Ванесса Диффенбах "Язык цветов"

12.

- Я по тебе сегодня соскучилась, - сказала Элизабет, когда я вошла.

Она не спросила, где я была, и не попыталась угадать. Я залезла под одеяло, повернувшись к ней спиной.

Элизабет положила мне руку на плечо.

- Я люблю тебя, Виктория, - сказала она почти шепотом. - Надеюсь, ты знаешь это. - Когда она в первый раз произнесла эти слова, я ей поверила. Сейчас же они скользнули по сердцу, как вода по камню. - Нам всем в итоге будет хорошо, если мы переедем к Гранту и Кэтрин. Вот увидишь.

Я кивнула. Мне хотелось лишь, чтобы она ушла.

- Это значит «да»? - спросила Элизабет.

Я опять кивнула.

Элизабет вздохнула с облегчением, как будто долго задерживала дыхание и наконец получила возможность дышать свободно. Она легла рядом, положила одну руку мне на плечо и просунула ее в щель между кроватью и стеной.

- Спасибо, - прошептала она. Мне казалось, что мы лежали так часами; мои глаза были открыты, и я вся напряглась в ее нежных объятиях. Наконец она встала и на цыпочках вышла из комнаты. В ванной потекла вода, спустили унитаз. Дверь в спальню Элизабет закрылась, и наступила тишина. Я встала.

Спустившись вниз, я тихо прошла через кухню и выскользнула в дверь черного хода. Полотняный мешок лежал под крыльцом, где я его и оставила. Он был тяжелый, набитый под завязку. Не позволяя себе думать о том, что я собиралась сделать, я взяла его и прижала к груди. Стеклянные банки звякнули друг о друга.

Тем днем, сидя на корточках в канаве, я точно решила, куда пойду, поэтому сейчас быстро двинулась по направлению к дороге. Луны не было, но звезды ярко освещали виноградник. Я шла в его северо-западную часть. Здесь, между бетонной площадкой фермерского рынка и шоссе, виноград был пыльным, листья - постоянно сухими. Даже осенью, после созревания остального урожая, эти ягоды были еще кислыми.

Я отвинтила крышку первой банки. Бензин выплеснулся через край и потек по стеклу. Я медленно вылила его на ствол лозы, держа банку подальше от тела, чтобы не попало на голые ноги. Опустошив первую банку, открыла вторую и двинулась дальше вдоль ряда. Мешок казался бездонным, и я зашагала быстрее и стала расплескивать жидкость более небрежно, во все стороны, обрызгивая виноград фонтаном. Добравшись до конца ряда, вернулась обратно по своим следам, подбирая пустые банки, разбросанные по земле.

Я выставила банки в ряд на верхней ступени крыльца, в том самом месте, где мы с Элизабет когда-то сидели и вязали бусы из ромашек, и пошла на кухню за спичками.

Выйдя на улицу, я стала искать влажный бензиновый след. Он заканчивался у дорожки, ведущей к дому. Я сделала шаг назад. Зажав в кулаке несколько спичек сразу, я провела по широкой полоске сбоку коробка. Вспыхнула сначала одна, потом остальные, и в моей руке запылал шар трепещущего пламени. Огонь подбирался к кончикам пальцев, и я подождала, пока станет неприятно, а потом даже больно, и лишь тогда бросила спички на землю.

Возникла пауза, за которой последовали глухой шум, похожий на течение бурной реки, и серия громких хлопков. А потом мне стало жарко. Я повернулась и бросилась в дом, как и планировала, чтобы взять ведро воды. Но огонь оказался быстрее меня. Я глянула через плечо и увидела, что пламя несется в направлении от дома по невидимой колее, через кусты и виноград. Я думала, что оно охватит лишь тот участок, который был полит бензином, и будет гореть на одном месте, пока я не прибегу с ведром. Но огонь не стал меня ждать.

Я взбежала по лестнице, перескакивая через две ступеньки, и бросилась на кухню. Положила спички на место и закричала, стала звать Элизабет. Та сразу же проснулась. Я слышала, как она бежит ко мне в спальню, выкрикивает мое имя.

- Я здесь, внизу! - позвала я. Я стояла у раковины и наливала воду в большую кастрюлю. Старые трубы зафыркали, вода полилась медленно, потом забила фонтаном под слишком большим напором.

Схватившись за ручки полной кастрюли, я побежала к двери, и в тот самый момент Элизабет спустилась по лестнице, и мы повернулись, плечо к плечу, и замерли, глядя на свет.

Небо стало багряным. Звезды исчезли. В считанные секунды пламя нырнуло в глубокую канаву, и четверть мили зарослей сухого чертополоха вспыхнули на наших глазах. Поднявшаяся стена огня закрыла половину неба. Все, что было за ее пределами, исчезло, и мы с Элизабет остались одни.
Как электричество по проводам, огонь бежал по винограднику.