Свинцовые облака

XIV

Машину трясло на ухабах и колдобинах. Вещи, ещё не разгруженные, толпились в багажном отделении и постоянно стучали о стальные стены автомобиля. Руль в моих руках дрожал, двигатель доживал свои последние дни, перерабатывая остатки топлива, выпуская в воздух чёрные клубы дыма.
Небо оставалось чёрным. Оно замерло в томном ожидании, следя за тем, что я делал, отгоняя облака и выбрасывая их куда-то очень далеко. Надо мной лишь сияли спокойные звёзды, да ветер бродил средь крон высоких одиноких деревьев. Я был наедине с собой, но вёз позади себя целую душу, осколок человечества и последнюю мессию, что вот-вот начнёт разлагаться.
Я видел тело Майкла в зеркале заднего вида. Оно трепетало после каждой дорожной ямы, подпрыгивало, ударялось о коробки и возвращалось в привычное положение. Его глаза закрыты, и грудь не вздымалась при каждом вдохе. Я думал, что он спал, но кровь, капающая с левого бока, не давала мне расслабиться и, наконец, успокоиться. Стоило вспомнить в очередной раз о том, что произошло буквально полчаса назад, как слёзы сами падали на пыльную куртку. Всё расплывалось, превращалось в сплошное месиво из тёмных красок, и пару раз я чуть не угодил в кювет. И каждый раз, когда я в последнюю секунду выруливал на дорогу, то говорил про себя: "Лучше бы ты упал туда". Чувство вины поглощало меня всё больше и больше, затаскивая в ледяную реку, у которой нет конца и края, нет дна и берегов. Я бы барахтался на поверхности, кричал и пытался держаться на плаву, но в один момент просто сдался бы под натиском собственных мыслей. И потонул, мечтая о прощении того, кто уже давно бы гнил в холодной земле.
Передо мной открывались поля, бескрайние земли, не принадлежащие никому. Они были бесплодны, они не приносили жизни, лишь хоронили в себе шанс на лучшее будущее, оставляя в живых только худших людей.
Вдруг я увидел маленькую тропинку, уходящую вправо от основной дороги куда-то в лесополосу, где не было видно ни зги. Не раздумывая, я повернул туда и въехал в чащу, тонущую в полумраке. Машина выглядела на фоне нетронутой природы и тишины словно грязный танк в цветущем саду роз. Она громыхала, кричала в неистовой агонии, но всё ещё жила и ждала, когда её последнее путешествие закончится и она сможет, наконец, умереть. Я не давал ей погибнуть раньше времени, потому что хотел, чтобы она стала памятником для того, кто убил многих людей.
Я остановился на маленькой поляне, на которую падал ровный лунный свет. Заглушил мотор и насладился мертвенной тишиной. Залез в багажник и, разбросав все сумки, вытащил бокал и бутылку водки, которую Майкл хотел увезти с собой в новую жизнь. Откупорил бутылку. Трясущимися руками налил себе половину бокала и залпом выпил. Жгучая смесь тут же обожгла пищевод, и из головы спустя полминуты исчезла тяжесть бремени, что я нёс. Налил ещё один бокал и тоже осушил залпом.
Сумки вокруг меня были раскиданы, вещи лежали на слегка влажной траве, постепенно напитываясь её ароматом. Я чувствовал запах черники, и пытался насладиться этим, но не мог. Запах крови превращал эту, казалось бы, спокойную картину, в настоявшую трагедию. Луна смотрела на меня свысока и насмехалась вместе с небом. Они видели, насколько мы глупы, видели, как мы убивали друг друга ни за что и просто жили не так, как хотели на самом деле. Небо видело в нас угрозу, Луна же надеялась на весёлое шоу длинною в тысячи лет. И скоро это шоу завершится. И небо возрадуется.
Вдруг я услышал чей-то хрип. Сначала мне показалось, что это всего лишь шум моего подсознания, из которого исходил предсмертный крик недавно умершего человека. Но затем он стал усиливаться и даже мотание головой не могло уменьшить его. Вскоре я понял, что ни водка, ни моё горе тут не при чём. Этот хрип я слышал наяву.
В машине что-то звякнуло, и я тут же отпрыгнул от холодного грязного кузова коричневого цвета. Не сумев удержать равновесие, рухнул на мокрую траву и начал исступлённо вглядываться во тьму. Сердце бешено колотилось, перекачивая кровь, мысли витали вокруг, и дыхание, казалось, могло раскрутить ветряк, что стоял в городе. Я дрожал всем телом и был уже готов либо сдаться, либо сражаться, но ничего не происходило.
Лишь когда окровавленное лица Майкла выплыло из тьмы, я понял, что опасности нет.
– Думал, я умер? – еле слышно сказал он и рухнул на землю, окропляя кровью поляну. Я сидел и испуганно смотрел на оживший труп. – Я тоже так думал, пока не очнулся в своей же машине, замурованный под своими же вещами.
– Майкл... – только и смог прошептать я. В горле встал неприятный колючий ком. – Как ты...
– Болевой шок, – ответил парень и облокотился на раскрытую заднюю дверь. – Я просто отключился. Стреляешь ты неважно, конечно.
– Как ты выжил? Никак не пойму, – спросил я и понял, что вновь могу шевелить конечностями. Аккуратно встал и, подойдя к тяжёлому телу Майкла, усадил его, облокотив на холодный корпус. Посмотрел в его глаза, он посмотрел на меня и тут же из его взгляда пропала всякая жажда жизни. Лицо потускнело, и снисходительная улыбка сменилась грустной гримасой.
– Думаю, я заслуживаю смерти больше, чем кто бы то ни было, – изрёк он. – Почему я жив?
– Ты ещё нужен этому миру, – тихо ответил я и посмотрел на кровавое пятно на его рубашке. – Не надо было мне идти тебя провожать. Только хуже стало.
– Если бы ты не пришёл, я бы сам себя убил по дороге. Не выдержал бы самого себя и своего одиночества. Это ведь так сложно, зная, сколько смертей на меня повешены. Голоса в голове постоянно шепчут мне о том, что я во всём виноват, а сам я... я думаю так же. И смысл мне теперь стараться? Зря ты стрелял так далеко. Надо было в голову целиться и поближе подойти. Я был бы только за.
– Прекрати, – шикнул я и, нащупав в траве бутылку водки, налил немного в бокал и выпил. – Раз выжил, значит, так было нужно, ты и сам это знаешь. Может, судьба даёт тебе ещё один шанс.
– Как по мне, судьба тут вообще не при чём. Просто я неудачник. Этим всё сказано.
– Если ты не заткнёшься, я пристрелю тебя сейчас же.
– Давай. Я не против. Я долго не проживу.
– Проживёшь. Я тебя вытащу отсюда, и всё будет хорошо. Слышишь, всё будет просто замечательно!
– Зачем ты себя обманываешь? – нахмурился Майкл и отобрал бутылку. Сделал глоток из горла и издал звук отвращения. – И зачем я взял эту дрянь с собой?
– Дай сюда, тебе сейчас не до этого должно быть, – я отобрал бутылку и выбросил её в близлежащие кусты. – Мы должны придумать, как мы выберемся отсюда.
– Как ты выберешься отсюда.
– Что?
– Я отсюда никуда не пойду. Не позволю.
– Что ты такое говоришь?
– Не делай вид, будто не знаешь, о чём я говорю. Уходи без меня. Мне нельзя возвращаться – всё равно убьют. Не ты, так они.
– Я не дам им убить тебя.
– Ты ничего не сможешь сделать. Их десятки, а ты один.
– У меня есть союзники.
– Исаак? Клара? Герберт? – Майкл насмешливо улыбнулся и закрыл глаза. – Чем они тебе помогут?
Я не ответил, потому что понял, что ничем никто мне не поможет. Они останутся при своём, а я буду защищать того, кто и так скоро умрёт. Глупо всё это. Вся эта затея – сплошная глупость! И эта буря, и этот город, и люди, и поля – я их ненавижу, ненавижу всем сердцем. Они отбирают жизни слишком просто.
– То-то же, – подытожил Майкл, подметив моё замешательство. – Убей меня и покончи с этим. Люди будут тебе благодарны, а моя душа в Аду будет спокойна. Буду кипеть в котле, зная, что все мои грехи уже искуплены.
– Ты действительно хочешь этого? – спросил я.
– Да. Больше, чем что бы то ни было на свете.
– Я не могу.
– Можешь, – он положил холодную руку на моё плечо. – Иначе нельзя.
Я молча встал и достал пистолет, заткнутый за пояс. Проверил патронник. Пуль было достаточно ещё для нескольких убийств, но в тот момент мне нужно было лишь одно – самое важное в моей жизни.
– Я буду винить себя за это всю жизнь, – прошептал я.
– Не стоит. Потеряешь себя раньше, чем нужно.
Я молча направил ствол на него. Во взгляде Майкла я увидел страх и ожидание смерти. Казалось, он был одновременно рад и боялся того, что ждало его дальше. Никто не знал, чем всё закончится. Жизнь – процесс причинения боли себе и другим. И после этой боли мы ожидали либо вознаграждения, либо кары за свои деяния, но никто не ждал бесконечной пустоты, никто не боялся провести остаток вечности в темноте и в раздумьях, как всё могло случится, если бы тогда поступил по-другому. Вечная скорбь, вечные муки – вот что нас ждало.
Я положил палец на курок. Рука моя дрожала.
– Не промахнись в этот раз, – усмехнулся Майкл и из его рта капнула свежая кровь, пачкая и без того грязную рубашку.
Раздался выстрел. А затем – горький плач.