Сегодняшним утром завтрак в психиатрической клинике 《Святого Михаила》 выглядел немного аппетитнее и был вкуснее, чем обычно. Два хрустящих тоста перемазанные черничным джемом, жареное яйцо и четверть апельсина. Апельсин был слегка суховат, но по прежнему сохранял свой сладкий привкус.
Эвилайна сидела на матрасе своей кровати в позе лотоса и уже несколько секунд прожигала взглядом белую, из толстого стекла, тарелку. Вчера девушку перевели из изоляционной палаты в её изначальную, в которой она была с самого первого дня пребывания в лечебнице. Мало что изменилось, если быть откровенным с самим собой.
Эвилайна всё так-же попусту пялилась в белоснежные стены, которые едва ли не сливались с потолком, игнорировала докучавших медсестер и почти не разговаривала. Только сама с собой, совсем немного. Тихо напевала песни или рассказывала зазубренные в старшей школе ненавистные стихотворения. Здешние психологи и психотерапевты разводили руками при каждом сеансе, в то время как Вия холодно реагировала на их какие-то фразы и попытки вывести её на разговор. Её провожали к палате, и она чувствовала себя заключенной: если свести с неё глаз, та моментально предпримет попытку побега.
Что уже давно не являлось правдой.
Ночные кошмары докучали её до истерик на каменной подушке, которую после каждого сна можно было выжимать от пота и слез. Она слышала голос отца, ощущала его ободряющую улыбку и руку на своем плече, как он часто это делал. Ей снилось, что Тревор вытирал свои слезы и смотрел их совместные фотографии в фоторамках из старого дома, где прошло её детство. Она истошно кричала, срывая голос, пытаясь донести, что она жива, она где-то рядом, что её не расчленили и не закопали на окраине города, что она дышит! Но затем женщины в белых халатах посреди ночи мчались к девушке на помощь и что-то вводили ей в руку.
- Я устала, - тихо проговорила Вия, пожимая плечами и пережевывая тост, - Я очень устала.
В обеденное время, когда девушка измеряла шагами свою палату вдоль стены, к ней зашла полноватая женщина низкого роста с подносом в руках, а за ней хиловатый санитар.
- Обед, малышка, - ухмыльнулась женщина скрипучим голосом.
Она потрясла прозрачную пластиковую баночку между пальцев и в ней загремели три таблетки: две белые и одна красная пилюли.
