Грант ехал по городу, на резких поворотах и оживленных перекрестках замедляя свой большой фургон.
- Грант, - сказала я.
- Что?Я заглянула в мятый бумажный пакет - не осталось ли крошек? - но ничего не нашла.
- Я не хочу встречаться с Элизабет.
- И что?
Его ответ был как белый тополь - в нем не было определенности.
- Что «что»?
- Не хочешь, так не встречайся.
- Она не приходит на ферму?
- С того дня, что вы вместе приезжали, больше не приходила, а это было когда? Почти десять лет назад? - Грант посмотрел в окно на воду, и лица его я не видела, но говорил он тихо. - Она и на похороны матери не пришла. Ты решила, что она придет сегодня, потому что ты там будешь?
- А она знает, что я к тебе еду? - похолодела я.
- Да откуда ж ей знать? - Он опустил окно, и между нами стеной вырос ветер.
Грант не общался с Элизабет. Он сказал мне об этом за пончиками, но я не поверила. Наверняка Грант знал правду, а если так, что мешало ему рассказать Элизабет? Остаток пути я пыталась найти какое-то объяснение, но, когда Грант остановился у запертых металлических ворот, так ничего и не придумала. Он заехал в открытые ворота.
При виде цветов я забыла о своих раздумьях. Выскочила из машины и упала на колени у дороги. Где-то должен был быть забор, но его не было видно, и цветочное поле тянулось до самого горизонта. На табличке было написано неизвестное мне латинское название, семейство и вид ближайшего цветка. Словно увидев воду после многодневного скитания по пустыне, я взяла маленькие желтые цветы в ладони и поднесла к лицу. Щеки запачкались в пыльце, лепестки дождем посыпались на грудь, живот и ноги. Грант рассмеялся.
- Оставлю тебя одну, - сказал он и сел в фургон. - Когда будешь готова, приходи за дом. - Поднимая пыльные клубы, его фургон подскакивал на вмятинах.
Я легла на землю между клумбами и исчезла из виду.
Гранта я нашла позади дома: он сидел за старым столом для пикников. На столе стояли два стакана с молоком, лежали коробка шоколадных конфет и список, что я вручила ему утром. Я села напротив и показала на листок:
ВЫ ЧИТАЕТЕ
Ванесса Диффенбах "Язык цветов"
Teen FictionМох считается символом материнской любви, потому что, подобно этой любви, утешает сердце с наступлением невзгод зимы, когда летние друзья нас покидают. Генриетта Дюмон, «Язык цветов»