К вокзалу Кинг Кросс, 1 сентября, без пятнадцати одиннадцать подъехал черный Range Rover, и не был бы он ничем примечателен, если бы в нем не приехал Рон Уизли вместе с малышкой Лили Эванс. Дадли попросил отвезти дочь на вокзал потому, что сам все равно не имел возможности проводит ее "куда надо", да и должность конгрессмена обязывала. Астория же отправилась к своей старшей сестре во Францию, провожать ее дочь в Шарбатонскую академию.
-В моем письме написано, что нужно прибыть на платформу девять и три четверти, но ведь такой платформы нет, здесь наверное ошибка- озадаченно всматриваясь в уже порядком затертый пергамент сказала Лили нежным голоском.
Рон закрывая багажник и с легкостью держа в одной руке большой чемодан улыбнулся и ответил:
-Это же волшебный мир, нам придется пройти через стену.
-Пройти через стену?- глаза девочки округлились- Как это?
Рон вздохнул и пожал плечами, он не знал как это объяснить:
-Пойдем и ты все узнаешь.
-А все люди могут проходить через стены?- спросила Лили, вцепившись в руку своего крестного отца и идя с ним в ногу, боясь потеряться.
-Нет, это могут только волшебники.- Пояснил Рон.
-Поэтому, папа, не пошел провожать меня?
Рон остановился. В последнее время, после того как Лили получила письмо из Хогварста, многое изменилось. Дадли вообще не хотел отпускать дочь в школу волшебства, уговоры Рона и Астории на него не действовали, но вот Габриель он все таки послушал и согласился отпустить дочь взяв с Рона слово, что он берет всю ответственность на себя, ведь все таки для девочки Рон был таким же членом семьи, как и Дадли. Рон ухватившись за эту возможность решил, что пришло время вернутся в Англию, объявив об этом Астории он и не подозревал, что девушка воспримет это в штыки. Астория не собиралась ехать с ним в Англию, к компромиссу ребята не пришли и разговор перерос в крупную сору с криками и битьем посуды, в конце концов, Астория сказала, что никуда не отпустит Рона, на что Рон сказал, что она не имеет на него никаких прав и высказал как он был слеп все эти годы, он понял, что она была с ним ради славы и денег, Астория влепила ему пощечину и убежала, оставив его одного в огромной шикарной квартире. Рон готов был поклясться, что видел на ее щеках слезы, но не придал этому значения и за те две недели, что он еще жил в Америке ни разу ни позвонил ей. Ему казалось, что он обрел свободу и от предвкушения своего возвращения он спокойно пережил их разрыв.
