Оборотень

24. Второе дыхание (продолжение)

  — Так его там не было? — тихо шепнул, отчаянно выдыхая воздух из больной груди. Как я мог повестись на проделки Вегенца?!

— Нет, конечно! Как и тебя, — сжал губы, чтоб не расплыться в улыбки. Что хочет он сказать? Снова играет словами, а толком ничего не объясняет.

— Тогда всё, что там было, это была всего лишь иллюзия в моем сознании, — смотрю в белый потолок, с трудом сдерживаюсь, чтоб не огрызнуться этому наглому старику, который переходит уже все границы дозволенного.

— Так интересно... — усмехнулся. — Ты думаешь всё, что было сказано третьим лицом, воспроизвело твое сознание? Что же оно раньше-то с тобой не поговорило? — смышлено раскинул брови и как-то странно посмотрел на меня.

— Но вы же только, что сказали, что там ничего не было?! — в голове путаются все его слова, которым никак не могу найти логичное объяснение.

— Разве я это сказал? — нахмурил свои седые брови и перевел взгляд на Олега. — Олег, я говорил что-то подобное несколько секунд назад?

— Вообще не понимаю, о чем идет речь! — Олег смотрит на нас как на дураков.

— Вот видишь, Джексон, ты так ничего и не понял, — Вегенц в тот же момент проигнорировал слова Олега и снова перевел взгляд на меня. — А ведь он сам тебе сказал, что его там нет. Потому, что, сынок, он живет вот здесь, — тихо шепнул, медленно прикасаясь к груди своим посохом. — Живет в твоем сердце и всегда жил там. Вот, только ты запеленил его, что не слышал. А я всего лишь снял эту завесу, когда ты решил, что лучше будет, если покинешь этот мир. Эгоистично, не находишь? — говорит так легко и спокойно, будто о каких-то пустяках.

— Вы бы и без меня справились...

— Речь идет о тебе, Джексон! — резко перебил старик. — Давай поменяем тебя ролями с каждым, кто тебе дорог! Начнем с девчонки, которую ты любишь! — злит меня, что он выворачивает мою душу наизнанку, но посох лежит на груди и меня словно парализовало.

— Не трогай мои чувства, старик, — еле шевелю языком, но пытаюсь остановить его так как, понимаю, что он меня сейчас выкинет из реальности.

— Что делать, если по-другому ты не хочешь принимать правду жестокой жизни, — вздохнул и я начал проваливаться в какую-то черную дыру, у которой нет ни конца, ни края.

Лечу с огромной скоростью, пытаюсь закрыть глаза и вернуть себя обратно — отчетливо понимаю, что это игра чародея. Но с каждой секундой становиться трудно сопротивляться. Густой тьме нет придела, страх начинает одолевать, холодная дрожь побежала по телу. Я словно в воздушной яме, в которой невозможно приземлиться. Холод и страх растут в душе. Как маленький ребенок начинаю кричать, только бы всё прекратилось.

— Я больше не могу, кто-нибудь, включите свет! — кричу, что есть сил.

Но я один и нет ни малейшего намека на свет, пока не почувствовал сильный удар. На миг сковало всю спину, позвонки будто срослись. В панике открываю глаза — светло. Лежу на какой-то поляне, небо тут же затягивается серыми тучами, но дождя нет. Поднимается ветер, гоняя опавшую листву. Мир теряет краски, чувство одиночества и потерянности начинает одолевать. Холодный ветер насквозь меня продувает — мерзну, как обычный человек. С трудом поднимаюсь, скрещиваю руки на груди, сжимаюсь, чтобы хоть каплю тепла сохранить в теле. Вегенц решил заморозить меня до смерти?

Знакомые крики сзади, но не могу разобрать, о чем кричат! Выбегает девушка в белом платье и босиком — Эмили. Сердце сжимается в тревоге, что происходит? Бежит, оборачиваясь в страхе, спотыкается и падает.

— Эмили! — пытаюсь крикнуть, но голоса нет.

Снова поднимается и бежит дальше, сзади из-за деревьев выбегают волки из моей стаи. Как же я их сразу не почувствовал?! Начинаю звать её, но голос так и не появляется. Волки почти её настигают, бросаюсь к ней сам. Но я бегу словно в замедленной съемке, ноги не поднять, весят целую тонну. Кричу её, а она смотрит сквозь меня и не слышит, будто меня тут нет.

— Вегенц, хватит! — шепчу. Не могу больше сопротивляться тем чувствам, которыми он играет. — Только не Эм... — один из волков догоняет и подхватывает её.

Падаю на колени — я бессилен и истощен морально. Другой волк начинает рычать и пытается вырвать девушку из его пасти. Играя и рыча они раздирают её на части на моих глазах, а она даже пикнуть не успела. Каждый мотает головой свой кусок, раскидывая кровавые части по поляне. Зачем всё это он показывает? В нашей стае никогда не было такого зверства! Как бы я не убеждал себя в том, что это всего лишь сон — всё настолько реально, что я с трудом перевожу дыхание.
Сытые волки играют с добычей, а я смотрю и не чувствую больше себя. Мою девочку только, что съели мои же волки. Я сижу на траве и кроме боли и пустоты во мне нет ничего. Хочу дышать, а прохладный воздух разрывает мне легкие. Сердце бьется через раз, постепенно замедляясь от нехватки воздуха. Хочу окончательно перестать дышать, перестать существовать! Не хочу больше такой жизни!

— Вегенц! — кричу на последнем вздохе и падаю лицом вниз.

— Джексон! — по щекам хлопает меня кто-то. — Эй, ты тут? — знакомый голос.

Соскакиваю в ужасе и хватаю кого-то за горло — это Олег. Смотрю на него и не могу всё ещё придти в себя. Вегенц как сидел с краю, так и сидит, а друг замер в воздухе надо мной. Реальность и чувство того ведения меня никак не отпускает. Тот ужас, что я видел всё ещё перед глазами. Хочу отдышаться, но чувствую, как до сих пор дается это с тяжелой болью внутри.

— Джексон, брат... — Олег пищит сдавленным голосом. — Это же я!

Отпускаю его и перевожу взгляд на старика. Хочу взять и также разорвать его на части. Разум понимает, что это была всего лишь игра иллюзией, но чувство потери любимого человека не отпускают. Я знаю, что это не правда, но сейчас я верю только своим внутренним чувствам.

— Зачем? — глубоко дышу, пытаюсь придти в себя.

— Даже самые сильные и мудрые сдаются! — хмыкнул, убирая свой посох с моей груди.

— Здесь любой сломается! Я ничего не мог сделать! Из всего того, что я имею ты оставил только хорошее зрение! — соскакиваю и быстро начинаю одеваться. Что ему доказывать, он и так все прекрасно знает! — Надеюсь, это последнее...

— Как грудь? — старик не вставая, повернул голову в мою сторону.

Грудь? Резко прикладываю ладонь к груди и чувствую только грубые, алые рубцы — Вегенц исцелил мои раны. Как у этого чародея получается вот так одновременно уничтожать морально и лечить физически? Да кто он вообще такой?!

— Хорошо, — тихо шепнул притормаживая. — Спасибо, но это дело не меняет! — продолжаю собираться, хотя и собирать-то нечего — закрыл молнию сумки и готов.

— Меняет, — медленно поднялся. — Всё, что с нами происходит, всё нас изменяет! — что ещё он успел наколдовать, пока я бродил в его иллюзиях?

— Причем тут мои чувства к Эм? — Олег сидит и пытается нас обоих понять. Но Вегенц продолжает говорить загадками, ведет свою игру, которую я никак не могу понять!

— Не причем! — пожал плечами. — Она просто первая была, которую выдало твое сознание. Она тень твоя в этой жизни, как и ты её! Вы дополнение друг друга, она часть твоего мира, как и ты её. Наш мир состоит из множество пазлов, разложи которые — жизнь обретет иной смысл. Загляни ещё раз в свою душу, Джексон, ты готов к той жизни, что я тебе показал? — я и правда ничего не понимаю! Не понимаю этого старика, зачем ему вообще нужно это? Зачем так упорно лезет в мою душу? Что он хочет мне этим доказать?

— Нет, — сдержанно ответил, понимаю, что игнорировать его бесполезно.

— Она тоже, — подошел к двери и сказал через плечо. — Как и все кто тебя окружает и любит.

— Я понял, — лучше согласиться, чтоб поскорее отвязаться от его навязчивой идеи по-воспитывать меня!

— Надеюсь, у меня получилось искоренить твой эгоизм, Джексон, — вздохнул и шагнул за дверь. — Ещё встретимся! — тихо и медленно зашагал Вегенц по коридору.

Я не стал ничего говорить в ответ и закрывать дверь пока он спиной ко мне. Стою молча и пытаюсь понять, что именно он хотел сказать? О каком именно эгоизме идет речь? Столько подтекстов в его словах может быть, вот и ломай голову, что именно у Вегенца на уме.

— У него явно симпатия к тебе, — тихо шепнул Олег, аккуратно закрывая дверь.

— Не знаю, — поднимаю майку и смотрю на свои затянувшиеся раны. — Скорее услуга за услугой — исцеление за принесенную победу.

— А может он хотел иметь такого сына, как ты? — Олег скрестил руки на груди и хитро покосился.

— А может, не будем начинать херней страдать?! — чую, если его не тормознуть, то начнет нести полный бред.

— Да брось! Он ушел, да и ты бы был не против иметь такого папашу! — начались насмешки и подколы, чего я так хотел избежать.

— Давай я его попрошу, чтоб он тебя усыновил? — кидаю сумку через плечо и пихая Олега дружески, выхожу из комнаты.

— Да. И не забудь сказать, чтоб подарил мне свою палочку-выручалочку! — тут же подхватил тему. Ему точно симпатизирует Вегенц.

— Ну, как же без этого! — гогот стоит в коридоре. — Вот только палочкой это не назовешь!

— Плевать! Главное, чтоб инструкция к ней была, а там мы разберемся! — идет сзади и не угоманивается, дай только волю что-нибудь постебать!

— И будешь как Гарри Потер скакать с ней по лесу, — своя фантазия тоже шалит и глумится над стариком, который скорее всего нас слышит с какого-нибудь угла.

— Нет. Как Мерлин! У Мерлина был посох! — Олег и правда в роль вошел. Видимо, здесь не за место Вегенца идет драка, а за его волшебную палку! И один Бог знает, что эта за палка и что она умеет.

— Так говоришь, будто жил в Камелоте и портянки стирал самому Мерлину, — открываю дверь и закидываю сумку в машину.

— Да пошел ты! — расхохотался друг и я ним.

— Уже ухожу, — мотаю головой от смеха и ловлю взгляд на себе с балкона. Сверху на меня смотрит старик — Вегенц и тоже улыбается — так я и знал, что он слушал наш бред.

— Когда мы ещё с тобой увидимся? — Олег обнял меня и крепко прижал, словно видимся в последний раз.

— Приглашу тебя на свою свадьбу, — кряхтя говорю, так как он пережал мне грудь.

— Попробуй только этого не сделать! — наконец отпустил и отшагнул на пару шагов, давая пространство.

— Если, конечно, женюсь, — сажусь за руль и одеваю темные очки.

— Вот, козел! — усмехнулся Олег и скрестил руки на груди.

— Не-а, — крутанул ключ в зажигании и надавил на педаль газа. — Скорее Козеволк!

— Глупцы! — послышался в голове голос старика. А ему видимо в кайф наблюдать за нами! Может Олег и прав насчет Вегенца?

— Буду скучать по тебе, малыш! — дарю воздушный поцелуй другу и свистя покрышками отъезжаю.

— Козеволк! — крик в след моему камаро. Смешно. Кинуть бы ещё пару фраз, но я упорно давлю на газ, словно убегая отсюда. Я и так очень надолго оставил Эм. Если Лара не подвела то, она должна быть дома...

***

Кончается третья неделя после родов и два дня, невыносимо долгих дня, дома. Мама прячет слёзы, пытается улыбаться мне, но не особо у неё это получается. На папе второй день нет лица, бледный, усталый и замученный мыслями о том, что произошло со мной. Мне даже не пришлось им что-то рассказывать — Лара это сделала за меня. Как же я ей за это благодарна, было бы очень больно и наверно жутко стыдно признавать вслух, что я оступилась. Как же мы не правы, когда не слушаем старших! Родителей, которые жизнь знают намного лучше нас, которые прошли эту жестокую школу лести и обмана. Опытные и мудрые, которые со стороны видят намного больше, чем мы!

Каждый молчит о своем, и я даже не представляю с чего начать разговор о малышках. Как-то нужно их забрать и одной мне точно не справиться. Физически чувствую себя хорошо, а вот морально истощена. Я в своей комнате, всё как раньше, только появилось одно но! Слёзы предательски потекли. Нет тех крошек, тех розовых мордашек, которые так хочется нежно целовать и прижимать к себе. В такую минуту готова на коленях ползти к Роберто обратно только бы не расставаться больше с ними. Всё бы ничего, перетерпеть можно всё в этой жизни. Вот только как быть с тем, когда нахожусь рядом с ним, одна грубая выходка и мнение меняется моментально. Что не так с нами? Почему мы оказались несовместимы?

Черная машина с затемненными стеклами бесшумно остановилась у дома, сердце больно кольнуло в груди — машина Джексона. Если б не сидела на подоконнике, навряд ли бы услышала или увидела. Он всегда так вовремя, что уж лучше бы не приходил! Злюсь, а сама быстро вытираю мокрые щеки от слёз. Что ещё этой семейке нужно от меня?

Вижу силуэт мужчины с лобового стекла и медленно спускаюсь и прячусь за занавеску, хотя точно знаю, что он меня заметил. Как же я устала от его выходок, от внезапных перепадов настроения, от спонтанных желаний, которые делали больно. От его исчезновений и появлений тогда, когда уже ничего от него не ждешь. Устала от неуверенности и неопределенности.

Выходит, медленно и важно обходит машину. Как всегда весь при параде. Не могу запретить себе, чтоб не подглядывать, как он подходит к двери нашего дома. Представляю, что будет, папа приготовил ещё вчера свой винчестер! Не думаю, что он попытается убить его, но точно за порог не впустит.

Стук в дверь, затем ещё и ещё, сердце трепетно застучало. Никто не спешит открывать дверь и я боюсь подойти. Наверно папа с мамой тоже увидели его в окно и надеяться, что тот просто развернется и уйдет. Но зная упорство Джексона, он не уйдет скорее в окно запрыгнет. Если что задумал, то уже не передумает.

Как бы обида не била меня за моих девочек, за его отсутствие, когда он мне так нужен был. Сердце снова заныло, при одном виде, как он показался из своей машины. Могу обижаться, обвинять, гнать и убеждать, что он худший из мужчин, но заставить себя его ненавидеть не могу. Люблю его, что больнее всего бьет по гордости и самолюбию. Всегда кажется, что научилась справляться с чувствами и эмоциями, но опять проигрываю.

Тихо выхожу из комнаты и иду к двери. Но увидев меня, отец соскочил с бешено злым лицом. Выхватил из-под дивана свой винчестер, передернул затвор и нацелил на дверь. Страх начал душить, передавливая горло. Всё что угодно, только не смерть его.

— Пап, его вины здесь нет, — чуть ли не сползаю с лестницы вниз. Пытаюсь держать себя в руках, но деревянные ноги подкашиваются. — Просто не открывай дверь! — шепчу тихо отцу, хотя от ушей волка ничего не скроешь. — Пожалуйста, постучит и уйдёт, — говорю это специально, чтоб Джексон развернулся и ушёл. — Зачем ты пришел? — шепчу беззвучно, точно зная, что он меня слышит. — Уходи! — голос дрожит, с трудом держу низкий тон.

— Не думаю, что он уйдёт! — злобно проговорил папа и кивнул маме, чтоб та открыла дверь. Не дурак, сразу раскусил меня, что именно пытаюсь сделать.

— Мам... — подбегаю и пытаюсь поймать её за руку, но та выворачивается и открывает дверь. Вижу Джексона, от страха всё тело обдало холодком.

— Доброе утро, Миссис Браун, — Джексон поднимает очки на лоб. Как всегда вежлив и приветлив, не смотря на радушную встречу родителей.

— Добрее не бывает! — с ненавистью сказал папа и направил дуло на гостя.

to be continue...