Тайные чувства

Любимый хён

Скрывшись в своей комнате из поля зрения Чонгука, Чимин облегченно выдохнул, прижавшись спиной к двери. Слова макнэ изрядно взбодрили Пака, но усталость по большей мере никуда не ушла, поэтому, пройдя к шкафу, Пак достал из него домашнюю одежду и переоделся, после чего лег в кровать, накрывшись одеялом.

Но мысли о донсене не выходили из головы, образуя полную кашу, не дающую Чимину спокойно заснуть. Прикосновения Чона всегда заставляли Пака нервничать и напрягаться каждой клеточкой тела, ведь сердцу, как говорится, не прикажешь, а Чимина еще и угораздило начать чувствовать что-то к Чонгуку, и Пак не мог этого отрицать, ведь сердце бешено начинало биться даже из-за легкого, почти невесомого прикосновения со стороны макнэ. Даже сейчас, буквально две минуты назад, произошло тоже самое.

Невозможно отрицать.

Окончательно запутавшись в своих мыслях и чувствах, Чимином все же овладела усталость и веки опустились сами собой, отправляя парня в царство Морфея.

Тем временем Чон,  "отвергнутый" Паком,  отправился в такую до боли знакомую гостиную, в которой,  как и во всем доме Чимина, было хорошо прибрано и лежало всё на своих местах.  Рядом с плазменным телевизором стояло два кресла-мешка, и еще пара по краям комнаты, на случай того,  если придут гости. Рядом с телевизором расположилась полочка, на которой стояла небольшая настольная лампа, а рядом с ней лежали два джойстика. 
У Чонгука не было желания играть во что-либо, тем более одному. Лучше уж дождаться момента, когда Пак проснется и уговорить его посидеть вместе с донсеном, ведь макнэ уверен, что хён на вряд ли откажет. 
Заняться было действительно нечем, по телевизору наверняка шла какая-то ерунда, а идея с приготовлением чего-нибудь на кухне Пака отошла на задний план совсем, ведь все и так прекрасно знали как готовит Чонгук и портить чью-то кухню ему не хотелось, однако,  посмотреть на свирепое и одновременно милое личико Чимина Чон бы не отказался, но лучше не испытывать судьбу,  когда в ход пускают маленькие кулачки, которые порой бьют очень даже сильно. 
Постояв в раздумьях еще несколько минут, Чонгук решил зайти в комнату Пака и,  приоткрыв дверь, посмотрел на умиротворенно спящего хёна,  который сопел и порой причмокивал пухлыми губами. Эта картина безумно умиляла Чона, поэтому, пройдя на цыпочках в комнату Чимина,  тот сел на корточки напротив него и, приблизив своё лицо к лицу хёна, хотел было поцеловать того, но быстро опомнился, отодвинувшись и встав на ноги. 
"Не сейчас", - подумал про себя макнэ. 
Он скрывает от Пака свои чувства уже давно, но признаться не хватает смелости,  боясь того, что его отвергнут. Целовать хёна пока тот спит было бы безрассудно и глупо,  ведь какой смысл будет в этом поцелуе, если доволен только один, а другой даже не будет догадываться о том, что что-то подобное произошло. 
От него будут скрывать.
Лучше постепенно становиться ближе к этой притягательной булочке, надеясь на то, что тот сделает шаг навстречу.

В любом случае, у макнэ были определенные рамки в отношениях к Паку, поэтому тот мог бы позволить себе прилечь рядом с любимым хёном, чтобы через пару часов увидеть все эмоции от такого поступка на лице Пака. 

Улыбнувшись, представив эту картину, Чонгук подошел к другому краю кровати и медленно залез на нее,  приобнимая старшего сзади,  максимально стараясь сделать так, чтобы Чимин не проснулся и не начал свирепствовать, надув свои и без того пухлые щечки.

Макнэ в этот момент переполняли эмоции, хотелось крепче прижать к себе парня, зарыться носом в его мягкие,  темные волосы и больше никогда не отпускать, шепча на ухо слова любви, но Чон не мог, боялся, осознавая всю свою беспомощность. Признание в чувствах не должно занимать много труда, но, представив, как Пак может грубо отвергнуть, сказав :"Отвратителен",Чонгука передергивает только от одной мысли об этом, поэтому он осторожно опускает голову на плечо старшего и,  успокоившись, в скором времени, засыпает.