Привет, это я

Часть 9

Вот я загнан в угол,
Вот я на виду
У всех теряю веру. (c)
R. E. M. — Losing my religion

Кажется, Пэнси собиралась оторвать ему голову.

Слизеринцы-старшекурсники сидели в одном из общих коридоров Хогвартса на большом перерыве, занимая добрую половину свободных скамеек. Блейз и Тео спорили о том, способны ли американцы обыграть в квиддич англичан, Дафна то и дело кидала свои обиженные взгляды, а назойливая Паркинсон, прижимаясь всем телом к Малфою, искала всевозможные способы смахнуть блондинистую голову с плеч. Её пальцы настойчиво наглаживали уже порядком измученный затылок, взлохмачивая непослушные волосы. Драко с некоторых пор перестал заботиться о своей прическе. Небрежный беспорядок разбавлял его сдержанную аристократичность легким налётом бунтарства. Укладка всё равно не задерживалась больше, чем на час, либо он сам тянулся руками к голове на нервной почве, либо это делали за него другие. С какой-то нездоровой тягой.

Сегодня Паркинсон особенно на него наседала. То ли соскучилась за время их недолгого разрыва, то ли пыталась показать всей школе, что они снова сошлись, демонстрируя завистницам вновь обретённую добычу. Она прямо-таки приклеилась к нему, нисколько не смущаясь такой открытости. Да эту бестию вообще мало что задевало по жизни, и нужно было благодарить поистине высшие силы, за то, что она не спустила трусы прямо на этой же скамейке.

— Завязывай, Пэнс, — буркнул Малфой, отцепляя её руки от своей шеи, — здесь не место для твоих игр.

Его, прости Господи, избранница, о возобновившемся союзе с которой, он уже десять раз пожалел, демонстративно надула губы, но отодвигаться не торопилась, пристроив свои ненасытные ладони у него на бедре.

Ей обязательно касаться его двадцать четыре часа в сутки?

— Хочешь, мы где-нибудь уединимся, — горячий шёпот с похабной интонацией вызвал необъяснимую волну отвращения по всему телу, а ловкие пальцы требовательно сжались на его ноге.

Ни капли возбуждения. Ни намёка на тяжесть внизу живота.

Видит Мерлин, он не собирался грубить.

— Блять, Пэнси...

Но, ей повезло, что фраза так и не получила продолжения. И, наверное, даже глупо спрашивать почему. Одно слово. Одна гаденькая фамилия и он уже не способен закончить начатое предложение. Не способен продолжить застрявшую на полпути мысль. А всё потому, что она смеялась. Не замечая никого вокруг, не торопясь вышагивая по коридору, громко смеялась, задыхаясь и сгибаясь пополам. И Уизли. Рыжее недоразумение шествовало рядом с ней с таким довольным видом, что сразу же становилось понятно, чьи низкосортные шутки вызывали в ней такой приступ веселья. Этот открытый и горячий рот уже снился ему в кошмарах. Горячих и липких. Грейнджер была одета в неприлично обтягивающие джинсы, выгодно подчёркивающие её стройные ноги, ботинки на шнуровке и бежевый свитер. Тёплая мантия тёмным куском висела на предплечье, а истинный джентльмен Уизли тащил на своём плече её сумку, наверняка набитую книгами.

Скользкая и неприятная мысль прошлась по затылку Малфоя, точно также как и пальцы Пэнси, заставляя его сжаться руку на её талии. Паркинсон, естественно, приняла этот жест на свой счёт и прижалась ещё сильнее к его боку. Итак, бывшие голубки помирились?

Даже если это и так, его зубы не должны были сжаться, грозясь потрескаться.

Внезапное исступление накрыло с головой от навязчивого осознания, какой хитрой стервой была Грейнджер, раз могла совершенно спокойно зажиматься с ним в гостиной старост, потираясь животом о его колом стоящий член, а на следующий же день вернуться к ненаглядному Уизли. Наверняка, она всё ему рассказала и вызвала в нём ревность, чтобы помириться таким извращённым способом.

Захотелось смачно сплюнуть на пол от всей грязи, которую разводили эти ненавистные гриффиндорцы прямо перед его носом. Их явно определили не на тот факультет. Подойти бы к этой обнаглевшей суке и...

— Малфой, мать твою, ты оглох? — Тео махал рукой перед его лицом, сведя тёмные брови на переносице. Он звал его явно не первый раз.

— Нотт, мы вообще-то разговариваем, — вмешалась Пэнси раздражённым голоском, подкидывая дров в полыхающую печь Драко.

Если, конечно, её руки, двигающиеся к его паху, можно было назвать разговором.

Своеобразный способ завязать беседу, однако.

— Заткнись, — рыкнул Малфой, чувствуя, что яд, прожигающий глотку, больше не оставляет ему возможности нормально говорить. — Что ты хотел, Тео? Я задумался.

— Я говорю, что Поттер на тебя пялится, как на кубок по квиддичу, — уже тише и с улыбкой пояснил однокурсник, присаживаясь рядом на скамью и кивнув головой в сторону львов.

Драко тут же отыскал в кучке гриффиндорцев знакомые зелёные молнии, и от этого столкновения взглядами очкастый отвернулся, возвращаясь в разговор со своими друзьями. Трио снова было в полном составе, раздражая своей приторной сладостью и всепоглощающей дружбой. Хотя, кто его знает, может, Вислый и присунул ночью заучке Хогвартса, и от того она вся сияет, как начищенный галлеон. Сияет и даже не собирается делиться своим мерзким светом со слизеринцем, буравящим взглядом дыру в этой героической тройке.

Утопая во всепоглощающем бешенстве, Драко даже не заметил, как совершенно неожиданно к львиной команде присоединилась одна до боли знакомая гадюка. Блейз — да простит его Салазар — за руку поздоровался с Поттером и Уизли, заставляя их лица беззвучно охуевать. Он улыбнулся во все свои ядовитые клыки, что-то сказал Грейнджер, а потом кивнул Малфою и отошёл в сторону. Гермиона поплелась за ним, бросая в сторону дружков полные непонимания взгляды.

Драко на ватных ногах поднялся со скамьи и присоединился к своему старосте, которому давно пора было сменить этот его дурацкий протекающий шифер. Они скрылись от лишних ушей, но всё еще оставались в зоне видимости для всех своих однокурсников. Ох, уже эта любимая привычка Забини играть на публику. Драко медленно приближался, не без злости на самого себя, отмечая в очередной раз, как идут Гермионе убранные в хвост волосы. Тонкая шея привлекала его словно голодного вампирюгу, мечтающего вонзить свои острые зубы в бьющую жизнью жилку. Он сглотнул, пряча руки в карманах и держась на некотором расстоянии от объекта искушения.

— Как дела, Грейнджер? — начал Блейз, убедившись, что расстояние достаточное, чтобы их не слышали, но прекрасно видели.

Самодовольный показушник.

— Что-то случилось? — её вид был крайне обеспокоенным, а интонация заговорщицкой.

Если бы Забини прямо сейчас сказал, что Тайная Комната снова открыта, а обитающее в ней чудовище волшебным образом воскресло, она бы не задумываясь, ринулась в бой, расталкивая всех и каждого на своём пути. Малфой на секунду задумался, кинулась бы она с таким энтузиазмом вместе с ним, если бы у него хватило смелости втянуть её в какую-нибудь авантюру. Или все места рядом с ней пожизненно заняты рыжим и очкастым?

Кстати об ущербных, если они не перестанут так пялиться, то точно свернут себе шеи. В самом деле, что с ней могут сделать два слизеринца на глазах у половины школы?

— Я просто хотел убедиться, что ты умная девочка и не болтаешь лишнего, — ласково пропел Блейз, пуская в ход всё своё обаяние.

У него отлично получалось, потому что Гермиона раскраснелась и глубоко задышала, явно смущённая. У Малфоя что-то щёлкнуло от этой «умной девочки» из уст Забини, и внезапно прошибло всё тело до холодного пота. Гермиона бросила него быстрый взгляд, напряглась ещё сильнее и даже показалась немного расстроенной от того, что её отвлекли вовсе не для того, чтобы загадать очередную загадку.

— Знаешь, у меня как-то совсем не было времени созвать пресс-конференцию и сообщить школе последние новости, — слегка обиженным тоном ответила она и сложила руки на груди от негодования, прижимая к себе мантию.

— Это прекрасно, Грейнджер. Ты хранишь мой секрет, а я храню ваш, как тебе такая сделка? — продолжал Блейз, не меняя заданного тона и смущая маленькую отличницу ещё больше.

— Какой ещё секрет? — переходя на внезапный фальцет, пропищала Гермиона и округлила тёмные глаза. Она ещё раз посмотрела на Малфоя и облизнулась, без слов отвечая на собственный вопрос. — Не выдавай желаемое за действительное, Забини.

Чьё желаемое?

— При мне можешь расслабиться и не ломать эту чёртову комедию, — Блейз говорил ласково, словно подшучивал над старой подругой. — Дерьмовые актёры из вас вышли, ты уж извини, что я так прямо разрушаю все твои мечты стать королевой театра, но лучше тебе бросить сцену.

Гермиона переварила сказанное и вдруг, — вот же чёрт, — совершенно искренне улыбнулась. Ей понравилась шутка Забини и она тихонько посмеялась, вызвав ответный смешок у автора этой остроты. Малфой с трудом держался в вертикальном положении, а эти двое совершенно точно собрались его довести до раннего инфаркта. Они стояли и болтали тут как закадычные друзья, не замечая, как он заживо горит в полуметре от их довольных лиц. Его трясло внутри, а снаружи лишь слегка дёргалась нога. Он будто был диким животным в тесной клетке, которого дразнили свежим куском мяса, размахивая им перед самым носом, но, не давая и кусочка. Драко просто распирало. От этих обтягивающих джинс, от открытой шеи и самой охуительной улыбки, которую он только видел. Что-то снова ворочалось в груди, но оно не рычало и не точило когти об его внутренности, оно странным образом грело, разливая тяжелое и тягучее чувство по телу, посылая сердце в самый продолжительный забег.

— Я ведь не против общаться, Грейнджер, — прерывая потешную паузу, зашептал Блейз. — Хочешь, встретимся все вместе сегодня вечером в Башне старост и...ну, не знаю, поиграем в карты?

Драко прекрасно понимал, какая у этого Змея-искусителя мотивация. Держи друзей близко, а врагов ещё ближе. Хитрец предпочитал контролировать не только своих однокурсников, но и тех, у кого в рукаве могла быть припрятана парочка козырей. Ради своего секрета он подружится с Грейнджер и даже не будет этого скрывать, станет держать её при себе, узнавать, о чём она думает и как к нему относится. Станет для неё не просто знакомым, а человеком, тайны которого она действительно захочет хранить.

— Ты шутишь? — вскрикнула Гермиона и тут же испуганно обернулась на своих друзей, не спускающих с неё глаз всю беседу. Она понизила громкость и продолжила. — Поиграть в карты? Решил зарыть топор войны самым приятным для тебя способом, Блейз?

— Что зарыть? — смутился Забини и тут же скривился от лёгкого отвращения, взглянув поверх головы Грейнджер. — Твой дружок идёт, заткнись-ка лучше.

Вся троица как по команде выпрямилась и сострила нечитаемые лица, пока к ним воинственно шагал Уизли. Малфой инстинктивно сделал шаг назад, будто отшатнулся от прокажённого.

Сейчас начнётся тряска. Господа студенты, держитесь за поручни.

— Гермиона, всё в порядке? — смерив уничтожительным взглядом слизеринцев, спросил Вислый. — Они к тебе пристают?

— Все нормально, Рональд, — Грейнджер убедительно улыбнулась и положила руку на плечо конопатому. — Учебные вопросы.

Драко отследил движение её ладони и зажмурился, будто ему стало больно. Нет, они точно трахались этой ночью, иначе, откуда эта излишняя нежность? Кинулась бы на него прямо сейчас, чего тянуть резину? Но его всё же смутило какое-то странное обращение по полному имени, словно перед ним разговаривали профессор и студент. А может, это у них игры такие? Грейнджер наряжается в МакГонагалл, делает строгий пучок и, идеально копируя интонации старухи, отчитывает рыжего, одетого только в красно-золотой галстук. А потом он заваливает её на стол, раздвигая полы плотной мантии, под которой она совершенно голая. И конечно, он самозабвенно трахает эту строгую профессоршу, на деле оказавшуюся той ещё шлюшкой.

Блять. Что за мысли?

Прочь, нахрен!

Он покачал головой, сжав пальцами переносицу.

— Ты что-то кричала, и я подумал, что...

— Думать, конечно, полезно, но не в твоём случае, Уизли, — хохотнул Забини, возвращая интонации привычные издевательские оттенки. — Дай нам поговорить.

— Ты теперь с ними общаешься, что ли? — возмутился рыжий, и от этого обвиняющего тона ладонь Гермионы тут же испарилась с его плеча.

Правильно. Ибо нехуй.

Он сказал это таким тоном, будто она зарезала его любимого пса прямо у него на глазах и облизала нож для верности. Не стоило запускать в голову фантазии о что-нибудь-страстно-лижущей-Грейнджер.

— Ты что-то имеешь против, Уизел? — впервые за всё время подал голос Драко, отпуская от лица руки, задетый такими наглыми заявлениями. С какого волшебного хрена этот недоумок будет указывать, кому и с кем общаться?

Пускай сунет свой хозяйский тон куда подальше. Даже если он каким-то невероятным образом и уложил Грейнджер к себе в постель, командовать в его — Драко — присутствии ему точно не стоит, а то руки и ноги тоже могут внезапно перестать его слушаться.

— Имею, Малфой, — тут же поддался вперед Рон, напоминая Малфою того шкафоподобного пуффендуйца. Всё те же звериные манеры и отсутствие такта.

— Успокойся, Рон, — вмешалась Грейнджер, вставая между рыжим и Драко, спиной к последнему. — Я же сказала, что всё нормально. Не устраивай сцен!

— Слушайся свою подругу, Уизли, она же умные вещи тебе говорит, — продолжал насмехаться Блейз, наслаждаясь разъярённым львёнком. — И не лезь, когда взрослые разговаривают.

— Когда это ты встала на сторону слизняков, Гермиона? Ты что, его защищаешь?

И правда, она заслонила своей хрупкой фигурой Малфоя, будто действительно собиралась отгородить его от своего хамоватого сокурсника. Это вызвало шторм самодовольства в сердце Драко, которого и без того разрывали на кусочки самые разные эмоции.

Малфой услышал, как она обречённо выдохнула, понимая, что вразумить рыжего тупицу никак не удаётся. Принц решил добить беднягу, чтобы на всю жизнь отрезало желание когда-либо к ним подходить и вмешиваться в разговор. Хотя, вполне можно было нарваться на обратный результат, но чего не сделаешь ради веселья.

Драко сделал шаг и манерно закинул руку на плечо Гермионы, как это любил обычно делать Блейз. Глаза всех присутствующих выпадали из орбит в унисон с хрустом улетающих к полу челюстей, но он не смутился ни на йоту. Чем бы там не занимались эти двое по ночам, Малфой уловил почти незаметное движение её тела к нему навстречу и подметил, что она перестала дышать. Мерзкий рыжик не мог волновать её сильнее, чем Драко, от одного присутствия которого, она моментально краснела. Её реакция была просто бесценной.

Закручивающей толстый узел у него в животе.

— Когда поняла, что мозгов у нас больше, чем у тебя, идиот, — он довольно улыбнулся, ближе прижимая Грейнджер к себе за плечи.

Тело молниеносно отреагировало мощным электрическим разрядом. Он хотел это сделать, как только облизал взглядом её худые ноги в эти дурацких джинсах. Он бы облизал ей и что-нибудь ещё, да боялся, что в школе его точно не поймут.

Он сам-то себя с трудом понимал.

Гермиона подняла на него огромные глаза, в которых вот-вот были готовы блеснуть слёзы, но, кажется, отталкивать не собиралась. Просто замерла под его рукой и сделала глубокий вдох, наполнивший спасительным воздухом остановившиеся легкие, с ужасом представляя, чем эта выходка для неё обернётся. Драко и сам забыл, как дышать, физически почувствовав её внутренний трепет от сближения их тел.

— Ах, ты похотливая ящерица! — зарычал Уизли и собрался скинуть эту наглую конечность с плеча дражайшей подруги, но был остановлен хохочущим во всю глотку Забини.

— Да уймись, Уизли, это шутка, расслабься. Он же тебя провоцирует, какого хрена ты ведёшься, как целка? — Блейз без лишних прикосновений отодвинул красного как рак Уизела подальше от блондинистого изверга и начал его забалтывать.

— Что ты делаешь, Драко? — прошептала ошарашенная Гермиона, осторожно обхватывая пальцами его кисть и сбрасывая руку с плеча. От прикосновения к его голой коже у неё тут же закружилась голова, и она сжала свои холодные пальчики сильнее, чем требовалось.

Обнимаю тебя на глазах у всей школы. Трусь об тебя. Хочу тебя до одури. Съезжаю с катушек, стоит крови залить твои точёные скулы.

И, да, повтори, что ты только что сказала.

— Издеваюсь над стариной, Уизли, — возвращая руки в карманы, и чуть склонившись к испуганной девушке, прохрипел Малфой.

Слова путались на языке, огненное жарево размазывало рассудок по стенкам черепной коробки, но он надеялся, что звучал хотя бы наполовину убедительно. Гермиона смотрела прямо ему в глаза, нервно теребя зубами нижнюю губу. Выбившиеся из хвоста прядки лезли ей в лицо и трепетали от её рваного дыхания. Румянец заливал бледные щёки, отлично сочетаясь с покрасневшими от укусов губами. Он только сейчас смог рассмотреть россыпь бледных веснушек на её щеках, по которым так хотелось провести пальцами. Отметить каждую из них лёгким точечным прикосновением, чтобы она видела и чувствовала каждое осторожное движение. Чтобы прикрыла глаза и нежно потёрлась о его руку, слегка запрокидывая голову в немой просьбе.

Это было, блять, необходимо просто до боли в пальцах. Драко склонился ещё ниже положенного, и Гермиона задержала дыхание, испугавшись, что он поцелует её прямо сейчас на глазах у всех студентов. Отпрянула бы она?

Вот уж вряд ли.

— Дорогой, что случилось? — манерный голосок, сворачивающий уши в две тонкие трубочки, раскрошил туманную иллюзию, как нож для льда.

Пэнси подплыла к их небольшой компании и, не обращая никакого внимания, на непозволительно близко стоящую Грейнджер, бросилась Малфою на шею, пристраивая губы к его щеке. Гермиона мгновенно пришла в себя и резким движением вышла из ауры слизеринца, разворачивающей ей мозги. Она схватила за локоть разгневанного Уизли, который поумерил пыл под болтовню Забини, и потащила его к остальным гриффиндорцам, даже не смотрящим в их сторону. Заинтересованными оказались лишь Гарри и Джинни, остальным же дела не было до очередной перепалки льва и змеи, настолько обыденными стали для учащихся эти ежедневные склоки.

— Вечером у меня репетиция, — коротко бросила Грейнджер через плечо, обращаясь к Блейзу. — встретимся завтра в Башне старост после последней пары.

Гермиона, прикладывая почти титанические усилия, оттащила Рона к своим, старательно отчитывая героя-защитника, и сдерживаясь, чтобы не повернуться и не запечатлеть в памяти знакомую кривоватую ухмылочку.

Он с Пэнси, дура. Имей хоть каплю достоинства.


***


— Расслабься, Невилл.

— Я пытаюсь.

— Ты слишком много думаешь.

— Сказал мне человек с лучшими оценками почти по всем предметам, — невесело улыбался Невилл, застыв обречённой статуей посреди репетиционного зала. — Я, правда, не знаю, что со мной.

— Ты напряжён, — Гермиона стояла напротив него и пыталась хоть как-нибудь его успокоить.

Они репетировали в пустом зале без надзора профессора Флитвика и профессора МакГонагалл, даже не потрудившись переодеться в костюмы. Робб тоже не смог прийти, сославшись на трудную контрольную по магловедению, но танцорам и не нужен был аккомпанемент. Вся сегодняшняя тренировка была просвещена исключительно упрямой поддержке, которая стала самым слабым местом. Выкинуть этот кусок из номера было невозможно, оставалось лишь упрямо его приручать, пытаясь снова и снова, но Невилл сегодня был совсем плох.

— Так, ты должен расслабиться, иначе у нас ничего не получится, — Гермиона приложила руку к подбородку, принимая крайне задумчивый вид. — Я знаю. Давай просто потанцуем.

— Мы всю неделю только и делаем, что танцуем, если ты не заметила, — улыбался Невилл, изо всех сил изображая плещущееся через край удовольствие от процесса.

— Ты не понимаешь, — Грейнджер подошла к столу с граммофоном и быстро наколдовала огромную пластинку. — Мы должны просто потанцевать. Забудь про номер. Забудь вообще про бал, давай попробуем немного расслабиться. В неформальной обстановке, так сказать.

Она лукаво подмигнула ничего непонимающему Долгопупсу и поставила чёрный диск в граммофон.

— Я включу песню из одного магловского фильма, и мы просто покружимся здесь, можешь хоть до потолка прыгать, главное, отпусти все мысли и ни о чём не думай, — Гермиона поставила иглу на пластинку и вернулась на партер. Она поправила пряжку на специальных танцевальных туфлях и закатала джинсы на ещё один оборот.

— Ты серьезно, «Грязные танцы»*? — засмеялся Невилл, едва услышав первый аккорд.

— Ты знаешь!

— Естественно, я знаю, бабушка, конечно, под страхом смерти не признается, но она смотрит этот фильм постоянно, хоть и терпеть не может «этих мерзких янки», — на последней фразе он спародировал ворчливый тон своей бабушки под звонкий грейнджеровский смех.

— Твоя бабушка смотрит телевизор? — искренне удивлялась Гермиона, на все сто процентов уверенная, что волшебники из чистокровных семей никогда и близко не приближаются к подобной технике.

— Ты должна унести этот секрет с собой в могилу, — мрачно пробурчал Невилл, стараясь изобразить серьёзный тон.

— Клянусь, никто не узнает. И хватит болтать, давай же потанцуем!

И они танцевали. Просто двигались по гладкому партеру, думая каждый о своём. Позабыв о технике, правилах и ограничениях, просто пускали свои тела в свободное плавание, отдаваясь союзу двух прекрасных голосов, исполнявших мировой хит сегодня только для них. Гермиона без стеснения подпевала во весь голос и кружилась до одурения, хлопая в ладоши. У зала была прекрасная акустика, и каждое слово песни отдавалось невероятным восторгом во всём теле. Грудь сжималась от наполняющей радости, а сердце само подстраивалось под ритм мелодии. Красивым движением Невилл соединился в танце с Гермионой и энергично повёл её по кругу, импровизируя от начала до конца. Он использовал хорошо отработанные движения, которые получались у него наилучшим образом, сочетая их с музыкальной композицией. Он и не заметил, как сделал ту самую поддержку прямо в припеве но, разволновавшись, в очередной раз упустил партнёршу из рук. Гермиона ни капельки не смутилась, собираясь продолжать веселье, но музыка внезапно оборвалась, а по залу эхом разнеслись скупые аплодисменты.

Прислонившись плечом к дверному проёму с самодовольной улыбкой на лице, рукоплескал Малфой, снова и снова сталкивая ладони. Он был одет в чёрную облегающую рубашку, расстегнутую на пару пуговиц и заправленную в такие же чёрные брюки. Весь его вид просто кричал о вселенской скуке. Наконец, покончив с овациями, он лениво, будто делая этому миру огромное одолжение, зашагал к партеру.

— Мы репетируем, — констатировал Невилл очевидный факт, хмуря брови. — Что тебе нужно?

— Я в курсе, Долгопупс, как ты мог заметить, мои глаза всё ещё на месте, — безразличным жестом он сунул руки в карманы, останавливаясь возле граммофона. — Занятная у вас здесь музыка.

— Нам не до шуток, Драко, у нас мало времени, — не слишком вежливо продолжал Невилл, пытаясь прогнать назойливого посетителя и обойтись при этом малой кровью.

— А похоже на то, что я шучу? Меня прислала МакГонагалл, кажется, она упоминала, что у вас что-то там не получается, — ехидно отвечал Малфой поглаживая длинными пальцами музыкальный аппарат. — Я не напрашивался, у меня игра послезавтра, так что будь добр, объясни, в чём проблема и как можно скорее освободи меня от своего общества. Но, конечно же, я могу и уйти, если ты уже всему научился.

— У нас не получается поддержка, — сухо призналась Гермиона, прерывая назревающую перепалку и до конца всё еще не верящая, что МакГонагалл могла прислать Малфоя на помощь. Но больше всего поражал факт того, что он каким-то невероятным образом согласился. Чем же они обязаны такой честью?

— Видимо, та самая, на которой он тебя чуть не уронил, — ухмыльнулся слизеринец. — И почему я не удивлён?

— Ты пришёл издеваться или помогать? — голос Гермионы предательски дрогнул, стоило серым глазам напрямую встретиться с её карими.

— Смотри внимательно, Долгопупс, и учись, пока я жив, — Драко движением руки запустил граммофон, и магловская песня заиграла сначала.

— Не зарывайся, Малфой, — предупредила Гермиона, но всё недовольство рассыпалось, стоило высокомерному аристократу приблизиться к ней почти вплотную. Её каблуки хоть и не были высокими, всё же прибавляли несколько сантиметров в росте, и она доставала ему почти до подбородка.

Разницу между разными партнёрами Гермиона могла практически потрогать руками. Он ещё не сделал ни одного движения, а его уверенность уже исходила жаркими волнами, передаваясь ей куда-то в живот. Он медленно поднял ладонь и, не касаясь кожи, провел костяшками вдоль её скулы. Его пальцы продолжили движение к шее и плечам, все также скользя по воздуху, дразня и заставляя её сердце раз за разом пропускать удары. Он внимательно, с долей какой-то вымученной нежности следил взглядом за своей рукой, будто это был единственный способ дотронуться до неё.

И её кожа чувствовала. Представляла, давая фантазии разыграться, покрываясь мурашками вслед за его взглядом.

Она вздрогнула, когда под конец вступления, он требовательно взял её за руку и притянул к себе, придерживая не за талию, как обычно, а, приложив широкую ладонь к лопаткам. Держась на расстоянии, Малфой начал неторопливо её вести, разбавляя плавные движения резкими переходами и требовательными наклонами там, где это было необходимо. Он не сводил с неё глаз, давая команды где-то на подсознательном уровне, и Гермиона не могла точно объяснить, почему её тело всегда знало, что именно нужно делать. Она сама была одним большим и плывущим по танцполу сгустком нервных окончаний, реагировавшим на каждое движение. Вместо музыки в ушах билась кровь, дублируя неровный сердечный ритм. Малфой то приближался вплотную, прижимая к своей груди, то отдалялся, то кружил её, словно волчок, рывком возвращая к себе. Он умело играл её телом и душой, как опытный музыкант, идеально знающий свой инструмент. Он властвовал над ней единолично.

Гермиона даже не заметила эту ненавистную поддержку, которая так отчаянно сопротивлялась Невиллу. Драко это не стоило никаких усилий, он не прервал зрительного контакта, осторожно опуская её на землю и продолжая танец.

Она не заметила её и во второй и в третий раз. Только бешено несущуюся по венам кровь в том месте, где он касался её.

В танце он был совершенно другим человеком, настоящим мужчиной, требовательным, но бесконечно внимательным. Отдающий женщине всего себя, но и не забывающим брать. О, Мерлин, да Гермиона бы ему всё на свете отдала за один такой танец. А лучше за парочку.
Он не боялся и не прятался за маской равнодушия и отрешённости. В нем было больше страсти, чем когда он просил её поцеловать в Башне старост. Гермиона жадно вдыхала эту самую страсть, смешанную с его сдержанным и еле уловимым ароматом. Он забирался руками ей под одежду, касаясь только её ладоней и спины. Залезал под самую кожу
светлыми глазами, изучающими каждый сантиметр её лица.

Разворачивал её всю наизнанку. Был глубже, чем внутри.

Хотелось быть ближе. Провести ладонями под рубашкой и почувствовать, как мышцы содрогаются под пальцами. Она бы провела рукой вдоль его позвоночника и полоска ремня не остановила бы этот путь.

Чёрт, как же хотелось посмотреть на него. Увидеть его. Гермиона представила полураздетого блондина в темноте слизеринской спальни. В этой фантазии он сидел в мягком кресле, а растрепанные волосы падали ему на покрытое испариной лицо. Капельки пота стекали по напряжённой шее, старательно обводя каждый сантиметр его тела, устремляясь к точке крайнего напряжения. Она спускалась своим взглядом всё ниже по узкой талии, по мышцам упругого пресса, касаясь их кончиком носа. Его руки влажными рывками опустились бы вслед за ней, пока не сжались бы в кулак, обхватывая такой же, как и его хозяин, изящный член.

О, великий Годрик, ударь её чем-нибудь.

Невероятно! Просто сумасшедшая девчонка!

Гермиона даже не сдержала разочарованного вздоха, когда он вдруг остановился под последние аккорды песни. Если от танца можно было получить оргазм, то именно так она это и назовёт. Она словно завороженная наблюдала, как его рука поднимается и медленно заправляет за ухо выбившуюся прядь. Её грудь часто вздымалась, толкаясь куда-то ему навстречу, но она боялась даже пошевелиться. Он всё ещё придерживал её за талию, хотя это было вовсе не обязательно, но к чёрту всё. Ни один мускул не дрогнул на его спокойном лице, когда его обжигающие пальцы продолжили неторопливый путь от уха до подбородка, слегка приподнимая его. Он изучал взглядом её губы, слегка поглаживая костяшками нежную кожу под ними.

Останови же. Прекрати так открыто издеваться. Возьми моё пламя и сжалься.

Сделай хоть что-нибудь.

Настойчивое покашливание Невилла хоть и не сразу, но вырвало этих двоих из каменного ступора. Гермиона пришла в себя с большой неохотой, часто заморгала, будто никак не могла привыкнуть к яркому свету, а Малфой, с присущей сдержанностью, спрятав руки в карманы, наклонился к её уху и прошептал:

— Я буду в Башне старост, Грейнджер, — он коснулся губами её уха, будто бы его пламенного шёпота не хватало, чтобы окончательно вытряхнуть из неё последние кусочки разума.

И ушёл.


Примечания:* Имеется в виду саундтрек к фильму "Грязные танцы" 1987 года (оооочень популярному в те годы)
Bill Medley, Jennifer Warnes - (I've Had) The Time of My Life. Советую посмотреть фильм или послушать песню.