Фея

Поездка V

the xx — missing

На следующее утро я сидела на кушетке у гинеколога, свесив и болтая ногами. Я воспроизводила все моменты события, которое случилось со мной накануне, и слезы снова наполняли мои глаза. Я ощущала, как все сжималось внутри меня, съедая остатки разумного.

К счастью, меня не порвали и никаких увечий в виде венерических заболеваний не нанесли. Я даже не особо радовалась. Единственное, что меня беспокоило — это лютый страх перед каждым резким движением, которые выскакивали в памяти неприятными секундами.

Смирнов, который спас меня физически, избавив от пренеприятных ощущений, разговаривал с врачом даже после того, как я вышла из кабинета. Я не знаю, о чем еще можно было говорить так долго, но спустя минут десять он вышел и мы пошли в машину, которую он взял на прокат на время пребывания в Мемориальной Столице.

Погода стояла спокойная, снег сыпал хлопьями, укрывая замерзшую землю одеялом. Уже пять часов вечера, и было жутко темно, словно непроглядная тьма пыталась окутать город пеленой реальности, посвятив каждого в свои личные проблемы и заставляя разбиваться на осколки.

Слезы текли по моим щекам, иногда, в зеркале, я замечала свое красное лицо и черные от туши щеки. Я представила, что взрываюсь. Будто с моим криком меня разбивают, как стеклянную статуэтку клюшкой для гольфа. От злости и обиды. И я не сдержалась, громко разрыдавшись.

Мне приспичило рыться в бардачке и под сиденьем. И я нашла коробку с дисками, отрыла диск с моей любимой группой и вставила в дисковод магнитолы. Увеличила громкость и закрыла глаза.

Спокойная и грустная музыка разливалась по моему телу. Руки брал тремор. Мы ехали в другой район к психиатру, который помог бы мне справиться со всем этим. Меня невольно стали мучить вопросы.

— Почему ты носишься со мной? — тихо спросила я. — Ты же презирал меня и вечно цеплял. Что случилось?

Он молчал. На его лице плясали страшные тени, а желваки бежали по всей шее. Было видно, что разговоры на подобные темы ему не совсем приятны. Вены на руках его напряглись, он крепче сжал руль.

— Я никогда не презирал тебя, — единственное, что он сказал.

Потом, спустя пару минут, добавил: