Привет, это я

Часть 8

Пока Забини старательно отскребал с ковра свою челюсть, Малфой, вооружившись слегка насмешливым выражением лица, принял расслабленную позу, сунув одну руку в карман, а второй продолжая придерживать Гермиону за плечи. Близость её тела разливала опьяняющий жар по коже, особенно в тех местах, где она невольно его касалась, а ладони так и норовили спуститься ниже. Драко взял себя в руки, старясь не обращать внимания на тугой узел где-то в районе живота.

Он очень надеялся, что у неё нигде не засвербит в попытке срочно блеснуть умом, и она предоставит ему возможность разобраться во всем самому. Нет никакого смысла отрицать произошедшее, но можно было хотя бы попытаться сгладить уже сложившееся впечатление внезапно появившегося свидетеля. А ещё было просто позарез необходимо спрятать от этих внимательных глаз торчащее из брюк возбуждение, иначе он просто утонет в море сарказма и пошлых шуток, так и не дожив до бала.

Тем временем, вернув глаза в орбиты, Блейз медленно сменил удивлённое лицо на настороженное и, небрежно скинув мантию сверху на малфоевскую, опустился на подушки дивана. Он чувствовал себя нерасторопной мамашей, заставшей четырнадцатилетнего сына за дрочкой, и почти наслаждался этой ролью; он рассеянно изучил свои ногти и, выдержав небольшую паузу, прочистил горло.

— Это то, о чём я думаю, Малфой? — даже тон его низкого голоса окрасился нервно-истерическими нотками, присущим дотошным родительницам.

— Зная, о чём именно ты обычно думаешь, отвечу сразу — нет, — без запинки отозвался Драко с кривой усмешкой на губах. — Только если считаешь меня горячей ведьмочкой декабря.

Нужно было что-то срочно придумать, но помутнённый слишком близким присутствием Грейнджер, разум Драко отказывался крутить шестерёнки и работать как следует.

Работало у него сейчас совсем другое место. Оно-то редко когда его подводило.

— Ха-ха-ха, — беззлобно скривился староста и вальяжно закинул руку на спинку дивана. — Так потрудись объяснить, что я только что видел?

Гермиона напряглась и едва заметно дёрнулась, но почувствовав на плече впивающиеся пальцы, послушно застыла. Только эти сильные руки и удерживали её от попытки оттолкнуть наглеца от себя, как в каком-нибудь комедийном ситкоме во время щепетильной сцены. Жаль только, что в жизни подобные моменты редко сопровождались закадровым смехом. Скорее уж мордобоем и жаркими разборками.

— Ну, Грейнджер рассталась с Уизли, — пожимая плечами, констатировал Драко таким тоном, будто рассказывал рецепт тоста с джемом.

Браво, просто браво. Верх сообразительности. И как не вскипели твои мозги, генерируя эту невероятную идею?

Девушка в его руках нервно захихикала, обдавая его шею прерывистым дыханием и грозясь все испортить. Драко едва заметно прижал её к себе на какой-то крошечный миллиметр, но температура его тела поднялась быстрее, чем от простуды, а узел в животе затянулся сильнее. Он сглотнул, борясь с желанием закрыть глаза и всецело отдаться своим неуправляемым потребностям.

— Да, и судя по слухам, ещё в августе, — не впечатлившись устаревшей историей съязвил Блейз. Он прекрасно понимал, что перед ним пытаются разыграть представление, но не мог отказать себе в удовольствии и не стать его зрителем. — Тебе не кажется, что ты запоздал с утешениями?

Глаза Гермионы, изучающие пуговицы на белоснежной рубашке, обрели поистине небывалый размер, а крылья тонкого носа раздулись, словно мехи в кузнице. Она была крайне удивлена, на сколько студенты в Хогвартсе, как оказалось, осведомлены о её личной жизни. Наверное, ей не стоит удивляться, когда в следующий раз кто-нибудь случайно расскажет, в какой день недели это случилось, и какая стояла погода за окном. Нужно было срочно прекращать то непонятное, что у них началось с Малфоем, иначе вся школа с радостью нырнёт в корзину с её грязным бельём и ещё попросит добавки.

— Я не совсем это хотел сказать, — продолжая будничным тоном, поправился Малфой. — Он теперь трахается с одной из Патил.

Ещё лучше. Остановите этот аттракцион высококлассного тупизма, пожалуйста.

— И об этом знает каждый первокурсник, Драко, к чему ты клонишь? — судя по скривленным губам, староста начинал терять последнее терпение.

Очередной факт, косвенно касающийся жизни Гермионы, больно кольнул ей куда-то в бок. Она уже с ужасом начала представлять, сколько человек действительно могли знать о том, чем они с Малфоем занимались в ванной. Но лучше не давать этим мыслям слишком большой толчок, ей и так было не просто контролировать своё тело, так и льнувшее к ненавистному слизеринцу, даже в такой ужасной ситуации. По крайней мере, Забини точно не знал, и это уже радовало.

— А Грейнджер вот была не в курсе, — блондин жестом поддержки похлопал её по плечу, но получилось не очень правдоподобно. — А еще кто-то настучал ей про твоё задание.

Гулять так гулять, да, Драко?

— Как интересно, — Блейз тут же хищно прищурился, складывая локти на коленях. — Но это не объясняет, почему она к тебе так жмётся.

— Да что здесь сложного, — театрально закатывая глаза, недоумевал Драко. — Грейнджер просто взбесилась, как только ты ушёл. Слово за слово и накинулась на меня с кулаками, чуть мне волосы не повыдёргивала, а потом разрыдалась, стала что-то скулить про своего рыжего, а ты же знаешь, что я не выношу женских слёз. Да и что мне было делать? Оставить её здесь рыдающую и проклинающую Слизерин и в особенности тебя? Могу поспорить, что ты бы даже не успел выйти из кабинета МакГонагалл, прежде чем эта история дошла до неё.

Он чувствовал, как Гермиона щипала его в бок за такое наглое враньё, но виду не подавал, только чуть от неё отодвинулся. Про волосы он все-таки частично сказал правду, и не стал удивляться, если бы обнаружил в ладонях Грейнджер парочку белобрысых клочков. В какой-то момент, воспользовавшись его лёгким замешательством, гриффиндорка ловко вывернулась из цепких объятий и уставилась на Забини абсолютно сухими глазами. Покрасневшими должны были быть её веки, а не губы, но она все равно сделала вид, будто смахивает со щёк влагу.

— У тебя шуточки уровня пятилетки, Блейз, — к огромному облегчению Малфоя она продолжала ломать комедию, не пытаясь ничего отрицать. — И мне не хочется знать, каким местом ты до этого додумался. Я немного вспылила, это правда. Прости, Малфой, надеюсь, волосы у тебя ещё отрастут.

Блейз широко улыбнулся и откинулся на мягкую спинку, по очереди метая взгляд от одного лжеца к другому. Грейнджер явно встала на сторону хитрожопого засранца в этом очевидном фарсе, но её знание по поводу того, что творилось в подземельях, несколько обескураживало. Он не собирался оправдываться и развивать эту тему, но сделал маленькую пометочку в воображаемом ежедневнике, чтобы напомнить лишний раз своим сокурсникам держать язык за зубами.

— Так я спасибо должен сказать тебе, Драко, за то, что принял удар на себя? Одного только понять не могу, когда это Слизерин побратался с Гриффиндором, чтобы так быстро мириться? — его вопрос звучал вполне логично. — Неужели, не нашлось жилетки среди своих, Грейнджер?

Сунув освободившуюся руку в карман и прошествовав до ближайшего кресла, Малфой остановился и сверкнул серыми глазами.

— Это у тебя нужно спросить, Блейзи, — грациозно опускаясь в объятия предмета мебели, вкрадчиво протянул он. — Может быть, ты нам расскажешь?

Ты вообще на чьей стороне?

Весёлое настроение Забини мигом улетучилось. Он смекнул, к чему клонил блондин и стрельнул в него гневным взглядом, прищуриваясь. За свою задницу этот юный аристократ был готов биться до последнего и даже запрещёнными приёмчиками не брезговал. Не стоило ему разбрасываться подобными намёками, он ступал по очень тонкому льду.

Впрочем, как и всегда. Очевидно, он бы добился большого успеха в фигурном катании.

— Фэй... — тихий вздох со стороны стола как будто отрезвил двух слизеринцев, уже успевших забыть о присутствии третьего наблюдателя на один короткий миг.

Гермиона смотрела куда-то в пол и хмурилась, а потом резко подняла голову и почти обвиняюще посмотрела на Блейза. Картинка в её голове стремительно складывалась, грани паззла сталкивались, плотно скрепляясь между собой, и она почти не верила в собственную догадку.

— Ты встречаешься с Фэй?

Забини с трудом мог вспомнить тот момент, когда всеобщее внимание вдруг перекинулось на него. Сладкая парочка удивительно хорошо действовала в команде, объединяя силы против общего врага. Он терял преимущество, пропуская его как песок сквозь пальцы, но был рад хотя бы тому, что его не застали с поличным. Уж у него хватало мозгов прятаться как следует.

— На самом деле я удивлён, что ты не догадалась об этом раньше, — подал голос со своего места Малфой и довольно ухмыльнулся. Сама того не зная, Грейнджер отлично сослужила ему в этом спектакле.

Она выглядела растерянной и поражённой, а Драко захотелось расцеловать её в обе щеки за то, что она озвучила свою мысль так вовремя, но все же сдержался. Она била по самому больному месту его лучшего друга и ему не терпелось узнать, чем этот самый друг собирается ей ответить. Поистине, его ждала битва титанов.

— Вы же прямо... прямо в нашей спальне, — задыхаясь продолжала Гермиона, не обращаясь ни к кому конкретно.

— С этого места можешь поподробнее, — науськивал её Драко, облокотившись на подлокотник и широко улыбаясь.

— Не стоит, Грейнджер, а то еще разорвёт от стыда, — грубее, чем было необходимо, рявкнул Блейз. — Кончайте паясничать. Ты пить будешь?

Кое-кому кончить бы точно не помешало.

Гермиона снова подняла на него глаза полные непонимания. И это не последний вопрос так её смутил. Она не понимала себя. Её так поразила правильная догадка об отношениях слизеринского старосты и Фэй, но своё собственное поведение под эту гребёнку она тащить не собиралась. Как бы отреагировала Данбар, узнав про них с Драко?

Никак. Ничего у «них с Драко» не было.

То есть, с Малфоем.

— Пить, говорю, будешь? Мы как раз собирались пригубить отличной настойки, пока вы здесь с этим блондинчиком не затеяли перепихнуться прямо на столе, — пора было и Забини сделать бросок в кольцо соперника. Пусть и такой запоздалый и уже не влияющий на общий счёт.

Придётся серьезно поговорить с Грейнджер. Возможно, даже шантажировать и угрожать, но если этот разговор выйдет за пределы этой башни ей точно не жить. Как и идиоту Малфою.

— Пожалуй, откажусь, — покачав головой и ничуть не смутившись адресованной ей реплике, ответила гриффиндорка и повесила на плечо свою собранную сумку. — У меня репетиция через десять минут. Не скажу, что была рада повидаться, Блейз.

Гермиона подхватила с вешалки мантию и спешно пронеслась всю комнату к выходу.

— Ляпнешь об этом МакГонагалл, и я тебя в этой гостиной замурую в стену, — пригрозил Забини, одним голосом заставляя Грейнджер остановиться. — Будет очень символично, ты не находишь?

Слабоватая угроза, но предупредить всё равно нужно было.

— Мне нет до тебя дела, Забини. Можешь напиться до беспамятства, или устроить змеиную вечеринку прямо в этой башне, мне наплевать. И, да, оставь свои грязные фантазии по поводу меня и своего друга при себе, — голос резко оборвался, и только звук задвинувшегося портрета дал понять, что слизеринцы остались вдвоём.

— Язык тебе надо вырвать, Малфой, — поднимаясь со своего места, рыкнул староста. — Ты вообще не думаешь, что несёшь.

Он подошёл к своему столу в углублении комнаты и заклинанием отворил заветный ящик. Драко, в свою очередь, не стал ждать особенного приглашения и стянул с книжной полки пару кубков, выполнявших роль интерьера.

— Ты трахаешься с её соседкой в метре от её кровати, повторюсь, я удивлен, что она до сих пор не знает точный размер твоего члена, — сдувая пыль, рассуждал Малфой.

— Я не... — начал было Забини, но осёкся, делая глубокий вдох. — Я не трахаюсь с ней в спальне полной диких львиц, Драко. Приходил пару раз ночью, но вовсе не за этим.

— А зачем же? Прочитать сказку на ночь и поцеловать в лоб? — блондин со звоном поставил бокалы на стол. — И как ты обходишь защиту? Мы ведь не можем заходить в женские спальни.

— Я могу, — подняв одну бровь, похвастался слизеринец. — А вот чем я занимаюсь ночами уже не твое дело, мой дорогой друг.

Блейз откупорил толстостенную бутылку, наполненную тёмно-красной жидкостью, и разлил яство по кубкам. Для начала он оценил благородный запах крепкой настойки, состоявший из смеси цветов, древесной коры и мёда и, только убедившись в исключительности напитка, не делая больших глотков, отпил.

— Дядя не соврал, отличная штука, — одобрительно кивнул он. — Так вы теперь с Грейнджер встречаетесь?

Драко подавился терпким напитком, часть которого стремительно потекла через нос. Он совсем не аристократично выплюнул остатки обратно в кубок, сдерживая толчки в глотке. Прокашлявшись, он вытер губы и в недоумении уставился на друга, у которого по всем признакам давно протекала крыша.

— Думай, что говоришь, — прошипел Драко, будто кто-то мог их услышать, и налил себе новую порцию, осушив бокал магией. — Не стоит тебе так часто находиться рядом с гриффиндорцами, начинаешь проявлять невиданную смелость, в плохом смысле слова.

— В моих мозгах, значит, можно ковыряться, а свою голову пустить — хрен?

— Ничего не было, — с нажимом цедил Малфой, возвращаясь к креслу кубком в руке. — Хочешь поговорить об этом? Валяй. Мне нечем тебя порадовать.

— Да я уж всё видел, к чему пустые разговоры, — Блейз расположился на диване, покачивая свой бокал в руках. — Но ты знаешь меня, трепаться лишний раз я не стану, но вот только не надо врать мне в глаза, меня это бесит.

Осуждающий взгляд друга рвал внутренности, кусая незащищённую плоть. И было совсем не понятно, за что именно он порицал Драко, за поцелуй с Грейнджер или за неспособность признать случившееся. Учитывая, с кем Забини завязал отношения, едва ли он имел хоть какое-то моральное право высказываться по этому поводу, но с другой стороны, Фэй была чистокровной волшебницей, хоть и гриффиндоркой до мозга костей.

Встречаться с Грейнджер. Ха.
Никогда в жизни.

— Я не встречаюсь с грязнокровками, — злобно рычал Малфой, продолжая гнуть своё.

— Да, ты только с ними сосёшься по углам, действительно, — выпучив глаза, восклицал староста, распираемый гневом. — Ты её чуть не сожрал возле этого проклятого стола, хватит делать из меня идиота, я не слепой. И перестань нервировать меня своими детскими отговорками, давай поговорим как взрослые люди.

Малфой отвернулся, изучая книжную полку. Человек, который придумывает идиотские задания, предлагает поговорить как взрослые люди. Вызовите уже кто-нибудь санитаров.

Хотя едва ли у них найдётся «зелье от мыслей о грязнокровках».

Стало мерзко. Забини заметил перемену в его отношении к Грейнджер раньше него самого, и Драко гадал, кто ещё мог заподозрить неладное. Паркинсон точно отпадала, она вешалась ему на шею при любом удобном случае и почти не закатывала истерик. Тео было вообще наплевать, у него в друзьях давно значилась парочка гриффиндорцев, а про остальных даже не хотелось думать. Если кому-то и придёт в голову такая же великолепная идея о том, что он зажимается в Башне старост с Грейнджер, достаточно будет одного взгляда, чтобы ничего подобного не повторилось.

Ничего. Не было. Точка.

Минутная слабость.

— Пэнси, — не спуская глаз с книжного стеллажа, отозвался Малфой. — Я встречаюсь с Пэнси.

— Как скажешь, — разочарованно выдохнул Блейз, недовольный таким ответом, но он и не ждал, что великий Принц расшаркается перед ним горячими откровениями. Он знал наверняка, что Драко сам себе никогда в жизни не признается в этой симпатии, от чего будет ненавидеть себя ещё больше.

Точно также, как и Блейз. Он пытался порвать с Фэй, наверное, раз пятнадцать и сам же всегда приходил обратно. Нет, приползал. Приползал к её теплым рукам, которые так любили изучать его лицо в темноте общей спальни. Был готов упасть в ноги и расползтись перед этой гриффиндоркой мокрым пятном, в отчаянной надежде на прощение. Он заставил себя и её тщательно скрывать их отношения, но когда чувства особенно одолевали, и он был готов признаться всему Хогвартсу в своей слабости, какая-нибудь Гринграсс или придурок Крэбб обязательно отпускали свои ядовитые комментарии в сторону тихой девушки по поводу и без, и все начинания обрывались на корню. Он все не мог понять, почему она всё ещё с ним. Почему её не оскорбляет его нарочитая холодность в присутствии других людей, и она всегда его прощает, какие бы безумные поступки он не совершал.

Догадка пугала до дрожи в пальцах.

«Пассия на одну ночь», — наивно думал тогда Блейз, но ночи растянулись на два с лишним месяца, и он по глупости тащил в эту же яму своего лучшего друга. Разница была лишь в том, что Грейнджер любила брать всё в свои руки, прямота и инициатива, исходившие от неё, вполне могли крепко ухватиться за Драко, да только такого скользкого змея, как он, было почти невозможно надолго удержать в руках. А уж его статус в школе и вообще по жизни вовсе не позволял ему даже смотреть в сторону знаменитой отличницы.

Блейз увидел на сегодня достаточно. И уже мысленно искренне сочувствовал Драко. Не стоило так с ним поступать.

Минутную тишину нарушил стук с другой стороны портрета, Малфой первым очнулся и пошёл открывать. Тяжело дыша, в гостиную явился Тео с предвкушающей улыбкой на лице.

— Что я пропустил? — он поправил чёрные волосы одним движением и с интересом уставился на кубки в руках друзей.

— Ох, ты много чего пропустил, я расскажу тебе, Теодор, ты только сядь, — закинув ему руку на плечо, мурлыкал Блейз, сменивший философскую печаль на внезапное озорство. — И выпей для начала.

Драко зажал лицо руками и протяжно заскулил, откидываясь в кресле.

Долгий день. Слишком.

***

Торопливые шаги Гермионы отдавались монотонным эхом от каменных стен. Она возвращалась в свою башню далеко за полночь вместе с Невиллом после затянувшейся репетиции. В качестве исключения МакГонагалл разрешила задержаться им после отбоя и отработать самые сложные моменты номера, который они готовили. Долгопупсу никак не удавалась одна поддержка, во время которой, он, придерживая за талию Гермиону и прижимая её к себе, должен был оторвать партнёршу от земли и кружить её на месте. То ли от волнения, то ли из-за недостатка техники, он никак не мог сосредоточиться и постоянно сбивался с ритма. К тому же, Невилл впервые увидел свою однокурсницу в бальном платье, и это ничуть не способствовало концентрации. Конечно, образу не хватало причёски, аксессуаров и макияжа, но даже без всего этого набора, Гермиона завораживала. Просто ослепляла и сбивала с толку. Она была польщена реакцией ошарашенного Невилла, но всю репетицию убедительно просила его уделять больше внимания движениям, а не платью. Легко ей было говорить, ведь она не видела себя со стороны. Не видела, как идеально сидел на ней этот шедевр дизайнерского искусства, как сочеталась его солнечность с тёмно-каштановыми волосами, оливковой кожей и россыпью бледных веснушек на лице. Она только чувствовала, как тысячи слоёв двигаются в унисон с её телом, но абсолютно не замечала восторженных лиц и увлажнившихся глаз Минервы.

Пуффендуец, который исполнял знаменитую песню, терпеливо аккомпанировал танцующим, повторяя раз за разом одни и те же куплеты и припевы. Его звали Робб, как позже узнала Гермиона, он учился на шестом курсе и солировал в школьном хоре. Парень был полукровкой и знал почти все любимые песни девушки, которые исполняли в большинстве своём самые обычные люди, далёкие от магии, но обладавшие совершенно уникальными способностями в мире музыки.

Уставшие, но воодушевленные гриффиндорцы, наконец, добрались до своей башни на седьмом этаже, но завидев рыжую макушку у заветного портрета, Гермиона резко замедлила шаг. Невилл махнул Рону, задавая ему какой-то вопрос, и не обращая внимания на спрятавшуюся за его спину однокурсницу.

— Хотел уже за вами до репетиционного зала идти, — послышался знакомый голос, от которого ноги грозились врасти в камень навечно.

— Твоя подруга жуткая
перфекционистка, не отпускала меня, пока я всю программу бала не выучил, — смеялся Невилл приближаясь вплотную к Рону. — Давайте зайдем в гостиную, пока Филч не явился.

Рыжий потупил взгляд и неопределённо пожал плечами. Он бы с радостью согласился, но у него были немного другие планы.

— Ты иди, мы тебя догоним, — изучая пол, бормотал Уизли, не смея поднять глаз.

— Оу, я понял, — с лукавой улыбкой проговорил Долгопупс и поспешно скрылся за портретом.

Гермиона устало посмотрела на Рона, отмечая про себя, что у неё совершенно нет настроения с ним сейчас разговаривать. Он выглядел немного помятым и растерянным и явно собирался что-то сказать. Нужно было оборвать все его начинания ещё в зародыше, и она не стала ждать первого шага. Истинно по-грейнджерски.

— Я, кажется, предупреждала тебя по поводу отбоя.

— Гермиона...

— Ты совсем не заботишься о собственном факультете, Рональд, — ледяным тоном её голоса впору было охлаждать мороженное.

— Да что ты заладила одно и тоже, давай поговорим, — неожиданная резкость рыжего отколола приличный кусок от айсберга самообладания. — Сколько можно от меня бегать? Я стою здесь уже два часа, чтобы поймать тебя, ты же целыми днями где-то пропадаешь, избегаешь Джинни, Гарри, общаешься только с МакГонагалл да со своими книгами. Или тебе наплевать? Ты вообще слышишь меня?

Если бы глаза Гермионы могли налиться кровью, густая жидкость бы уже застлала ей глаза алой пеленой. Ей точно не показалось, или этот «мистер Игнор» только что предъявил ей целый список неоправданных претензий?

— Я не глухая, Рон, — прошипела она, сделав попытку юркнуть к портрету, но Уизли реакцией ловца загородил проход своей спиной. — Я очень занята, у меня нет времени на выяснение отношений. И если мне не изменяет память, из нас двоих именно ты перестал со мной разговаривать, поэтому будь добр, дай мне пройти, мне завтра рано вставать, в отличие от некоторых.

— Да потому что с тобой невозможно разговаривать, Гермиона! — внезапно вспылил Рон, размахивая руками и оглушая её своей напористостью. — Ты либо утыкаешься в книги, либо отвечаешь так, что никто из присутствующих и слова не понимает. Да, я отдалился, потому что не мог больше выносить твой вечно недовольный вид. Ты думаешь, только тебе тяжело? Мы вместе всё это пережили, мы вместе потеряли друзей и родных, но ты ведёшь себя так, будто тебе этого мало, и ты хочешь избавиться и от тех, кто ещё остался с тобой. Мы расстались, я понимаю, ты злишься, но за что ты так с Гарри и Джинни?

Гермиона подавилась воздухом от всех этих заявлений, игнорируя настойчивое щипание в носу. Рон редко высказывал свои мысли прямо в лоб и, должно быть, он уже давно носил всё это в себе, раз его терпению пришёл конец. У неё не нашлось ни одной колкой фразы, чтобы послать его и гордо удалиться, вместо этого она только задумчиво пялилась куда-то поверх его головы, медленно впуская в свою голову мысль о том, что он может быть прав.

— Ты видела нас с Падмой, и я не стану лгать, мы встречаемся, — продолжал Уизли, понизив голос. — Но, прошу тебя, давай хотя бы попробуем вернуться к тому, что было между нами раньше. В смысле... ещё до войны. Потому что я не могу больше приходить в пустую гостиную и смотреть, как мы все прячемся по разным углам, боясь и лишнего слова друг другу сказать. Ты, конечно, прости за эту сцену, но я так больше не могу. Правда.

Рон с шумом выдохнул, упирая руки в бёдра и нервно потряхивая ногой. Слова давались ему с трудом, и он какой-то частью себя понимал, что это разговор может стать последним. Падма сказала ему, что однажды станет слишком поздно, и после Хогвартса остатки их дружбы могут рассыпаться в труху. Возможно, не стоило принимать её слова столь серьёзно, но Рон решил сам для себя, что больше не может молчать. Раз уж его бывшая и так всё знала, терять было нечего.

— Ладно, — тихо отозвалась Гермиона, невольно копируя интонации заносчивого блондина.
Тоже самое он сказал ей на поле для квиддича перед тем как сбежать. А потом она сделала то, что сделала. Его спокойный и вкрадчивый голос весь вечер крутился в голове, сбивая с мыслей и мешая думать, но Грейнджер даже не заметила, как стала перенимать его манеру разговора. Было совершенно дико наблюдать за его почти будничной беседой с однокурсником, стоя в паре сантиметров от его груди. Она невольно представляла себе, что они тоже могут так разговаривать, обмениваться безобидными шутками и колкостями, что он может взять её за руку и в его глазах не будет презрения или бесконечной борьбы.

Гермиона тряхнула головой, сбрасывая наваждение. В конце концов, она была благодарна Рону за прямоту. Такую редкую, но всё же искреннюю. Пускай она и не была согласна со всеми его словами, по крайней мере, он был прав, и им не стоило больше прятаться друг от друга. Она устала, и они тоже устали. И никто больше не мог помочь им снова стать теми, кем они были, носясь по коридорам Хогвартса и думая лишь над очередной загадкой.

— Что это значит? — Уизли как всегда не понимал, и Гермиона сдержалась, чтобы не рассмеяться.

— Это значит, что мы попробуем, — устало проговорила она. — А теперь пропусти меня в спальню, или я свалюсь замертво прямо здесь.

— И станешь новым хранителем башни Гриффиндора, — как ни в чём не бывало улыбнулся Рон и шутливо ткнул её кулаком в плечо. — Люнае Люмен.

Портрет с сонной дамой беззвучно отодвинулся, пропуская в гостиную студентов.
Впервые за несколько месяцев Гермиона заснула с ясной головой.

С ясной головой и беззвучным шёпотом Малфоя над ухом, требовавшим его поцеловать.