В комплекте с ребенком

Глава 9. Всенародная известность

Через три дня его выпустили под подписку о невыезде. Выпустили рано утром, в шесть часов, чтобы Мелвин успел добраться до дома по пустым улицам, не преследуемый журналистами.

Для их города это был знатный скандал, и все газеты, журналы и местные каналы наперебой писали и показывали сюжеты про этот «вопиющий» случай. В камере предварительного заключения, где после всех допросов и следственных экспериментов сидел Мелвин, был виден угол стола охранника и маленький толстый телевизор, подвешенный под потолком.

— "Эй, красавчик, смотри! Опять тебя показывают!" — гыкал здоровенный детина, что охранял его. — "Ты стал знаменит!"

И Мелвин смотрел. Прижимаясь к прутьям решётки, снова и снова смотрел на свою бледную физиономию, шальные глаза и спотыкающуюся походку, которой он двигался в направлении полицейского автомобиля, подталкиваемый сзади суровым альфой в погонах. А на фоне всего этого звучал противный голос телеведущего:

— "Вчера нам стало известно, что некий омега обнаружил на безлюдной остановке брошенного младенца и незаконно присвоил его себе, не сообщая в правоохранительные органы. Сейчас вы видите его задержание, это омега Мелвин Онежье, двадцати шести лет от роду, нигде не работающий и живущий на социальное пособие. Для каких целей он присвоил ребёнка, пока не известно, но мы будем держать вас в курсе событий!"

Далее следовало интервью с одним из врачей, который сообщал, что с ребёнком всё в порядке, потом — интервью с местными жителями, которые наперебой лезли в кадр и эмоционально описывали, как они не ожидали такого коварства и вероломства от милейшего соседа. Он был в каждом выпуске! Утром и вечером прибавлялись какие-то новые люди, желающие высказать своё мнение о Мелвине. Самым гадким был момент, когда в кадре появился их буфетчик — наверно, это был звёздный час его жизни — и начал поносить Мелвина, на чём свет стоит:

— "Сначала я думал," — говорил этот надутый индюк, — "что парниша — разгильдяй, распутник и потаскун, нагулял ребёнка с каким-нибудь завалящим альфой и жалится всем теперь. Ну, знаете, как сейчас с молодёжью бывает... Никакой морали у них нету! Путаются с кем попало, хвостом крутят, пока брюхо на нос не полезет, а потом ещё требуют, чтобы их уважали! А этот-то!" — продолжал буфетчик брызгать праведной слюной. — "Этот-то оказался прохвостом и аферистом! Украл ребёнка и побирался с ним. Вы бы знали, сколько мы ему тут одёжек и подгузников собирали! Кто-то даже коляску и дорогущую радио-няню отдавал!"
— "Ты-то и носового платка пожадился, старый пердун," — сквозь зубы цедил Мелвин так, чтобы его никто не слышал.