Я в глазах твоих утону[Закончен]

Semper

С того момента, как в Норе появился Гарри, жизнь стала немного веселее. Перед ним все старались вести себя не так угрюмо, да и его приезд отвлек обитателей дома от Лиссы.
Они с Сириусом не разговаривали. Не оставались наедине, не выполняли общих поручений.
Миссис Уизли могла бы радоваться этому, но увы, это только гнетило её.
О том, что произошло не знал никто. Только Лисса и Сириус. Все думали, что она огорчена смертью Дамблдора, но все же что-то подозревали.
Каждую ночь её мучили кошмары. Еще хуже чем предыдущие. Каждый раз уходя спать, она накладывала заклинание на дверь, мысленно молясь чтобы сегодня ей ничего не приснилось.
С приближением свадьбы работы стало еще больше. Лиссу это радовало. Работая по дому она очень уставала и крепко засыпала, глубоким сном без сновидений.
Она все еще не сказала друзьям о поручении Дамблдора. Когда они говорили об отъезде, она просто тихо сидела, стараясь быть незамеченной.
В ночь перед свадьбой сон не приходил. Ворочаясь в кровати, Лисса старалась изгнать из головы все неприятные мысли. Но не получалось.
Когда она наконец поняла, что уснуть ей не удастся, она как и когда-то спустилась вниз, на крыльцо чудного дома Уизли. Звезды светили все так же ярко и были все такими же холодными.
Девушка вспомнила что ей когда-то говорил Сириус. «Отец когда-то говорил что у каждой души есть звезда, на которую она возвращается после смерти…». Если это и вправду так, значит где-то среди этой россыпи звезд на нее смотрит её дочь. Она знала, чувствовала, что это девочка. Её образ в снах был слишком ярким.
Воспоминания о потерянном ребенке отозвались в сердце ноющей болью. Они говорили смириться. КАК?! Лисса не знала.
Не знала она и того, почему ей как раньше не хочется прижаться к человеку, севшему рядом.
— Опять кошмары?
— Нет.
— Врешь. — он ответил так быстро, словно наперед знал, что она скажет.
— А ты?
— Просто не спиться. — из-за тех же кошмаров, что мучают тебя.
— Ясно.
Они замолчали. Казалось между теми, что раньше готовы были говорить о чем угодно и сколько угодно, легла глубокая пропасть. И перешагнуть её никто из них не в силе.
— Прости меня. — Лисса первой нарушила тишину.
Сириус молчал. Доказывать ей что-то он уже давно устал. Он только внимательно смотрел в обращенные к нему зеленые глаза. Совсем иные. Без былого огня, без сияния. Потускневший взгляд.
Мужчина наклонился и легко коснулся её губ. Поначалу она ответила, но потом вдруг отстранилась. Сириус замер. Не нужно было объяснять, он все понял.
— Прости, я не могу. Не могу… Я боюсь что уже не смогу… С тобой. Это так сложно!
— Ты не должна просить прощения. Я ведь говорил тебе. Я буду рядом, буду другом.
Лисса благодарно улыбнулась и обняла его.
— Самым лучшим другом. — добавила она.
А он не слышал. Сириус Блэк не привык плакать. Он терпеть не мог слез. Но стать ей другом оказалось сложнее, чем он думал. И пока Лисса не видела, он не смог сдержать соленых капель, катившихся по щекам.
— Что тебе принес Скримджер? — спросил он чтобы хоть как-то отвлечься.
— Просто пергамент. Не знаю, что Дамблдор хотел этим сказать. Там только надпись: «Не забывай обращаться к свету». И пустой пергамент.
— Ты сказала что не поедешь с ними? Или все же поедешь?
— Нет. Не поеду. Гермиона знает. Она объяснит все Гарри и Рону. Они поймут.
— Да. Поймут.
***
Назавтра в три часа пополудни Гарри, Рон, Фред, Джордж и Сириус стояли у разбитого в фруктовом саду огромного белого шатра, ожидая появления свадебных гостей. Гарри и Сириус приняли приличную дозу Оборотного зелья и были теперь двойниками рыжеголового мальчика-магла из соседней деревни Оттери-Сент-Кэчпоул и светловолосого мужчины из той же деревни — волосы их Фред позаимствовал с помощью Манящих чар. Идея состояла в том, чтобы обратить Гарри в «кузена Барни» и Сириуса в «друга семейства мистера Олдриджа», а многочисленные Уизли должны были поддерживать эту легенду.
Все пятеро держали в руках планы рассадки гостей, которые должны были помочь им разводить людей по нужным местам. Целая орда официантов в белых мантиях появилась часом раньше вместе с одетым в раззолоченные костюмы оркестром. Сейчас вся эта волшебная братия сидела неподалёку под деревом, Гарри видел, как над ними поднимается синеватый трубочный дымок.
За их спинами находился вход в шатёр, а за входом открывались ряды и ряды хрупких золочёных стульев, стоявших по обеим сторонам пурпурной ковровой дорожки. Столбы, на которых держался шатёр, были увиты белыми и золотистыми цветами. Точно над тем местом, где Биллу и Флёр предстояло вскоре стать мужем и женой, Фред и Джордж разместили гигантскую связку золотистых же надувных шариков. Снаружи неторопливо порхали над травой и шпалерами бабочки и пролетали жуки, летний день был в самом разгаре. Гарри испытывал некоторое неудобство. Магл, которого он изображал, был немного полнее его, отчего парадная мантия Гарри казалась ему тесноватой и жаркой.
— Когда буду жениться я, — сказал Фред, оттягивая ворот своей мантии, — я подобной дури не допущу. Все вы оденетесь, как сочтёте нужным, а на маму я наложу Цепенящее заклятие, и пусть лежит себе спокойно, пока всё не закончится.
— Утром она была не так уж и плоха, — сказал Джордж. — Поплакала малость из-за того, что Перси не будет, хотя кому он, спрашивается, нужен? О чёрт, началось, они уже здесь — глянь-ка.
На дальнем краю двора одна за другой стали появляться ярко расцвеченные фигуры. Прошло всего несколько минут, и из них образовалась целая процессия, которая, извиваясь, двинулась по огороду в направлении шатра. На шляпках волшебниц колыхались экзотические цветы и подрагивали крыльями зачарованные птицы, на шейных платках волшебников посверкивали самоцветы; толпа их приближалась к шатру, и гул возбуждённых разговоров всё усиливался, заглушая жужжание жуков.
— Отлично, по-моему, я вижу нескольких кузин-вейл, — сказал Джордж, вытягивая шею, чтобы приглядеться получше. — Надо бы помочь им разобраться в наших английских обычаях, вот я прямо сейчас этим и займусь…
— Осади, безухий, — сказал Фред и, проскочив возглавлявшую шествие стайку пожилых волшебниц, сказал паре французских девушек: — Ну вот, permettez-moi…чтобы assister vous.
Девушки захихикали и действительно позволили ему проводить их в шатёр. Джорджу только и осталось, что заняться пожилыми волшебницами, Рон взял на себя заботы о престарелом министерском коллеге мистера Уизли Перкинсе. Что касается Гарри, на его попечении оказалась глуховатая пожилая супружеская чета.
Лисса наблюдала все это с окна её комнаты пока Гермиона возилась с застежкой на платье.
— Ну вот. Ты красавица.
Лисса посмотрела в увеличенное Гермионой зеркальце и легко улыбнулась.
— Не такая как ты.
Сестра слегка покраснела. Лисса долго уговаривала её одеть красное платье и усилия того стояли.
Они взялись за руки и еще несколько минут молча смотрели на отражения в зеркале.
— Как тогда, на балу. Помнишь?
— Такое забудешь. Ты все никак не могла уложить мне волосы, а я еще и что-то бубнила.
— Да. И еще каблуки одевать не хотела.
— А ты в том платье сесть боялась!
Девушки рассмеялись.
— И вас с Виктором Снегг поймал! — Гермиона вдруг замолчала, поняв что сказала лишнее. — Прости. Я увлеклась…
— Пустяк. Это было давно. — девушка отвернулась от зеркала. — Три года прошло.
— Мы изменились.
— Да. — Лисса встряхнула головой и натянуто улыбнулась. — Ну что, пошли? Вряд-ли мы составим конкуренцию кузинам вейлам, но…
Гермиона опять рассмеялась и они спустились к гостям.
— Мюриэль — это какой-то кошмар, — сказал Рон, отирая рукавом лоб. — Раньше она к нам на каждое Рождество приезжала, но, слава богу, обиделась после того, как Фред с Джорджем прямо во время обеда взорвали под её креслом навозную бомбу. Папа твердит, что она вычеркнет их из завещания. Можно подумать, что их это волнует, — при их темпах они всё равно станут самыми богатыми в нашей семье людьми. Ух ты! — прибавил он и заморгал, глядя на приближавшихся Гермиону с Лиссой— Роскошно выглядите!
— И ведь вечно этот удивлённый тон, — произнесла Гермиона, но, однако же, улыбнулась. — Твоя двоюродная бабушка Мюриэль с тобой не согласилась бы. Мы совсем недавно столкнулись с ней на верхнем этаже — она вручала Флёр диадему. Увидев меня и Лиссу, она сказала: «Боже, это ведь магловки?» —, а затем: «Плохая осанка и костлявые лодыжки».