#мой лучший враг

Глава 9

- Мы к тебе придем, - кричит в трубку Серега.- Нет, не надо, - испуганно отвечаю я. Я сижу на больничной койке и нервно перебираю пальцами прядь волос. - Я выгляжу не очень... Не хочу пугать.Это правда. Врач придет после обеда... Значит, когда заявятся мальчишки, я все еще буду с этой уродливой повязкой на глазу. Они меня засмеют. Придумают всякие клички, а потом эти дурацкие клички подхватят другие, и от них не отделаешься за многие годы. Нет уж!Я слышу в трубке какое-то шебуршение. И грубый голос Ромки где-то вдалеке:- Дай сюда.И снова шебуршение. Видимо, Рома перехватывает трубку.- Привет, гасконец! - весело кричит в трубку Рома.- Привет.- Мы придем.- Нет.- Не спорь. Тебя все равно никто не спрашивает.- Я не скажу номер палаты.- Ха! Ты думаешь, это нас остановит? Мы найдем тебя везде. От нас не спрячешься.- Но я выгляжу не очень.- А когда ты выглядела очень? Я что-то не припомню, - слышу в трубке грубый хохот Ромки. Не знаю, обидеться мне сейчас или засмеяться. Наверное, последнее. В этом все мои друзья - что бы ни случилось, они никогда и никого не пожалеют. Наоборот, будут смеяться и издеваться. Когда они увидят меня, то не будут склонять надо мной свои обеспокоенные лица. Они будут ржать. Вот такие у меня друзья. А все почему? Потому что им доставалось от Стаса в свое время столько же, сколько и мне, а то и побольше. Они закалились, принимая все происходящее как само собой разумеющееся. Они не жалеют себя и никого не жалеют, поэтому они такие грубые. Но я привыкла.- Ладно, давай только без этого, - морщусь я. Опять хохоток в трубке.- Ну что? Говори номер палаты.- Сорок первая. Четвертый этаж. Отделение травматологии, - вздыхаю я.- Окей, Томас. Жди нас.Рома отключается, не дождавшись моего ответа. Мне почему-то становится холодно. Надеваю вязаную кофту с капюшоном. Убираю телефон. Смотрю в окно. Асфальтовые тропинки, редкие деревья, люди в белых халатах. Женщины в домашней одежде не спеша гуляют по дорожкам. Унылое зрелище. Поскорей бы свалить отсюда. Входит медсестра. Она держит в руках железный лоток с таблетками.- Пора пить таблетки, - она протягивает мне лоток. Я беру из него две желтые таблетки - фурагин. В моей моче нашли микробы. Видимо, я пролежала на холодной земле слишком долго. Но микробов пока не так много, чтобы пить антибиотики. Поэтому прописали фурагин. Кажется, в прошлый раз, когда я лежала в больнице, тоже его пила.Запиваю водой. Медсестра раздает таблетки моим соседкам. Уходит. А я снова отворачиваюсь к окну. Думаю о том, какие клички дадут мне мальчишки, когда придут и увидят меня. Вот было бы здорово, если бы врач успел снять эту чертову повязку до них! Хотя неизвестно, может быть, под ней все гораздо хуже и лучше мне оставаться с залепленным глазом.Друзья приходят раньше врача.- Тук-тук, гасконец, ты здесь? - слышу я за дверью бодрый голос Сереги. - Можно войти? Голых нет?Я смотрю на своих соседок по палате. Одна спит, вторая читает. Наверное, не стоит их пускать - они будут орать и всем мешать. Я выхожу за дверь.Три пары глаз удивленно смотрят на меня, а я на них. Я не видела их всего пару дней, а такое ощущение, что прошла вечность. Кажется, что у Сереги отросли волосы. Серега маленький, худенький, а голова огромная. Сейчас отросшие волосы торчат в разные стороны, и голова кажется еще больше. Он напоминает мне огромный одуванчик. Он широко улыбается, и я смотрю на дырку в передних зубах. В дырке виден кончик языка.Рома как будто повзрослел. Еще больше разросся в плечах. Куда-то пропали его щеки. Вместо них я вижу четкие квадратные скулы.Нижняя челюсть Антона стала еще больше. И сильнее выдается вперед. Узкое лицо вытянулось, а зубы стали еще крупнее. Он похож на осла из Шрека.Мальчишки смотрят на меня. Несколько секунд ничего не происходит, а потом они начинают ржать.- Эй, потише там! - цыкает на нас медсестра со своего поста.- Пошли в конец коридора. Там кресла есть, - бурчу я. «Ну вот. Теперь пойдут клички...» - думаю я.Мы проходим в конец коридора. Здесь у окна стоят два кресла, а вдоль стены - лавочка. На полу - цветы в треснутых горшках. Я сажусь в кресло. Серега запрыгивает на подоконник. Рома занимает второе кресло, а Антон - лавочку. Их ржание не прекращается. Я терпеливо жду, когда все это закончится.- Ох, Томас, ну ты нас и повеселила! - заливается смехом Рома.- Ты теперь не гасконец, - Серега заикается. - Не мушкетер. Ты теперь пират! Гроза морей!Новый взрыв смеха.- Одноглазый Том!- Томас Ромовый живот!- Дейви Джонс!- Черная борода!- Томас Дырявый глаз!Клички сыплются на меня одна за другой.- Давайте, смейтесь-смейтесь над больными и убогими, - недовольно ворчу я.- Да ладно, Том, - Рома хлопает меня по плечу. - Не сцы. Ты все еще гасконец. Мы все еще в команде мушкетеров, а?- Конечно. Д'Артаньян и три мушкетера, - вздыхаю я.- Ну вот! - улыбается Рома. Я сержусь.- Эй! Вы даже не спросите, что со мной произошло? Почему у меня нет глаза? Кто на меня напал?Лица мальчишек мигом посерьезнели.- Мы еще вчера к бабушке твоей ходили, - тихо говорит Серега. - Она нам рассказала все. Ну, не все, конечно, но самое главное. Что с тобой ничего серьезного. А это самое важное.- Ничего серьезного! - возмущаюсь я и показываю на свой залепленный глаз. - Это так теперь называется? И вот это? - я задираю рукав кофты и показываю на ожоги.- Ой, ну давайте теперь шрамами померяемся, - наигранно возмущается Серега. - Я вас всех сделаю! Ни у кого из вас нет наполовину поджаренного бока! А у меня есть, хотите покажу? - Он начинает задирать рубашку. - Поджарили, как свинью! А вы мне тут что-то по свои ожоги...- Мы сто раз видели твой бекон, - отмахивается Рома.Я хихикаю. Мне смешно и грустно одновременно. Года два назад, еще до моего появления в их компании, Стас подпалил Сереге кожу на боку. Теперь на боку вдоль ребер у него красуется огромный шрам. Рома шутливо называет Серегу пол-Пятачка. Или полпорции бекона. Кроме нас, Серега не признался никому в том, что это сделал Стас. Родителям Серега сказал, что упал в костер.- Ну, в общем, бабушка твоя сказала, что с тобой все хорошо, - возвращается к теме разговора Рома. - Что из больницы тебя скоро выпишут. А насчет того, почему мы не спрашиваем, кто это сделал... - он качает головой. - Думаю, это вопрос риторический. И ответа он не требует.Я киваю.- Сама хочешь что-нибудь рассказать? Я качаю головой.- Ну, вот поэтому мы и не спрашиваем. Мы никогда не спрашиваем о таких вещах. Если человек захочет, он сам расскажет.Киваю. Да. Главное правило - ни о чем не спрашивать. Принимать все так, как есть.По коридору кто-то идет. Мы слышим чьи-то шаги, они словно ударяются о стены и доносятся до нас глухим эхом. К нам подходит медсестра.- Тамара, там врач пришел. Марш в палату. Я обрадованно вскакиваю с места.- Мне повязку будут снимать! - радостно сообщаю я мальчишкам.- О, круто! А нам можно посмотреть? - спрашивает Серега. Я пожимаю плечами.Мы проходим к палате. Мальчишки сначала неуверенно топчутся на пороге, но потом решаются и заходят внутрь.Врач осматривает моих соседок.Я ложусь на койку. Мальчишки обступают меня со всех сторон.- Эй, парни! Чего вас тут так много? У нас тут не футбольный клуб! - недовольно ворчит врач.- Мы с Томой. Мы команда поддержки, - бодро отвечает Серега.- Ну, если поддержка, то ладно. Лежи смирно, - последние слова он говорит мне.- А мне не будет больно?- Я повязку снимаю, а не глаз выкалываю! - ворчит врач.- Ну, мало ли...Он дотрагивается до моего лица. Отлепляет марлю - слой за слоем. Местами становится больно - там, где кожа прилипла к марле.- Ну, вот и все! - говорит врач. - Чудесный глаз! Краснота скоро спадет, и будет вообще хорошо! Сегодня тебя выписываем. Когда придут твои родители?Я пожимаю плечами.- Обещали к двенадцати. А уже два.- Значит, скоро будут, - врач смотрит на часы. - Тогда я с ними обо всем и поговорю...- О чем? - не понимаю я.- Ну, там, чтобы забрали все снимки, справки для заявления в полицию...Я сглатываю. Полиция. Нет. Ни за что.Мне очень хочется, чтобы врач побыстрее ушел. Чтобы можно было посмотреть в зеркало на свой глаз. Он будто слышит мои мысли.- Ну? Долго лежать будешь? Иди к зеркалу. Смотри.Я поворачиваюсь к мальчишкам. Вопросительно смотрю на них. Они пожимают плечами. Я осторожно встаю с койки. Медленно подхожу к раковине - над ней висит маленькое мутное зеркало. Я смотрю... и вижу чужое лицо.Нет, вроде бы ничего не изменилось. Те же полные губы. Высокий лоб. Круглые глаза. Волосы цвета мокрой пыли. И все-таки что-то не то... я смотрю на левый глаз. Пальцем дотрагиваюсь до нижнего века - кожа в этом месте непривычно тонкая. И будто кто-то потянул за уголок века вниз, зафиксировав в этом положении. Глаза стали асимметричными. Ресницы на нижнем веке практически полностью отсутствуют.- Конечно, строение немного изменилось, - говорит врач, - если тебя будет сильно напрягать шрам, то можно сделать подтяжку. Операция ерундовая, в любой косметологии сделают. Просто подтянут кожу века немного вверх, и все.Врач уходит. А я все еще смотрю в зеркало.- Ну как я выгляжу? - спрашиваю я мальчишек. Дотрагиваюсь пальцем до века. Оттягиваю кожу вниз. Потом вверх. Кожа в этом месте стала совсем другая. Не моя.- Хм... - мальчишки задумчиво смотрят на меня. - Немного непривычно. Но не так уж плохо.Я отхожу от зеркала. Сажусь на койку. Снова дергаю веко - вверх и вниз. Вверх и вниз. Рома бьет мне по руке.- Да не дергай свой глаз, а то совсем вывалится! - грубо говорит он.Я послушно убираю руку. Но так и хочется снова потрогать веко.Я смотрю на друзей. У каждого из нас теперь есть какая-нибудь отметина. Клеймо Стаса. У меня шрам на глазу. У Сереги дырка в зубах и подожженный бок. У Ромы тонкая полоска шрама между бровями. У Антона сломанные пальцы, которые торчат в разные стороны рогатиной. У меня не было никакого особенного шрама, а теперь вот появился. Я не знаю, как на это реагировать. У меня нет никаких особенных мыслей по этому поводу.Как к этому относятся родители? С ужасом, как и все нормальные родители. Но они даже не думают, что кто-то мог такое с нами сделать... намеренно. Мы умеем их обманывать. Мы еще дети... Подростки. Любим лезть куда нельзя. Этой любовью к приключениям и опасностям легко объяснить все наши шрамы.Друзья садятся ко мне на койку.- А мой батя говорит, что когда он на войне был, то ему пуля попала в глаз и вышла через ухо, - с умным видом вещает Рома.Все задумываются. Серега пальцем в воздухе чертит траекторию воображаемой пули.- Не, брешет, - уверенно говорит он. - Нет такой прямой, чтобы можно было войти в глаз и выйти через ухо. Да и еще так, чтобы глаз остался целым. А у твоего бати он целый.Я усмехаюсь. Батя Ромы - человек-легенда. Мы все время слышим про него много странных историй.Мы больше не обсуждаем мой глаз. Переводим тему разговора. Болтаем о чем-то нейтральном.- Хочешь, фокус покажу? - спрашивает Серега. - У тебя есть ручки? Мне нужно много...- Много нет, - говорю я. - Штуки две наберется.- Эх, жалко, - огорченно протягивает он. - А то я хотел тебе показать, сколько я стержней могу в свою дыру запихать. У Игорька щель между зубов с детства, так он в нее трояк стержней запихивает. Я ему всегда дико завидовал. Зато сейчас, когда у меня дыра появилась, знаешь, сколько туда стержней могу засунуть? Семь! Представляешь? Я Игорька обошел!Серега гордо улыбается.- Ты крутой, - усмехаюсь я. - Да, семь стержней - это действительно великое достижение!Друзья хихикают. Серега обиженно поджимает губы.- Вы просто не понимаете! Вот если б у вас зуба не было, тогда б вы поняли, как это круто! Я свистеть знаете как громко могу? И четыре ноты беру...Он глубоко вдыхает. Ромка тыкает ему пальцем в живот. Серега сдувается, как воздушный шарик.- Эй, ты чего?- Мы в больнице все-таки. Тебя сейчас выгонят, если ты свистеть начнешь.- Ну ладно, тогда когда на улице будем, я тебе покажу, как я свистеть научился, - говорит мне Серега.Я киваю.В палату входит медсестра.- Скоро тихий час. Посторонних прошу удалиться.- Ладно, мы пойдем. - Мальчишки встают с койки. Рома хлопает меня по плечу.- Не скучай, гасконец, сегодня уже дома будешь. Я киваю.Они уходят. Мама с дядей Костей приезжают за мной после тихого часа. Мама обхватывает ладонями мое лицо и целует.- Ну, с глазиком все в порядке, - говорит она. - Если ты захочешь, то можно потом подтяжку сделать.Я киваю.- Да, врач уже сказал мне.Я с наслаждением переодеваюсь в джинсы и рубашку. Надеваю кеды. Дядя Костя подхватывает мою сумку. Мама на ходу засовывает в файл кучу справок и бумаг. Мы выходим на улицу. Я щурюсь от яркого света. Такое ощущение, что я месяц провела в мрачном подземелье. Дядя Костя открывает мне дверь машины, я сажусь в нее. Прижимаюсь лбом к холодному стеклу.Дома меня встречают бабушка с дедушкой. Вся семья собирается за ужином. Щекотливую тему обходим стороной. Все пытаются меня подбодрить. Дядя Костя рассказывает веселые истории. Я зачерпываю ложкой суп и смеюсь. Напряжение потихоньку покидает меня. Все возвращается в свою колею.Я ухожу спать. Ложусь на свою кровать, накрываюсь одеялом. Закрываю глаза, вдыхаю родной запах. И словно сверлом в голову врезаются воспоминания. Сильно прикусываю краешек одеяла. Так, что скрипит на зубах синтепон. Кричу. Кричу так громко, что вот-вот наружу вырвутся голосовые связки. Но одеяло во рту заглушает мой крик.