Лакричная палочка». Идем, влюбленный! - я встал как громом пораженный. Влюблённый. Ха, Грейнджер, ты даже не подозреваешь, насколько близка к истине.
Мы вошли в кабинет, а там по комнате метался Снейп, высказывая как это все возмутительно; МакГоногал - спокойной её не назовешь это точно, но она, по крайней мере, сидела в одном месте; и безмятежный Дамблдор, наливающий чай в чашки, широко улыбающийся, и напевающий что-то себе под нос.
- О! Мисс Грейнджер и мистер Малфой! - воскликнул Дамблдор, ставя чайник, и хлопая в ладоши.- А то я уж думал вы задержались в каком-нибудь темном углу этого великолепного темного замка, в котором множество мест, где вас не найдут, - он заговорчески мне подмигнул, а затем выразительно посмотрел на Грейнджер.
- Профессор, мне показалось, что вы намекаете... - начала было Грейнджер, но Дамблдор широко раскрыл глаза, и поцокал языком.
- Дорогая мисс Грейнджер, я сказал прямо. Вплоть до этого момента вы изображали влюбленных довольно убедительно. Я даже вам поверил. Вот только у вас мисс Грейнджер была не правильная реакция на мою реплику, - теперь Дамблдор говорил предельно серьезно. - Если бы вы действительно встречались с мистером Малфоем, то залились бы краской от такого заявления, и промолчали. Поэтому ваши отношения - обман. Расскажите, почему? - Грейнджер вздрогнула, и я притянул её к себе.
- Я хочу поговорить без Снейпа и МакГоногал, - прошептала она мне на ухо.- Сделай что-нибудь. Я не хочу, чтобы они знали. Особенно Снейп, - я начал лихорадочно думать, как выгнать наших деканов из кабинета. Решение проблемы пришло мне на ум внезапно, главное, чтобы Грейнджер меня после этого не убила. Я положил руку на живот гриффиндорки, посмотрел на неё с нежностью, с которой смотрит на меня мать, когда мы остаемся вдвоем, и повернул голову в сторону профессоров. Те стоят с крайне удивленными лицами.
- Я и Гр... - не так! Убедительнее! - Мы с Гермионой... - как только я произнес её имя, захотелось сказать его еще раз, затем еще и еще, но это ребячество. - У нас с Гермионой будет... - я сделал вид, что осекся, и перевёл взгляд на Дамблдора, молящий взгляд.
- Мисс Грейнджер!
- Мистер Малфой! - сказали наши деканы в унисон. До них дошел мой обман.
- Я думаю, мисс Грейнджер и мистер Малфой хотят поговорить со мной наедине, это так? - я кивнул, и все посторонние удалились. Как только дверь за ними закрылась, Грейнджер отскочила от меня и замахнулась, но я перехватил её руку.
- Ты хоть понимаешь, что натворил! Теперь они думают, что я изменяла Рону, а потом еще и залетела! Не просто залетела, а залетела от своего злейшего врага! От тебя Малфой! О, Мерлин, мои дети будут хорьками, - Грейнджер схватилась за голову, за сердце и осела но пол, болтая бред. - Мои дети будут хорьками. У них будут платиновые волосы и холодные глаза. А еще они будут Малфоями. Я стану Малфой! - она прижала ноги к груди и обхватила их руками. - А мой свекр... о великие Мерлин и Моргана! Мой свекр - Люциус Малфой! Пожиратель смерти! И он настоит на том, чтобы крестным моего ребенка-хорька стал Волон-Де-Морт! - чем дольше Грейнджер говорила, тем бредовее были её слова. Я взглянул на Дамблдора, глаза, которого, казалось, вылезут из орбит. И тут до меня дошло. У Грейнджер травма. Она же пыталась покончить с собой, и вот последствия. По-хорошему ей надо отлеживаться у мадам Помфри. Но если кто-то узнает о её попытке самоубийства, её упекут в Мунго! Я не могу этого допустить. Я кинулся к Грейнджер, упал на колени, обнял, и начал гладить по волосам. Та всхлипывала и пыталась доказать мне, что мы не будем счастливы в браке.
- Шшшш.... Грейнджер, не реви, ты не беременна, - я прижал её голову к груди, и тихо раскачивался из стороны в сторону, как бы убаюкивая гриффиндорку. - Не реви, ты не беременная, это всего лишь маленькое такое враньё. Да и никто кроме МакГоногал и Снейпа не знают об этом маленьком обмане. Ну, все, девочка, тихо... - я пытался её успокоить.
Именно так поступала Нарцисса, когда тетя Белла совсем лишалась рассудка и падала на пол. Билась в конвульсиях и кричала, чтобы его, не убивали. Кого тогда убили, я так и не узнал. А мама в таких случаях обнимала её и говорила, что все будет хорошо и все образуется. Именно так я и делал сейчас с Грейнджер.
Я не знаю, сколько прошло времени, сколько литров слез вылила Грейнджер на пол кабинета директора, и сколько этот самый директор выпил чашек чая, но маленькая гриффиндорка, наконец, пришла в себя, и с удивлением осознала, что мы прижимаемся друг к другу.
- Малфой! - воскликнула она, отталкивая меня. - Что бы делаешь?!
- Мисс Грейнджер, - довольный МОИМИ трудами Дамбдор, улыбаясь, обратился к бунтарке, - все в порядке. Вам стало не по себе, а я как учитель не могу так нежно заботится о вас, как это сделал мистер Малфой, - гриффиндорка оторопела, посмотрела на меня и удивленно заморгала, не веря. - А теперь расскажите мне с чего этот спектакль.
И Грейнджер начала свое повествование. О том, как ей изменил её любимый Уизли, о том, как она не помнит, что было в тот вечер. О том, как проснулась в спальне Слизерина рядом с Паркинсон. Я, конечно, хотел уложить девушку с собой, но Панси сказала, что Грейнджер убьет меня если мы окажемся в одной постели и она не будет помнить, было ли что между нами или нет. Рассказала о том, как сама лично пустила слух о наших отношениях, честно призналась о том, что поцеловала меня. Какая она все-таки гриффиндорка! Все это время Дамблдор внимательно её слушал, попивал чаек, закусывая всякими сладостями, и пытался накормить ими гриффиндорку, попросту меня игнорируя.
- Это очень интересно, мисс Грейнджер, а теперь вы не могли бы выйти, буквально на пару минут. Мне нужно поговорить с мистером Малфоем с глазу на глаз. - Грейнджер удивленно взглянула на директора, потом на меня, пожала печами и вышла. - Вам не кажется, Драко, что у мисс Грейнджер странная потеря памяти. Вот мистер Уизли целует мисс Браун, а вот она просыпается с мисс Паркинсон. Согласитесь это минимум двенадцать часов. Куда же они делись?
- Я расскажу вам профессор, если вы пообещаете, не вмешиваться самим и не вмешивать никого другого. Все что я вам скажу, останется между нами и не выйдет за стены этого кабинета, - директор победно улыбнулся, а потом произнес клятву, что никому не расскажет об этом. И тогда я поведал ему все то, что не знала Грейнджер. Рассказал о той измене в выручай-комнате, до аконитового яда. Директор сидел, и смотрел на меня с ужасом.
- О, мистер Малфой! - провыл он, словно не великий маг, а обычный человек. А потом в бессилье схватился за голову. - Вы знаете, почему аконитовое зелье запрещено в Англии? - я отрицательно помотал головой. - Какое бы противоядие не дали человеку, какое бы зелье не варили, человек начинает сходить сума.
Мой мир рухнул.
- Как?!
- Медленно, но верно. Вы же видели, как мисс Грейнджер лишилась рассудка на какое-то время. Ей нужны наблюдение и забота. По-хорошему, её действительно стоило бы направить в Мунго, но я дал вам слово и поэтому решать вам, - конечно, это мне решать! Мне решать... о Грейнджер! - Только знайте, мистер Малфой, мисс Грейнджер нужна любовь и поддержка, иначе она сойдет с ума быстрее. Покажите ей, как умеют любить Малфои. И она будет с вами дольше, чем без вас.
Моя Грейнджер. Моя маленькая и невинная Грейнджер. Как же так случилось, что все эти жизненные испытания упали именно на тебя? Почему, нельзя было ограничиться одной несчастной любовью, и парой разбитых коленок. Почему тебе надо было сойти с ума?! И из-за кого! Уизли. Эта паршивая рыжая гадина. Чтобы он задохнулся во время секса с этой Браун! Я сделаю все, чтобы Грейнджер была со мной как можно дольше, чтобы она не сошла с ума, по крайней мере, до окончания школы. Моя бедная маленькая Грейнджер....
- Мисс Грейнджер, вы можете вернуться, нам надо кое-что обсудить. - И гриффиндорка вошла в кабинет. У меня сжалось сердце. Она сходит с ума. Медленно, но верно. Я еле сдержался, чтобы не кинутся обнимать её. Маленькая. Как много в жизни она теряет! - Мне кажется, с тем, как к вам относятся ваши друзья, вам стоит на некоторое время кардинально сменить круг общения.
- Что вы хотите этим сказать, профессор? - сказала она охрипшим голосом. Она плакала! Снова плакала! Пока мы разговаривали!
- Я думаю, что во время приемов пищи, вам лучше сидеть за столом факультета Слизерин. Ведь ваш молодой человек именно с этого факультета, - произнося «молодой человек», он двумя пальцами изобразил в воздухе кавычки, - да и ваш новый друг, мистер Забини. А так же милая мисс Паркинсон. Я думаю, они будут вам рады.
- Но... но, но, но... профессор....
- И еще я думаю, вам стоит переселиться в комнаты главных старост. Так будет легче. Вы не считаете?
- Да, профессор, так и есть.
- Прекрасно! Потому что ваши вещи уже там! Можете идти на занятия. И да, Драко, передайте мисс Селмон мои соболезнования по поводу Демьяна. Это огромная потеря.