Бело-черная история | Хранители семи ключей

Эпилог

С самого утра шел дождь. Небо, словно прощаясь с Зоуи, проливало капли-слезы на сырую землю и на десятки раскрытых зонтов, что держали в руках пришедшие на похороны люди. Среди них были учителя, одноклассники, друзья и родные погибшей девушки. Почти все плакали, вместе с небом, низко склонив головы. Хрупкая черноволосая женщина в темном пальто, содрогаясь от тихих рыданий, прижималась к груди Нионилы Григорьевны. Мама Зоуи. Леля раньше уже видела ее, пару раз. Тогда та казалась ей веселой и будто светящейся счастьем. Сейчас же, от былой радости не осталось и следа. Печаль и боль — вот что она излучала теперь.

Отец Зоуи стойко переносил внезапный удар судьбы. В его глазах, казалось, не было скорби. В них Леля видела лишь пустоту и злобу — он мысленно проклинал повинных в смерти дочери людей. Леля чувствовала это и ненавидела себя. Ведь она была одной из тех, кто позволил подруге умереть. 

Сухими оставались и глаза Никиты, Эрика и Саши, но не потому, что им не хотелось плакать, а потому, что в последние дни слез было пролито слишком много... Друзья стояли, крепко держась за руки, окаменев от горя. Лишь пульс бился в крепко сцепленных ладонях, словно на всех у них — одно сердце.

Когда стихли слова священника и закрытый гроб стал медленно опускаться в сырую яму, горло Лели сдавила острая боль. Стало почти невозможно дышать. До этой минуты она не могла поверить в смерть Зоуи. Ждала, что подруга, как ни в чем не бывало, проснется и скажет весело: «Что это с вами такое? Успокойтесь. Видите? Со мной все в порядке. Я жива!» Но теперь, Леля впервые до конца осознала, что подруги больше нет.

Словно сомнамбула, не слыша и не замечая ничего и никого вокруг, Леля, когда подошла очередь, зачерпнула рукой горстку холодной земли и кинула ее на полированную крышку гроба. Потом еще одну. И еще... Пошатываясь, она отошла в сторону и посмотрела на небо. Карканье грачей, пролетающих над кладбищем, вернуло ее к жестокой реальности. Леля обернулась. Она увидела, как отец Зоуи подхватил на руки упавшую в обморок жену. Ее собственная боль показалась ей такой ничтожной, такой мелкой и жалкой, по сравнению с болью родителей, только что похоронивших свою дочь. 

Взяв себя в руки, Леля подошла к Эрику и без слов обняла его. Потом к Никите, к Саше и Жене. Хотела она подойти и к родным Зоуи, но не осмелилась. В их горе Леля в первую очередь винила себя.