Всё то, чем бы могли стать ты и я, если бы мы не были ты и я

Девушка из Португалии и булочник, любитель лошадей

Прежде чем повернуть ручку и войти, я позволил дару войти в меня. В этом нет ничего неприятного, просто испытываешь смесь удивления и удовольствия.
Я не слишком много рассказывал вам о своем даре, но когда я позволяю ему войти в меня, я чувствую себя очень сильным. Дар позволяет мне предвидеть... Нет, это слово мне не нравится... Скажем так, сначала он «показывает» мне самое страшное и самое приятное воспоминание того человека, которому я пристально смотрю в глаза.
Я видел зверские преступления, удовлетворенные желания, невыносимую боль, психологический террор и вслед за этим - любовь без границ, разнузданную страсть и безграничное счастье.
Когда я смотрю на человека, то сразу же ощущаю двойственность его натуры. Как будто мне показывают трейлер, демонстрирующий самый плохой и самый хороший момент его жизни. Просмотрев эпизоды, изображающие два основных события его биографии, я сразу же получаю двенадцать дополнительных сцен. Нечто вроде последовательности, ведущей от самого страшного к самому приятному. Что-то вроде дополнительных номеров билетов в главной лотерее.
Эти сцены напоминают уже не двухминутные трейлеры, а четырнадцатисекундные тизеры.
Порой эти двенадцать сцен дают мне ключ к пониманию человека, которого я изучаю. Нередко крайние точки бывают очень далеки друг от друга, и понять испытуемого бывает трудно. Характер человека определяют не крайности.
Я помню свой первый день сотрудничества с полицией. Я покупал багет в булочной на площади Санта-Ана. В тот день мой дар находился в действии. Неожиданно я во всех подробностях увидел, как булочник убивает свою жену, и сразу же вслед за этим ощутил его любовь к лошадям. Верховая езда была его страстью. Его преклонение перед этими животными наплывало на мучительную смерть женщины от его рук.
Я отправился в полицию. До сих пор не могу понять, как инспектор мне поверил. Именно его я сейчас называю шефом. Прошли годы, мы оба изменились физически, но в глубине души остались прежними.
Я помню, как рассказал ему все, что ощутил при общении с булочником. Он снял телефонную трубку и, нисколько не сомневаясь в своих действиях, послал на место преступления патруль, обнаруживший труп жены булочника, который тот собирался запечь в печи и скормить жеребцам и кобылам.
Когда инспектор рассказал мне об этом и показал фотографии расчлененного трупа, я ощутил свою беспомощность... Я не сумел спасти жизнь этой женщины. Она мертва, ведь мой дар показывает только то, что уже произошло.
Он никогда не показывает будущее - убийства, которые кто-то замышляет, темные жуткие сны, не воплотившиеся в жизнь.
Я никогда не видел задуманного, только то, что уже свершилось. В случае с балериной я видел только ненависть, но никогда не думал, что она закончится попыткой убить мою мать.
Я пошел на похороны жены булочника.
На душе у меня было тяжело, я чувствовал себя соучастником убийства, потому что, так или иначе, оказался свидетелем этой сцены.
Хотя и с опозданием, я присутствовал при ее смерти как каменный гость. Это трудно вынести. Я сравнивал себя с видеомагнитофоном, который воспроизводит то или иное событие, но не может передать его в прямом эфире. С мрачным наблюдателем трансляции в записи.
Шеф также был на похоронах. Он посмотрел на меня, но ничего не сказал. После того как церемония закончилась, он пригласил меня в кафе-мороженое. И в этом ужасном кладбищенском заведении сразу перешел к делу.
- Хочешь со мной работать?
- В полиции? - поинтересовался я.
- Да, - ответил он. - Хотя я предпочел бы, чтобы ты работал только со мной, чтобы избежать...
- Насмешек? - спросил я.
Он нашел верное слово, мне оно понравилось. В такой же ситуации его могла употребить моя мать.
- Недопонимания, - уточнил он.
Я ответил, что должен подумать.
Я обладал своим даром более шести лет, и мне никогда не приходило в голову, что он годится не только на то, чтобы открывать, какими странными бывают люди, низкими и бесконечно добрыми одновременно.
- Можно попросить тебя об одной вещи? - спросил он, когда я поднялся, не выпив ни глотка кофе-глясе.
Я знал, о чем он меня попросит. Когда я рассказываю людям о своем даре, все хотят испробовать его на себе. Чтобы я определил два крайних состояния, которые уживаются у них внутри, и двенадцать промежуточных чувств.
- Хотите знать свои полюса? - спросил я его без обиняков, облегчая ему задачу.
Он кивнул и одним глотком прикончил кофе-глясе.
Я привел в действие свой дар и посмотрел в глаза шефу.
- Вы убили одного заключенного. Убийство не было предумышленным и не преследовало определенной цели, - сказал я, мысленно просмотрев последовательность сцен. - Он погиб не от ваших рук, это сделал бородатый полицейский лет пятидесяти, но вы считаете себя ответственным за это убийство. Не можете о нем забыть.
Он побледнел. Я думаю, не слишком приятно встретиться в кладбищенском кафе с незнакомцем, который знает о твоей страшной тайне.
- У вас есть любовница, - продолжал я. - Девушка из Португалии. Вы очень счастливы с ней. Это ваш второй полюс. Вы встречаетесь в ней вечером по пятницам, в ее доме у реки. С ней вы чувствуете себя молодым. Эти часы, проведенные вместе, ваша самая большая радость.
Он не проронил ни слова. К тому же мне пришло в голову, что сегодня пятница и элегантный костюм и запах одеколона предназначались не покойной жене булочника, а португальской девушке, которой было около сорока.
Он снова промолчал, и я вышел из кафе.
Уже на улице я начал сомневаться, стоит ли принимать его предложение. Глядя на сотни могил, я решил, что это не для меня.
Я принял его предложение только два года спустя. За это время мы стали друзьями. Я познакомился с девушкой из Португалии и посетил могилу человека, убившего того заключенного. Полицейский с бородой оказался его отцом. У шефа так и не хватило мужества разоблачить его, но, рассказав мне об этом, он почувствовал себя лучше.
Почему я согласился с ним работать? Вероятно, чтобы придать своему дару какой-то смысл. Я нуждался в этом. Все мы хотим, чтобы наши действия имели смысл.
Стоя перед той дверью, собираясь повернуть ручку и познакомиться с самым знаменитым пришельцем в мире, я чувствовал, что мой дар обретает подлинный смысл.
Если по телевизору сказали правду, то представление, составленное мной о пришельце, поможет узнать его биографию, его происхождение и даже его намерения на нашей планете.
В каждом человеке добро и зло - это главные отправные точки. Как в игре, где нужно соединить четырнадцать точек, чтобы получить изображение.
Эти четырнадцать точек находились у меня в руках.
Я сделал глубокий вдох, включил дар на полную мощность и открыл дверь.