Painkiller

Глава 13.

Утром, после ночных разговоров люди стыдятся смотреть друг другу в глаза. Люди вообще стыдятся хороших вещей, например, человечности, любви, своих слёз, тоски, всего, что не носит серого цвета.*

***
После того, что произошло между ними ночью, Лиам и Зейн приняли по очереди душ и некоторое время лежали в молчании и неловкости, но это длилось недолго. Зейн придвинулся к шатену и обнял его, прижимаясь губами к щёке с легкой щетиной. Ему нравились новые ощущения, которые он испытывал с Лиамом. Это было чертовски странно, но безумно приятно, ему хотелось вжаться в тело Лиама и чувствовать его сильные руки на своей спине, чувствовать, как шатен, едва касаясь его кожи, ведёт пальцами по позвоночнику, мягко и любовно выдыхает на его волосы, смешивая своё тёплое дыхание с ароматом цветочного геля для душа. Зейн не привык к такому ласковому отношению к себе, и он задрожал от того, насколько сейчас ему было хорошо. Лиам принял это, думая, что Зейн просто замёрз после душа, и, разомкнув объятия, потянулся за пледом, лежавшим у их ног. Да, это всё ещё было пугающе: ощущать, как ты становишься зависим от другого человека. И было неважно, парень это или девушка. Зейн впервые чувствовал себя дома. Лиам был его домом, который он искал всё это время.

Как только Лиам заботливо натянул на них плед, Зейн улыбнулся, снова принимая своё положение под боком парня. Шатен шумно выдохнул, когда нога Зейна чуть дёрнулась вперед, ложась между его ног. Лиам обхватил его лодыжку и тихо спросил:

- Всё нормально?

- Как никогда, - ответил Зейн, прикрывая глаза, и положил свою ладонь на грудь Лиама.

После этого было множество разных тем, которые они обсуждали до глубокой ночи: им хотелось узнать друг друга, довериться, впустить в своё сердце. Зейн рассказывал, как они с Луи глупо придумывали свои планы, чтобы досадить Лиаму, а тот лишь молча улыбался. Он рассказывал о своём первом бое, который перевернул весь его мир, и получал в ответ лишь поцелуй в висок. Лиам поддержал разговор, начиная рассказ о том, как он попал в секцию бокса, которой владел его отец. Оба парня всю жизнь были достаточно замкнутыми и скрытными, а людей, которые знали их настоящими, были единицы, их можно было посчитать на пальцах одной руки. Так они и уснули, когда их глаза уже начали закрываться, а речь стала тихим бормотанием, что-то вроде: «спокойной ночи, у нас ещё будет много времени для разговоров».