У забора. (Кейси Уэст)

Глава 20

Я крутилась и вертелась, пока часы не показали полночь. Поняв, что заснуть мне не удастся, выскользнула из постели и пошлепала в ванную, где плеснула на лицо холодную воду. Прислонившись к столешнице, уставилась на свои налитые кровью глаза. Капли воды стекали по лицу на столешницу, и я, схватив полотенце, вытерла кожу насухо.
Спустившись вниз, достала коробку с фотографиями, которую папа хранил в ящике под журнальным столиком, и стала разглядывать мамины снимки. Мне хотелось, чтобы папа и братья рассказали мне что-нибудь новое о ней. То, что никогда не затрагивали прежде. Историю ее жизни. Особенности ее характера. Но они об этом умалчивали, рассказывая всегда одно и то же.
Она была красивой. Мне говорили, я на нее похожа. Да, возможно, лицом я пошла в нее, но фигура у нее была более тонкой и женственной. Даже по фотографиям я могла сказать, что мама была изящной. Может, она смогла бы и меня научить быть изящной. Интересно, разочаровалась бы она, увидев, что ее дочь стала далекой от моды спортсменкой? Или, может, она разочаровалась бы, увидев ту, кем я стала недавно – лгуньей и фальшивкой.
Я убрала фотографии обратно в коробку и отправилась в свою комнату. Поскольку свет в ней был выключен, то, войдя, я сразу заметила свой светящийся мобильник. Пришло сообщение от Брейдена, ну конечно, кто еще мог написать мне в столь поздний час.
Не спишь?
Нет. Сейчас выйду.
— Все в порядке? – спросила я Брейдена, подойдя к забору.
— Да, – помолчав немного, ответил он.
— Брейден. Не ври мне.
Он вздохнул.
— Да все то же. Какой смысл об этом говорить?
— Отец?
— Да.
Я прикусила нижнюю губу, не зная, чем ему помочь.
— Почему бы тебе с ним не поговорить?
— О чем?
— Не знаю. О его поведении с тобой и мамой.
— Это не поможет.
— А ты пробовал?
— Нет. Но мама постоянно пытается с ним поговорить. Результат ты и сама видишь.
— Да уж.
— Эх, – выдохнул он, пожав плечами – это я знала точно, хоть и не могла его увидеть. – Могло быть и хуже. А ты почему до сих пор не спишь? Снова снятся кошмары?
— Да.
— Они становятся хуже?
Да.
— Не знаю.
— Ты говорила, что тебе иногда снится авария. Что происходит в этих снах?
Я вспомнила сон, который снился мне чаще всего.
— Каждый раз разное. В основном я просто вижу аварию мамы. Стекло. Кровь. – И мне больше не хотелось об этом говорить. – Сегодня братья узнали кое-что, что я не хотела, чтобы они знали, и теперь мне нужно рассказать папе то, что я не хотела ему говорить.
— Пожалуйста, говори более неопределенно. Думаю, ты излагаешься донельзя понятно.
— Я работаю моделью для макияжа, – выпалила я, прокашляв слово «моделью», и ему пришлось переспрашивать:
— Моделью?
— В самом широком смысле этого слова.
— И почему ты не можешь рассказать об этом папе?
— Сначала я могла рассказать. Но не стала. А теперь это будет выглядеть так, словно я ему врала. Он удивится, почему я так поступила. Предаст этому слишком большое значение. Решит, что я занимаюсь чем-то безумным.
— А это так? – В ответ я лишь рассмеялась. – Я хочу увидеть.
— Что?
— Тебя в работе.
Я обдумала это. Показаться при полном параде своему ночному Брейдену было бы не так уж и плохо... но... настоящему Брейдену...
— Не думаю, что это хорошая идея, это слишком странно. Когда я этим занимаюсь, то не ощущаю себя самой собой. А глядя на окончательный результат, мне кажется, будто это вовсе не я. Словно анти-Я. Будто у меня две жизни.
— Иногда мне тоже так кажется.
— Серьезно?
— Да, наша жизнь у забора и наша жизнь при свете дня.
— Понимаю, о чем ты.
— Почему мы это делаем? Почему в течение дня притворяемся, будто ночью ничего не происходит? – Должно быть, сегодня наши спины симметрично соприкасались друг с другом через забор, потому что я чувствовала вибрацию его голоса сквозь доску между нами.
Действительно, почему я не могла разговаривать с ним столь же откровенно днем?
— Потому что это вроде сна. Нереально. Мы будто выходим за пределы своих сознаний и можем говорить что хотим, а утром, как и все сны, это медленно исчезает. Словно ты спишь в своей кровати, я в своей, а наши подсознания разговаривают.
— Значит, дневная версия меня тебе не нравится?
— Что? Нет! Конечно нет. Это мой Брейден. И я не хочу его потерять из-за сопливой версии меня.
— В тебе нет ничего сопливого, Чарльз.
— Однако твое подсознание знает, что здесь, ночью, я слабее, потому что ты начал меня так называть.
— Как?
— Чарльз. Так ты меня называл, когда мы были маленькими.
— Нет, вспомни, так я тебя называл, когда мы больше разговаривали. Раньше мы больше общались.
Обычно, когда мы так разговаривали, я могла представить в своей голове выражение лица Брейдена, но не сейчас. Его голос звучал ровно, практически безэмоционально, поэтому я не знала, что он чувствовал по отношению к только что сказанному.
— Я знаю. Что случилось?
— Скорее, кто. Гейдж.
— Что?
— Ты выросла, и Гейдж стал странно на меня поглядывать, когда я искал тебя или когда мы, проведя некоторое время наедине, присоединялись к нему. Будто бы предупреждал, что настало время мне держаться подальше от его сестры.
— Правда? – Вот это новости.
— Думаю, он не до конца мне доверял. Считал, что у меня были скрытые мотивы. – И снова его безэмоциональный голос не дал мне понять, что он чувствовал по этому поводу.
«А у тебя были?» – хотела спросить я. Но не стала. Этим вопросом можно слишком многое разрушить.
— Он тебе доверяет. Ты нам как брат.
— Но ты их сестра.
— И твоя.
— Ты мне не сестра, Чарли. И они это знают. Они очень тебя защищают. Больше, чем ты думаешь.
— Что это значит? – Прозвучало очень загадочно.
— Ты сказала, что это наша альтернативная реальность, верно? Где мы можем говорить все, что угодно?
Я насторожилась.
— Да.
— Мне нужно тебе кое-что сказать... думаю, это может помочь... – Он замолчал. – Но говорить это я должен глядя тебе в глаза.
Не дожидаясь моего ответа, он перепрыгнул через забор, и его бестелесный голос превратился в реального человека. Теперь я поняла, почему его голос звучал так безэмоционально. Все эмоции были заключены в глазах. В них было столько пыла, что мое сердце подскочило в груди.
Я встала, прислонившись спиной к забору.
— Ничего себе, ты должен профессионально заниматься прыжками в высоту. Ты когда-нибудь пробовал прыгать в школе?
Может, если я притворюсь, что это нормально, мое сердце перестанет вырываться из груди. Я не хотела, чтобы все изменилось. Не хотела, чтобы он сказал мне то, из-за чего сейчас стоял напротив меня с огоньком в глазах. Он был моим другом. Нет, моим лучшим другом. Слишком многое было поставлено на карту.
— Нет. Не пробовал.
— А должен, с таким-то прыжками. Этот забор, сколько, восемь футов в высоту, конечно, я не знаю, подпрыгнул ты с земли или с чего-то еще...
— Чарли.
— Чтобы перепрыгнуть, ты уперся одной ногой в забор или опирался на руки? Потому что...
— Пожалуйста, Чарли, я больше не могу держать это в себе. Ты должна знать.
— Остановись. Я не хочу знать. – Я прикрыла глаза руками. В последнее время в моей жизни было слишком много перемен, и мне не хотелось добавлять в этот список еще и его.
Брейден схватил меня за запястья, убирая руки с глаз.
— Не прячься от этого. Ты уже знаешь. Ты должна знать.
— Ничего я не знаю.
— Подумай, Чарли.
Он отпустил мои запястья, но я так разнервничалась, что просто нуждалась в опоре, поэтому положила обе руки ему на грудь. Сквозь тонкую ткань я почувствовала его грудные мышцы и дико бьющееся сердце.
— Ты знаешь. – Это был не вопрос.
— Думаю, да, но не хочу знать. – Я не хотела потерять его как друга. Не тогда, когда я больше всего в нем нуждалась. Сейчас в моей жизни было все кувырком. Я уже не знала, кто я. Я словно была потеряна. И это было несправедливо по отношению к нему. Сейчас было не время выяснять, что я к нему испытывала, ведь я даже в себе не могла разобраться.
— Сейчас самое время. Ты повзрослела. Это тебе поможет. Они считают это плохой идеей, но ты сильная, я знаю, ты справишься.
Теперь я была в замешательстве.
— Кто считает это плохой идеей?
— Твои братья.
— Это их не касается.
— Конечно, касается.
— Они не могут заставить тебя перестать испытывать ко мне чувства.
Он замер в полукивке.
— Что? – На его лице мелькнуло смятение, а затем сменилось проблеском понимания. Он отступил назад, и мои руки соскользнули с его груди. – Я... нет. Я не это хотел сказать. Ты думала, я собирался сказать тебе это? – Он поднес руку ко лбу. – Черт, прости. Нет, я хотел сказать совсем другое...
Я закрыла глаза и ударила руками по бедрам.
— Я такая идиотка, – сказала я, нервно хохотнув. – Хорошо, что это произошло в нашем вымышленном мире, завтра хоть не будет так невероятно неловко. – Обошла его и направилась к дому.
— Нет, подожди, Чарли. Пожалуйста.
Не оборачиваясь, я помахала ему на прощание и закрыла за собой дверь. Разумеется, я не нравилась Брейдену в этом плане. Я была его приятелем, его другом, его сестрой. Крепкой девчонкой, которая занималась спортом. И парню я могла понравиться только с толстым слоем косметики на лице. В любом случае, это не имело значения, ведь Брейден мне тоже не нравился в этом плане. Ну, возможно, всего секунду, но он только что сделал так, чтобы было легче противостоять этим чувствам.