Цвет Надежды

Глава 2. Начало.

Глава 2

Начало.

Это Бремя - так жить:

В полной Тьме без лучика счастья.

Это Бремя - любить

Без Ответа, без Силы, без Власти...

Дверная ручка опустилась до основания, и старинная резная дверь медленно отворилась. На пороге библиотеки возник худощавый под­росток.

- Ты звал меня, отец? - с порога спросил юноша.

Он говорил чуть устало, словно специально растягивая слова, но во взгляде, устремленном на мужчину, сидящего за огромным письмен­ным столом, мелькнул страх. Внимательный наблюдатель, много дней проведший с этой, поистине, необычной семьей, мог заметить, что именно это выражение чаще всего таилось в глазах сына, коль скоро тому доводилось общаться с отцом.

- Ну, разумеется, звал! Ты заставил меня ждать, - в голосе сорока­летнего представителя древнейшего и богатейшего волшебного рода звучало едва скрываемое раздражение.

- Слуги только что сообщили мне, - не моргнув глазом, соврал юно­ша.

- Они будут наказаны, - вынес свой вердикт мужчина. - Думаю, ты догадываешься, зачем я позвал тебя, Люциус?

«Еще бы не догадываться! Если б мог, я бы вообще не пришел». Мысль о незаслуженном наказании слуг не вызвала никаких эмоций. Люциус равнодушно воспринимал все, что не касалось непосредс­твенно его или человека, сидящего напротив. Он уважал своего отца, практически боготворил его, и все, что делал Эдвин Малфой, казалось правильным и никоим образом не ставилось под сомнение. Мать, со­сланная в летнее поместье Малфоев... Когда же это было? Кажется, лет восемь назад. Точно! Ну что ж, она, несомненно, это заслужила. Жен­щина не должна мешать делам настоящего мужчины.

Отца Люциус считал именно настоящим мужчиной. Эдвин легко принимал решения за всех окружающих и требовал безоговорочного выполнения его воли. Никто не смел ему перечить, потому что в про­тивном случае следовало немедленное и суровое наказание. Что такое непростительное заклятие круцио, Люциус испытал на своей шкуре в восемь лет. Тогда он вызвал гнев отца тем, что, погнавшись за щенком, испачкал новый парадный камзол, надетый специально для важного приема. Тот день мальчик запомнил на всю жизнь: боль, которая, каза­лось, разрывала все клеточки, плавила все кости. Но что удивительно, он не винил отца. Он принял то, что заслужил. Больше всего тогда он испугался разочарования в глазах Эдвина.