Малфои: путь восстановления

Глава 1

Чтобы на жизнь интересно было смотреть, нужно, чтобы игра её была хорошо сыграна, а для этого требуются хорошие актеры.
Фридрих Нишце

Гэй Грейнджер в последнее время очень много слышал от жены о некой Нарциссе. И его даже пугало то, что его милая супруга так много рассказывала о своей подруге. Обычно он слышал о ее подруге Люси лишь пару слов в неделю, а о Амелии, школьной подруге Джин, с которой та встречалась каждую субботу, в последнее время слышал еще меньше. Но когда Джин принесла два билета в театр и сказала, что туда они пойдут вместе с Нарциссой, Гэй растерялся.

Но после понял свою жену.

Нарцисса — очень сильная женщина. Потеряв мужа, она продолжила растить сына, который, к слову, одного возраста с Гермионой. Со слов волшебницы, из-за проблем у мужа на работе перед его смертью, многие хотели сломать ее волю, но ни у кого не вышло. А еще Нарцисса была очень интересной женщиной. Она очень хорошо растолковывала смыслы пьес, хотя у самого Гэя на этот счет были свои идеи. Собственно, на этой почве они и сошлись. Обсуждая постановку, они проговорили до самого вечера, выпивая красное вино на террасе одного полуночного ресторанчика.

— Но новой встречи, Нарцисса, — целуя женскую ладонь, прощался Гэй.

— До субботы, моя дорогая, — лепетала Малфой, обнимаясь с Джин.

— До субботы, Нарци, до субботы, — ласково соглашалась Грейнджер.

***

С самого утра по дому Грейнджеров разносились самые разные запахи: это были и запахи свежей зелени, и выпечки, и запеканки. Субботнее утро Грейнджеров началось с того, что Джин с утра отправила мужа за продуктами, а сама с проснувшейся дочерью принялась за готовку. Джин взялась за приготовление фирменной запеканки, а Гермиона — за салаты, а после и за пирог, который получился удивительно-вкусно только в ее руках. И это было не благодаря магии.

К полудню бедный Гэй без сил упал на диван, высказав свои возмущения всем богам. Его, мужчину, заставили не готовить мясо, как обычно было, а прибираться в квартире! И бедный мужчина уже хотел попросить свою любимую чудесную дочку-волшебницу ему помочь, но та лишь смеялась, пожимала плечами и дальше занималась с матерью готовкой. Повернув голову в сторону кухни, он услышал, как две самые прекрасные женщины в его жизни пели знаменитую по всей Англии песню. Мотив сам собой всплыл у него в голове, и Гэй, покачивая в такт головой, пересилил себя и поднялся на ноги.

— Все пахнет слишком вкусно, чтобы удержаться, — прошептал мужчина на ухо жене, из-за спины протиснув руку и из-под ее руки выхватив кусочек нарезанной моркови.

— Подожди немного! — одернула мужчину Джин, едва хлопнув того по руке. — Скоро придут гости. Иди накрой лучше на стол, у нас почти все готово.

— Слушаюсь и повинуюсь, мой господин, — шутливо заявил Гэй и принял из рук стоявшей рядом Геормионы натертые тарелки.

— А с приборами как-нибудь сам, мне пирог заканчивать нужно, — отозвалась маленькая волшебница, поцеловав отца в щеку и похлопав его по плечу.

Когда все тарелки, фужеры, приборы были расставлены и разложены на столе, а вся еда аккуратно перемещена с противней на большие блюда, Джин услышала звонок в дверь. Сняв халат и поправив на ходу волосы, женщина поставила блюдо с запеканкой на стол и побежала к двери, крикнув мужу на второй этаж:
— Гэй, милый, Нарцисса пришла. Скорее спускайся!

Выдохнув у дверей, Джин открыла замок и отворила дверь. На пороге стояла радостная Малфой. Она улыбалась Грейнджер широкой улыбкой, а после залепетала:

— О, Джин! Ты так прекрасно выглядишь. Твоя прическа тебе очень идет.

Женщины обнялись, после чего прошли в коридор.

— Это мой сын. Драко, поздоровайся, — обратилась брюнетка к молчавшему сыну.

Тот стоял за ее спиной и с отвращением осматривал дом магглов. Ему было противно — и он с огромным трудом это скрывал. Он любил мать, но терпеть не мог магглов. Вбитое «круцио» воспитание отца не давало ему любить магглов так, как их возлюбила мать. Он осмотрел женщину, стоящую перед ними и внутренне усмехнулся: и горько и грустно. «Этой женщине стоит сменить стрижку», — подумалось Драко.

— Здравствуйте, миссис Джин, — поздоровался слизериновец из вежливости и немного склонил голову.

— Ну что же вы стоите на пороге? — внезапно спросил кто-то сверху, и Драко поднял глаза наверх.

По ступеням со второго этажа спускался нелепо одетый мужчина. На нем была белая рубашка, черные брюки, зеленоватый галстук и бежевый жилет. Именно сочетание бежевого жилета и зеленоватого галстука показалось Драко нелепым.

— И то правда, — спохватилась Джин и повела гостей на кухню.

Гермиона как раз выносила пирог на расписанном цветами блюде, когда на кухню вошла цветущая мать, а за ней Нарцисса Малфой. Завидев женщину, глаза волшебницы округлились и она в ужасе перевела взгляд на арку, в которой остановился Драко.

Чертов. Драко. Малфой. В ее. Доме.

Тот, тоже весьма и весьма удивившись, приподнял бровь и скривил губы. Ему не верилось, что из всех чертовых магглов, его мать сдружилась именно с семьей грязнокровки! Этой мерзкой, отвратительной гразнокровки он никогда не потерпит в кругу его матери!

— А это моя дочь, Гермиона, — представила Джин Гермиону Нарциссе.

— Здравствуйте, мисс Нарцисса, — отходя от шока, поздоровалась Гермиона.

Она дрожащими руками поставила блюдо с пирогом на стойку и подошла к матери и гостям. Гриффиндорка старалась не смотреть на Драко, который стоял за спиной Нарциссы, словно за щитом от грязи, которая могла исходить от нее, Гермионы. Протянув руку для рукопожатия, Гермиона изумилась внезапно крепким объятиям Нарциссы. «Не такой я ее себе представляла», — пронеслось в голове у гриффиндорки и она ласково приобняла Малфой.

— Ты такая взрослая, Гермиона! На фотографиях, которые мне показывала твоя мама, ты выглядишь куда младше! — выпуская из объятий девушку, говорила женщина. — Это мой сын, Драко.

— Мы знакомы, мисс Малфой, — сказала Гермиона.

— Мы знакомы, мама, — в голос с Грейнджер произнес Драко.

— Вот как, — позволила себе усмехнуться Нарцисса. — Значит, ты тоже волшебница.

— Магглорожденная, — добавила Гермиона.

— Это же прекрасно! Просто удивительно! — вновь как-то через чур по-женски залепетала Малфой и обратилась к Джин с каким-то до ужаса повседневным вопросом.

Когда все пятерки сидели за овальным столом, Гермиона напряженно смотрела то на счастливых разговаривающих родителей, то на молчавшего Драко.

Гребанного Драко Малфоя, который сейчас сидел на ее кухне.

Где Гарри и Рон, когда они так нужны? Или где ее любимый кот, когда так сильно нужно, чтобы хоть кто-то поддержал? Где Полумна с ее нелепыми, но очень точными замечаниями? Где Невилл с его неуклюжестью? Где Молли Уизли с ее любвиобильностью? Где хоть кто-нибудь? Гермиона не знала, поэтому вцепилась взглядом в пейзаж за окном и молила Альбуса Дамболдора помочь ей с небес. И Годрика Гриффиндора молила, и Ровену Когтевран, и Хелену Пуффендуй, и даже чертового Салазара Слизерина.

А все потому, что кто угодно мог сидеть на ее кухне, даже Пэнси, но не Драко Малфой. Только не он.

— Этот пирог такой вкусный! Драко, милый, попробуй. Гермиона приготовила поистине вкусный пирог! — говорила Нарцисса с улыбкой.

Гермиона перевела взгляд на алебастровое лицо волшебника. Он кривил свои отвратительные губы в некотором подобии улыбки и вежливо принимал еще один кусочек пирога. Пирога, который Гермиона готовила явно не для Драко. Для кого угодно, но не для него. Заметив изучающий взгляд гриффиндорской волшебницы, Драко улыбнулся ей. Увидев эту улыбку, девушка удивленно приподняла бровь.

Малфой улыбнулся ей? Серьезно?

— Очень вкусный пирог, Гермиона. Надеюсь, я смогу его отведать еще когда-нибудь, — сладко протянул платиновый мальчик.

— Приходи к нам почаще, я всегда его буду готовить, — из вежливости ответила Грейнджер и отвела взгляд.

Она посмотрела на вновь увлеченно болтающих родителей и вздохнула. Когда ее мама услышала, что Малфои тоже волшебники, у них с Нарциссой нашелся еще один вагон интересных тем. Начиная эльфами, о которых недавно рассказывала матери Гермиона, заканчивая... не ясно чем еще заканчивая. Она наблюдала за разговаривающими женщинами и мужчиной и думала: «Как такое вообще может быть?» Грейнджер могла понять свою мать, отца — они всего лишь наивные магглы, —, но зачем Нарциссе любезничать с ними?

Слишком слащаво, слишком непривычно. Особенно для семьи Малфоев.

Внезапно Гермиона услышала теплой мурчание своего кота и посомтрела вниз. Живоглот терся о ее ноги, держа в своих зубах новый выпуск «Ежедневного пророка». На первой странице газеты, как успела заметить гриффиндорка, пестрел новый яркий заголовок:

«Магглы: открытые ворота в жизни чистокровных волшебников».

И в первых же строках Рита писала, что теперь, когда магглы стали так много значить для чистокровных волшебников, свадьба с ними — величайшее счастье! И в какое-то мгновение у Грейнджер сложилась полная картинка происходящего. И от этого осознания ей сделалось очень не хорошо, не приятно.

— Извините меня, мне нужно отойти, — поспешно проговорила Гермиона и встала из-за стола.

Пошатнувшись, она задвинула свой стул, подхватила Живоглота и «Ежедневный Пророк» с пола и скрылась за аркой в гостиной. Девушка уселась в кресло и положила кота на колени. Тот замурчал, когда его начали гладить и прикрыл от удовольствия два серых глаза. Гермиона начала читать свежую статью, но увидев там лишь устрашающие перспективы, отложила газету в сторону.

Едва ли Гермиона сейчас могла понять, что она испытывает. Она по полочкам пыталась разобрать происходящее сейчас с ней и с ее семьей, но получалось все как-то наигранно. Будто этот отрывок ее жизни был сыгран ее семьей по чьему-то дешевому сценарию. А может Гермиону просто убивал тот факт, что в эту минуту на ее кухне с ее родителями чаевничал Драко Малфой.

Драко Малфой — который ее враг; враг Гарри и Рона; враг всего факультета.

Когда внезапно в дверях показался платиновый мальчик, Грейнджер продолжила читать статью. Он умастился на диване, ровно посредине, и закинул ногу на ногу.

— Моя мать беспокоится о тебе, грязнокровка, вот я и пришел, — насмешливо сказал Драко.

— Ясно.

Гермиона хмыкнула и продолжила гладить кота, отложив «Ежедневный Пророк» на тумбочку, которая стояла тут же, рядом с креслом.

Когда Драко скрылся в арке, Нарцисса улыбнулась, полностью довольная собой. Лишь пару недель назад она узнала, что Джин и Гэй Грейнджеры — родители той самой Гермиона Грейнджер, которую так ненавидела ее сестра Беллатриса, но так любила профессор МакГонагалл, с которой, к слову, сдружится Нарциссе стоило огромных трудов. Гермиона Грейнджер была одним из тех светлых лучиков Гриффиндора, на которых любуются все преподаватели Хогвартса. А о конфликте Слизерина и Гриффиндора знал даже самый необразованный волшебник из самой далекой школы волшебства Фризи*. И для Нарциссы, новой Нарциссы Малфой, задача сблизиться с семьей гриффиндоской волшебницы стала первостепенной и желанной. Да и к этому стоило добавить, что сами Джин и Гэй — обычные дантисты — были очень интересными магглами. Даже для бесед.

— Мой сын стал так меняться рядом с вашей дочерью. Думаю, они хорошо подходят друг другу. По крайней мере, этот оболтус стал менее буйствовать, — тихим голосом, чтобы подростки не услышали, говорила Нарцисса Грейнджерам.

Джин смущенно махнула рукой, а Гэй улыбнулся, гордый за дочь.

— Она у нас книжница, боюсь, что мальчики ее не будут интересовать даже через пять, а то и больше лет... — немного раздосадованно выдохнула Джин и посмотрела на мужа. — В ее возрасте я встретила Гэя. И мы счастливы в браке уже сколько времени. У Гермионы есть друзья-мальчики, но это всего лишь Гарри и Рон. В ни в одном из них она не видит мужчин. Они оба для нее как братья.

— Я бы гордилась такой дочерью, как Гермиона, — лепетала Нарцисса, ухватившись за возникшую возможность. — У моего Драко вокруг столько людей, но ни один из них не был ему другом. Были какие-то двое мальчишек, но они были скорее мальчишками на побегушках... Вот только Забини. Да, Забини. С ним Драко дружит, но и то, не думаю, что их дружба крепче, чем у вашей дочери с Поттером и Уизли.

— Твой мальчик очень красив, разве у него нет девушки? — поинтересовалась Джин. — Не думаю, что красавицы могли бы отпустить такого принца без внимания.

— Не говори об этом ни слова! — выдохнула Нарцисса, поморщившись. — Мне хватило Пэнси в своем доме, а что у него еще за романы, я даже знать не хочу. Но если бы рядом с ним была такая девушка, как Гермиона, я была бы полностью спокойна за него!

— О, Нарци! — вздохнула Джин.

***

Ночью Гермиона проснулась в холодном поту. Она глубоко дышала и шарила взглядом по темным силуэтам комнаты. У двери стояла книжная полка, напрочь заставленная книгами, напротив кровати еще один шкаф с книгами и одеждой, у окна стол, заваленный книгами, пергаментами и тетрадями. Она была дома — уже хорошо. Похлопав себя по щекам, волшебница постаралась убрать с себя наваждение после сна, но перед распахнутыми глазами все еще горели расплывчатые образы мерзких насекомых, которые так быстро и активно выбирались из отвратительного рта Малфоя, в тот момент, когда он стоял и разговаривал с ней.

В ее сне Драко разговаривал с ней.

— Больной ублюдок, — выругалась Грейнджер и слезла с кровати, встав на холодный пол босыми ногами.

Из ее головы весь долгий вечер не выходило то, что на следующей недели она с родителями должна была пойти на обед в маггловский дом Малфоев. Она вчера отправила сову в «Нору» Рону и Гарри в его дом на Тисовой улице, который достался ему от Дурслей, после того, как они уехали в Австралию.

— Чтоб над тобой Уизли подшутили, — бросила волшебница последнее слово в сторону надоедливого Драко и успокоилась.

Вспомнив шутки-прибаутки близнецов Уизли, Гермиона заулыбалась. Одни лягушки, выпрыгивающие изо рта Рона на Хелоуине, чего стоят. Гермиона покачала головой и сладостно потянулась, разминая затекшие мышцы. До рассвета оставалось чуть больше получаса. Небо за окном постепенно светлело, сверчки под окнами затихали, а птицы просыпались. Живоглот растянулся на ворсистом ковре на полу в гостиной, лежа к верху большим животом. Гермиона прошла на кухню и налила себя там стакан воды. Прохладная живительная влага начала струиться в ее рот, иногда тонкими струйками стекая по розовым губам, по подбородку, по шее, теряясь где-то в ложбинке между грудей.

— Велик тот, кто придумал воду, — довольно пролепетала Грейнджер и направилась к лестнице на второй этаж. У нее было еще часа два для того, чтобы поспать.

Забравшись под теплое мягкое одеяло, девушка закрыла глаза и представила пейзажи, которые видны из окон Хогвартс-Экспресса. Зеленый, голубой, золотой — яркие и живые цвета полились перед глазами волшебницы, и она все дальше и дальше в своем сознании уплывала в скорое будущее, когда она будет старостой Гриффиндора (в этом Грейнджер уверена), когда Гарри и Рон будут каждодневно рядом, когда она будет просто студенткой седьмого курса в школе чародейства и волшебства Хогвартс.