Утро следующего дня было довольно солнечным. Хорошо выспавшийся парень принял прохладный душ и натянул на себя джинсы цвета мокрого асфальта и черную рубашку. Запустив пальцы в пряди и пригладив расстрепанные волосы, закатил рукава рубашки до локтя и обул белые вансы. Пустой желудок дал о себе знать еще полчаса назад. Спокойным шагом присущей легкости в теле, Бибер спустился на кухню. Несколько минут и ароматный запах омлета распространился по просторной кухне с высокими потолками. Также, он заварил себе малиновый чай и уселся за стол. Хоть это и был обычный омлет с помидорами и сыром, Джастин с удовольствием наелся им вдоволь и убрал всю грязную посуду, быстро помыв её.
Парень покинул кухню, в которой еще витал аромат недавнего завтрака, и его взгляд задержался на коридоре за лестницей. Там находились самые разные спальни, комнаты отдыха и на лице Бибера расползлась улыбка. Он неспешными шагами ванс по дорогущему мраморному полу двигался в одну из комнат. Дверь была закрыта, именно так, как он еще вчера её оставил. Парень надавил на металлическую ручку и вошел внутрь.
Эвилайна всё так же находилась прикованная к стене и в абсолютно обнаженном виде с устало опущенной вниз головой. Джастин захлопнул дверь. Неспешным размеренным шагом он подошел к ней ближе и отодвинул пепельную прядь волос за ушко, которая закрывала её лицо.
- Доброе утро, Вия, - снова похабная улыбка.
Голос был откуда-то из далека. Сейчас, девушка бы с удовольствием пнула его в пах, но сил не было даже на то, чтобы открыть глаза. Эвилайна не спала вовсе. Как только веки девушки опускались вниз, она чувствовала, как немеют руки и боялась, что на утро вовсе перестанет их чувствовать. Кровь плохо поступала к запястьям и уж тем более к кончикам пальцев. Мышцы во всем теле стянуло в судороге, им требовался покой, но Вия провисела в напряжении несколько часов и они ужасно ныли. Её тело онемело от боли и бездействия нежизниспособного положения. Слезы бесконечным потоком текли с её глаз, внизу живота и между ног жгло пламенем яростных толчков Бибера, Эвилайна провела наихудшую ночь в её жизни, чувствуя себя настоящей шлюхой, прикованной к этой чертовой стене.
Было холодно, больно и обидно.
Бибер не спешил снимать её отсюда. Ему нравился вид красивого женского тела в своей власти, фигура прекрасно дополняла интерьер комнаты, как дорогая картина в золоченой раме или новая ваза.
