Ванесса Диффенбах "Язык цветов"

3.

Я прождала месяц и еще один, на всякий случай, подсовывая деньги за аренду под дверь Натальи в нужные дни. К концу октября меня уже не так сильно тошнило. Тошнота усиливалась лишь тогда, когда я голодала, а это случалось редко. Денег на еду у меня было достаточно. Украденное у Гранта и мои собственные накопления помогли бы мне продержаться до конца беременности, но я знала, что так долго ждать не придется.

К началу листопада я поняла, что Грант отчаялся искать. Мысленно заглядывая в окна водонапорной башни, я видела, как он убирает сборники поэзии эпохи романтизма в глубину шкафа и накрывает оранжевую коробку плотной тканью - предсказуемые действия человека, желающего забыть о прошлом. Я убеждала себя в том, что у него это скоро получится. На цветочном рынке много женщин, куда более красивых, экзотичных, сексуальных, чем я когда-либо стану. Если он уже не нашел себе кого-нибудь, то обязательно найдет. Но убеждая себя, я видела Гранта в кофте с капюшоном, надвинутом на лоб, и вспоминала, что он ни разу не взглянул ни на одну из женщин, проходивших мимо.
В день, когда ребенок толкнулся в первый раз, я вернулась в голубую комнату. Я тащила сумку через весь город туда, где оставила машину, а потом поехала к дому Натальи. Открыв входную дверь, в три приема отнесла вещи наверх. Дверь в комнату Натальи была открыта, и я встала над ее кроватью, глядя, как она спит. Недавно она покрасила волосы, и на белой наволочке расплылись розовые пятна. Она пахла сладким вином и гвоздикой и не шевелилась. Тогда я ее растормошила.

- Он был здесь? - спросила я.

Наталья прикрыла глаза рукой и вздохнула:

- Да, недели три назад.

- Что ты сказала?

- Что тебя нет.

- Не соврала.

- Да уж. А где ты была?

Я не ответила.

- Ты сказала, что я продолжаю платить за квартиру?

Сев на кровати, она покачала головой.

- Я не была уверена, что деньги от тебя. - Она положила мне руку на живот. Если еще пару недель назад меня можно было принять просто за толстую, теперь я выглядела определенно беременной. - Рената мне сказала, - проговорила она.

Ребенок снова толкнулся. Его пальцы и стопы уперлись в мои внутренние органы, царапая стенки печени, сердца и селезенки. Почувствовав рвотные позывы, я бросилась на кухню, и меня стошнило в раковину. Я опустилась на пол. Тошнота подступала и уходила в такт движениям ребенка. Я думала, что ранний токсикоз уже позади, и также надеялась, что давно преодолела отвращение, возникавшее каждый раз, когда меня кто-то касался. Видимо, одна из причин все еще действовала.