Ужастики на ночь.

А теперь вы уверены в завтрашнем дне?

Утро не предвещало ничего доброго.
Шея дико болела, хотелось спать, а с учетом того, что мне нужно быть в школе через пятнадцать минут, можно было бы вообще не вставать с кровати ближайшие пару годиков.

Кое-как собравшись, я спустилась вниз на кухню. Мама мыла посуду.
- Меня кормить не нужно, да? - мама также продолжила мыть посуду. Понятно, в молчанку играем.
После вчерашней ссоры, видимо, мама решила включить режим игнора, чтобы я просила прощения первая. Не дождется.
- Да и плевать. Не нужен мне твой завтрак, и ты мне не нужна. Мне вообще никто не нужен.
Неожиданно для меня мама бросила тарелку в раковину и громко разрыдалась.
Я застыла. Злость, которая кипела во мне минуту назад, утихла.
Накидываю на плечи джинсовку. Ха, да и пусть ревет сколько угодно. Пытается на жалость мне давить.
Уже выйдя на улицу, закуриваю. Когда у меня уже начнется нормальная жизнь?

В школе было все как всегда. Скучно, нудно и серо. Правда после пятого урока всех созывали в актовый зал, чтобы что-то сообщить, но я просто свалила.

Когда я гуляла в сквере, какой-то мелкий пацан практически тыкал в меня пальцем. Я не удивилась, такое часто бывает из-за неординарного цвета моих волос. Показав малявке средний палец, на что его мама резко дёрнула его за руку и потащила в противоположную от меня сторону, я направилась дальше.

- Ого, так из нашей школы? - услышала я позади себя.
- Ну да, ты не был сегодня в актовом?
- Не, я свалил.
- Там про нее говорили.
Парни хоть и из моей школы, но спрашивать было как-то неудобно, что же в актовом говорили. Завтра спрошу у знакомых.

Придя домой, я сразу сиганула в свою комнату. Видеть маму не было никакого желания. Шея все так же болела и неприятно ныла.
Раздался звонок в дверь, и я все-таки решила спуститься вниз, чтобы открыть. Вдруг мамы вообще нет дома.

Остановившись на лестнице, я увидела маму, которая стояла ко мне спиной у открытой двери. Черт... значит всё-таки она дома.
На пороге стояла мамина лучшая подруга, она обнимала маму, которая плакала.
Она что, уже и ей успела о нашей ссоре растрепать?
Я хотела уже вернуться обратно к себе в комнату, но услышала голос Энн.
- Мне так жаль, Виктория, смерть ребенка, это огромное горе в семье, но ты...
Остальные слова доносились до меня отдаленным гулом и звоном в ушах. Я облокотилась о лестницу, чтобы не упасть. Воспоминания обрушились на меня, как огромная глыба.

Я видела мемориал в актовом зале.
Я видела мать, которая в сквере, с ужасом смотря на ребенка, утаскивала его от меня.
Я видела свою мать, которая рыдала на кухне возле моей фотографии, стоящей на комоде.
Я видела падающую табуретку.
Я услышала хруст своей шеи.