Гермиона стояла в одном из многочисленных дорого убранных залов Малфой-менора, рефлексивно кутаясь в серебристый шелковый халат, который совершенно не помогал согреться. В последнее время она многое делала по инерции: улыбалась, например. Только закаленный организм помогал ей не заболеть. Даже летний зной не мог проникнуть сквозь толстые стены, хранившие покой поместья. Стоя у окна, девушка пребывала в задумчивости. Ее силуэт освещал струящийся сумрак январского утра. Замок был безмолвен: после вчерашнего празднества его обитатели еще нежились в своих постелях, нагретых услужливыми домовиками.
Размышляла миссис Малфой о человеке, который украл ее покой своим неожиданным появлением. Рон Уизли будоражил ее мысли. После его возвращения вопрос «А как бы все сложилось, ответь я «да» ?» не покидал ее.
Она и раньше спрашивала себя об этом, в те моменты, когда ее семейная жизнь переживала лучшие свои эпостасии. Но сейчас смысл заданного вопроса изменился. Раньше Гермиона и думать не смела о том, что бы променять обретенное счастье на неизвестное будущее. После возвращения Рона, отношения с Драко изменились, что было для женщины странно. Сначала она, погруженная в свои мысли, не замечала, что что-то идет не так. Гермиона все чаще пропускала мимо ушей сказанное им и порой отвечала невпопад. Драко не устраивал скандалов. Однажды он попытался узнать в чем дело, но Гермиона просто пожала плечами и ответила, что все хорошо, после чего Малфой стал менее разговорчив. Все обострилось после того, как на Рождество вернулся из Хогвартса их сын, Скорпиус. Супружеская чета, привыкшая к молчаливым трапезам, не могла настроиться на прежний лад даже ради сына. Гермиона пыталась, но гордость ее мужа была задета, и он не желал идти на компромисс, хотя тоже страдал от этого.
Гермиона, как женщина мудрая, понимала, что Рон вернулся, чтобы жить на родине… Она вообще не знала, почему так много думает о нем. С замиранием сердца она ждала каждый выпуск «Ежедневного пророка», надеясь прочитать что-то о Роне. Женщине хотелось увидеть его, поговорить, но он не давал такой возможности. После его возвращения они виделись дважды: первый раз на вокзале, когда он провожал свою крестницу в школу. Как сильно билось ее сердце, когда сознание подбросило мысль, что это - его маленькая дочь, и какое невероятное облегчение было испытано миссис Малфой, когда Лили оказалась ребенком двоюродного брата Гарри, Дадли, с которым, как выяснилось позже, Рон был очень дружен. Но после этого облегчения снова пришла боль, равная той, что принесло объявление о его помолвке с Лавандой. Много лет спокойствия и уверенности в завтрашнем дне перечеркнула боль, которую она после стольких лет жизни с любимым мужем не должна была почувствовать. Роксана Забини, первая красавица королевства, целовала её Рона…
