Полнолуние

Часть 4

ОктябрьНоябрьДекабрьЯнварь

Время идет. Идет вопреки всему. Даже когда любое движение секундной стрелки причиняет боль, словно пульсирующая в синяке кровь. Идет неровно: то несется галопом, то тянется, как кленовый сироп. И все же оно идет. Даже для меня.

Чарли ударил кулаком по столу

— Все, Мэй, ты едешь домой!

Я оторвала глаза от корнфлекса, который скорее изучала, чем ела, и изумленно уставилась на отца. Нить беседы давно потеряна — разве мы вообще беседуем? — и я не знала, как понимать папины слова.

— А это разве не дом? — сконфуженно пробормотала я.

— Поедешь к Рене она сейчас в Джексонвилле, — пояснил он.

Кипя от гнева, папа наблюдал, как до меня доходит смысл его слов.

— Что я сделала? — Как несправедливо! Четыре месяца я вела себя просто безупречно. После первой недели, о которой мы тактично молчали, ни разу не пропустила школу. Отлично училась. Не нарушала комендантский час (как же его нарушить, если вечерами сидишь дома?) и чуть ли не каждый день готовила горячий ужин.

— Ты ничего не делаешь — в этом вся беда, — нахмурился Чарли. — Никогда ничего не делаешь!

— Хочешь, чтобы у меня появились проблемы? — удивилась я. Как трудно поддерживать разговор! Я так привыкла отвлекаться от происходящего, что пробки в ушах образовывались сами собой.

— Лучше проблемы, чем... чем вечная хандра!

Обидно! Я же старалась не замыкаться в себе и не хандрить!

— Я не хандрю!

— Извини, неправильно выразился, — съязвил папа. — Даже хандра — это какая-то активность, а у тебя ею и не пахнет. Ты просто неживая... Да, Мэй, именно неживая.

Обвинение попало точно в цель. Тяжело вздохнув, я попыталась ответить как можно эмоциональнее:

— Прости, папа! — Боюсь, получилось вяловато. Я-то думала, что обманываю Чарли для того, чтобы уберечь его от страданий. Тяжело сознавать, сколько усилий потрачено напрасно.

— Не надо извиняться.

— Хорошо, — вздохнула я, — тогда скажи, что делать.