Теневой танцор

24

Шли дни. Гермиона со всей серьезностью раздумывала о том, должна ли она была рассказать Северусу о своих догадках; но сначала не подворачивался удобный момент для откровенного разговора, а потом, по трезвому размышлению, она пришла к выводу, что если он не хочет замечать очевидные вещи, то тому должно быть объяснение. Даже проверенный способ с пергаментом и двумя колонками: «за» и «против» — не помог ей получить ответ на вопрос, к чему привело бы ее вмешательство. Могло ли случиться так, что ее ненужная откровенность усугубила бы отношения Северуса с дочерью? Едва ли. Но она не знала, как изменится поведение Снейпа после того, как он потеряет цель, к которой стремился долгое время, и зайдет в тупик в своих поисках. Поэтому Гермиона решила, что до тех пор, пока у Северуса не появятся дневники Ребекки, она не станет делиться с ним своими открытиями. Однако ей все это совершенно не мешало навещать Софию каждый день. Практически виртуозно староста научилась совмещать подготовку к экзаменам с занятиями у Морган. Заклятия невидимого расширения, недосягаемости, трансфигурация садовой лавки в кровать — всем этим она согласилась заниматься с Софией, когда та призналась, что специально саботировала занятия Снейпа несколько месяцев назад, чтобы избавиться от перспективы службы Темному Лорду. Девушки не всегда ладили. Воспитанная улицей, София не ощущала грань между честностью и бестактностью, имела очень гибкие представления о законности и чести. А еще она никогда не упускала возможности облить Северуса грязью. Она провоцировала Гермиону на споры и успокаивалась только тогда, когда получала в ответ не менее обидные слова, чем кидала сама. Морган устроила целое шоу, стоило только Грейнджер осторожно поинтересоваться, почему она не может поверить в то, что Северус не причинит ей вреда: — Я не хочу ему доверять, неужели ты не понимаешь? Я не испытываю счастья или света внутри, когда пытаюсь ему верить. Будто ломаю себя. Раздираю руками грудную клетку, чтобы в полной мере ощутить боль от этого чувства. Каждый раз, когда мне начинает казаться, что Снейп на моей стороне, он возвращает меня с небес на землю. — Ты не знаешь его так, как я, — убежденно заявила Гермиона. София устало покачала головой и спрятала лицо в ладонях. — Наивная дура, — подняв глаза, вынесла она безрадостный вердикт. — Ты думаешь, что знаешь его, хотя едва ли вылезала из его койки и пыталась узнать, что он делает за ее пределами. Гермиона начала закипать, но злость была не самым верным советчиком в общении с Морган. Та, казалось, каждый раз радовалась, словно малый ребенок, когда удавалось довести собеседника до бешенства. Попытавшись взять себя в руки, Грейнджер ровно произнесла: — Хорошо, скажу иначе: ты не знаешь о нем того, что знаю я. И, исходя из этих обстоятельств, я могу сделать вывод, что ты важна для него. — Он убийца, забыла? У таких, как он, кусок камня вместо сердца, — продолжала гнуть свое пленница так, будто ни одно слово гриффиндорки не долетало до ее сознания. — Это в прошлом, — отрезала Гермиона и подвинула к себе учебник по чарам. — Продолжим занятие, — буркнула она в лицо зло ухмылявшейся Морган. София приподняла рукав и показала свежий след от укола. — Он выкинет меня на улицу сразу, как убедится, что его варево удалось. Месяц, расписанный в рецепте, подходит к концу. И у меня нет желания с трепетом ждать его возвращения от Лестрейндж, чтобы выслушать свой приговор. — При чем здесь Лестрейндж? — удивилась Гермиона. — Он варит зелье для Волдеморта. Морган залилась невеселым смехом. — О, теперь ясно, почему зельеварение тебе не покоряется по-настоящему. Мало следовать инструкциям в книжке, зелье нужно чувствовать! А с отбитым обонянием это чертовски трудно сделать. — Не понимаю тебя, — чопорно ответила староста, уязвленная принижением своих способностей. Ей удается зельеварение! Она много читала и многое знает о свойствах растений и ингредиентов животного происхождения! А то, что Принц-полукровка на голову выше ее в этой науке — его заслуга, а не ее недостаток. — Знаешь, Грейнджер, поверить не могу, что ты ни разу не замечала мерзкий запах, который преследует Снейпа после свиданий с этой сукой, — насмешливо изогнутая бровь Морган заставила Гермиону в который раз поежиться от поразительного сходства с манерами профессора. — Да и посылки с ингредиентами, которые он в таком секрете разбирает в своей лаборатории, можно за милю отличить от книг из «Флориш и Блоттс» лишь по одной вони чокнутой ведьмы. Как бы ей не нравилось идти на поводу у гордячки Софии, Гермиона не могла не признать, что той не занимать ни проницательности, ни таланта к зельеварению. — Ты мне не веришь, — заключила Морган, раздосадованная подобным поворотом событий. — Пари тебя не заинтересует, характера залезть к нему в лабораторию без спроса не хватит. Как насчет пары доказательств моей теории? Грейнджер все еще явно колебалась. — Я пожалею о своем решении, не так ли? София пожала плечами и привычным жестом откинула черные волосы с глаз. — Ты пожалеешь, если окажется, что он не настолько святой, насколько ты себе представляешь. — И увидев, как начала закипать Гермиона от очередной колкости в сторону ее дорогого профессора, изменила тактику: — Как ты будешь смотреть на себя в зеркало, если помешаешь мне бежать, а он просто избавится от меня через пару дней, когда зелье будет готово? — Ты считаешь, что у него там лежит ежедневник? Отдать готовое зелье Беллатрисе Лестрейндж и третьего июня скормить мисс Морган гигантскому кальмару? — сделала попытку съерничать Гермиона, тщетно пытаясь придумать достойный выход из положения. София рассмеялась своим чуть хриплым смехом. — Нет, он обещал меня утопить просто, безо всяких этих изысков. — Успокоившись, она серьезно добавила: — Но ты больше меня читала о разных ингредиентах, и, возможно, их сочетание сможет тебе подсказать предназначение этого зелья. Соглашайся, пока у меня не возникло желания снести его защиту к чертовой матери и выкинуть котел из окна, чтобы добыть себе еще один месяц безопасности. — Хорошо, — сдалась Гермиона. — Но пообещай мне не притрагиваться к зелью. Морган сладко улыбнулась, протянув ей руку. — Я и пальцем не коснусь зелья, если ты проникнешь в его кабинет и посмотришь свиток с рецептом. Странное покалывание зародилось в руке Грейнджер, стоило ей только коснуться ладони Софии. И, несмотря на то, что у нее не было никакого желания заключать с хитрой девицей магические сделки, было поздно что-то менять. — Вот и отлично, — заявила Морган, подходя к двери и надевая на палец серебряный перстень с черным камнем, который вытащила из потайного кармана своей мантии. — Надеюсь, ты хорошо знаешь охранные чары? Уже предчувствуя подвох, Гермиона кивнула, вынула волшебную палочку из кармана мантии и встала рядом с хозяйкой дома. — Сейчас защита состоит из трех уровней, — продолжала София. — Первые два заклинания такие же, как в его собственном доме: запрет на проникновение и сигнализирующие чары. Их я научилась снимать еще тогда, когда имела полный доступ к его библиотеке. Но паранойя нашего милого профессора прогрессирует, поэтому он решил добавить дрянь, которая бьет током и обдает зелеными искрами, въедающимися в кожу, каждый раз, как я пытаюсь ее нащупать. Закончив шептать заклинания и выводить короткие точные пассы волшебной палочкой, Морган сняла кольцо с пальца и протянула его Гермионе. Воздух вокруг двери мерцал и переливался странным свечением. — Если не наденешь, Снейп почувствует чужое вторжение, — подогнала ее София, увидев, что Грейнджер не спешит выполнять ее указания. — Это Северус дал тебе кольцо? — спросила Гермиона, поднимая с покрытой россыпью зеленых точек ладони перстень. Ох, как не нравилась ей вся эта ситуация! Сообщница только фыркнула, будто потешаясь над ее наивностью. — Как же! От него дождешься. Сама стащила, разве неясно? Давай быстрее, а то у нас не так много времени осталось до его прихода. Он всегда проверяет перед ужином свое варево. В голове лучшей студентки курса роилось с десяток вопросов, но она взяла кольцо и надела его на первый попавшийся палец. Перстень сел как влитой. Она сможет доказать Софии, что та ошибается на счет Северуса! Она сможет наладить между этими двумя упрямцами отношения! Морган завистливо наблюдала, как Грейнджер невербально перебирала заклинания и расчерчивала воздух волшебной палочкой, ни разу не попав под сноп искр от двери. И на лице ее отразилось торжество, когда Гермиона все же охнула, потирая руку. — Готово, — заявила Грейнджер еще через минуту и устало выдохнула. — Это, конечно, не самые элементарные, но вполне определимые по плотности магического поля чары маркировки. Почему ты не стала их сама снимать? — Потому что не смогла, — буркнула изнутри лаборатории София. И тут же отыгралась, язвительно присовокупив: — Теперь ты тоже выглядишь так, будто ограбила банк, а значит, не сможешь меня сдать. — Ты подставила меня! Ты знала, что эти «искры» не смываются! — неверяще произнесла Гермиона, замерев на пороге кабинета, вход в который юным преступницам стоило таких трудов взломать. — Не обольщайся. Я просто не могла сама обойти охранные чары Снейпа. И тебе надо меньше верить людям, — философски изрекла София. — Но раз уж ты все равно уже вломилась на его личную территорию, то можешь хотя бы провести время с пользой, а не терзаться угрызениями совести. Если Снейп узнает, что мы были здесь, он убьет нас обеих, и ему будет наплевать, прикасались мы к его бумагам или сдрейфили. А я все еще хочу знать, сколько мне осталось ждать, пока его зелье настоится. Но Гермиона стояла, уперев руки в боки, и пыталась отогнать от себя видения их совместной мучительной смерти от рук зельевара. Чувствуя, что от злости на Софию у нее из ушей, как из носика кипящего чайника, вот-вот пойдет пар, она оторвала от спины невозмутимой девушки тяжелый взгляд и принялась рассматривать комнату. На письменном столе над незажженной горелкой стоял один-единственный котел, а рядом с ним — папка с пергаментами, в которой самозабвенно копалась Морган. С другой стороны от лабораторного журнала находился фиал, на самом донышке которого покоилась серебристая жидкость, отражавшая предметы вокруг, как зеркало. — Раздери меня горгулья! — выдохнула София. — Старый грязный иуда пытается ее отравить. — Что? Оторвать взгляд от жидкости во флаконе Гермиона смогла только тогда, когда прямо перед ее носом возник пергамент. Стройным рядком в нем были вписаны почти неразборчивые названия ядов природного происхождения. То тут, то там расплывались чернильные кляксы, словно показывая, как долго думал человек с пером над возможными вариантами. Чего там только не было: от обычной белладонны и цикуты до дремоносных бобов и дурман-травы, яды акромантула, крильмара и глизня соседствовали с безобидными болиголовом и заунывником. Отдельно с пометкой «слишком быстро» были вынесены яды василиска и перуанского змеезуба, но судя по тому, что все строчки оказались вычеркнуты разными чернилами, Северус так или иначе разочаровался в их эффективности. — Теперь понятно, почему он не хотел, чтобы я лазила в его лабораторию, — бесцельно перекладывая пергаменты с места на место и раздумывая о чем-то, хмыкнула София. Потом, придя к какому-то заключению, спокойно добавила: — Раз уж теперь ни у одной из нас не остается сомнений, что Снейп расквитается с нами за то, что мы узнали о его пожирательских грешках, предлагаю запастись кровью единорога и валить отсюда, пока он не вернулся. К тому времени, как Морган обошла стол и притянула к себе сосуд с серебристой жидкостью, Гермиона, встав на ее место у стопки пергаментов и стойко храня молчание, перечитывала заметки Снейпа, надеясь понять, для кого это зелье и почему Северус больше не боится раскрытия своего шпионажа. Неужели война закончится так скоро? — Где моя гребанная палочка? — прошипела София, после нескольких тщетных попыток откупорить фиал. — Может хоть Редукто возьмет эту несчастную крышку. — Не вздумай! — повернувшись и заметив, что делает Морган, воскликнула Гермиона. София вздрогнула, но палочку обратно на край стола не положила. Она явно не собиралась отступать от своей цели и знала, что Грейнджер попытается ее остановить. — Это не кровь единорога. Вот, прочитай сама, — Гермиона протянула Морган пергамент, исписанный косым почерком Снейпа. Записи походили на краткий конспект, потому что каждый абзац отличался от предыдущего. Несколько названий в конце страницы были перечеркнуты, обведены в круг, а затем вновь перечеркнуты. «Идею меркурия, отождествленного с принципами превращения и подвижности, первичного вещества, связующего Небо и Землю, алхимики переняли у гностиков, возведя его в ранг одного из «четырех духов». Меркурий воплотил в себе главную устремленность алхимии: превращение материи в высшие формы существования, благодаря своим неограниченным способностям к преобразованию». И в правом нижнем углу страницы стояла приписка, которую Снейп больше не правил: «Четыре духа средневековых медикаментов: сера, мышьяк, ртуть, нашатырь». — Это должно было мне что-то объяснить? — Брови Софии удивленно изогнулись, когда она отдавала лист обратно. — А что, нет? — Гермиона одарила Морган разочарованным взглядом. — Это ртуть. Он действительно решил отравить Беллатрису Лестрейндж. И если не хочешь последовать за ней на тот свет, поставь фиал обратно. Когда спустя несколько минут Гермиона возвращала охранные чары обратно и пыталась избавиться от ужасного привкуса вины на языке, София нервно притопывала ножкой по деревянному полу гостиной, теребила цепочку амулета и напряженно размышляла. Выяснить назначение зелья им так и не удалось, потому что Гермиона, пригрозив проклясть Морган каким-то особенно мерзким заклинанием, почти насильно вытолкала ее из кабинета. Конечно, горе-взломщицы даже не подумали привести записи Снейпа в относительный порядок. Морган вовсю веселилась, пока Гермиона металась по гостиной и пыталась собрать свои вещи. Школьная мантия была перекинута через подлокотник кресла, резинка для волос каким-то образом оказалась на подоконнике, а книги по чарам в беспорядке лежали на журнальном столе. Думать о том, что она предала доверие Снейпа, было тошно, не думать — невозможно. Поэтому, беспардонно затолкав библиотечные книги в сумку, Грейнджер позвала домовика Северуса. Но сюрпризы только начинались. — Я не сомневаюсь, что тебе очень понравилось носить вещи Снейпа, — с ядовитой иронией в голосе усмехнулась София, не дав Гермионе обратиться к едва появившемуся Майки, — но будет лучше, если ты вернешь мне его перстень. Кто знает, может, мне еще понадобится что-то в его доме. Не желаю превращаться в кровавую котлету только потому, что ты слишком сентиментальна. Пытаясь стянуть кольцо с пальца, Гермиона услышала тоненький стон. Домовик в ужасе смотрел на нее своими огромными серыми глазами, будто у нее, как минимум, отросла вторая голова, и прижимал худые ручки ко рту. — Дрянная, дрянная девчонка! Мисс Генжер украла кольцо Принцев! — Чего это он там лопочет? — показалась из-за ее спины Морган и сердито глянула на Майки. Гермиона со стоном упала в кресло. — Он убьет меня, — обреченно прошептала она и спрятала лицо в ладонях. Кожа ее рук в нескольких местах светилась, будто забрызганная изумрудными чернилами, но от этих меток было не так-то просто избавиться. И при этом вовсе не краска беспокоила законопослушную старосту: перстень, который Морган украла у Снейпа, казалось, прирос к пальцу левой руки и никак не хотел сниматься. Создавалось впечатление, что от ужаса неминуемого гнева Снейпа, Грейнджер потеряла самообладание и была готова вот-вот разрыдаться. Через минуту она отняла ладони и хмуро посмотрела на Софию, которая теребила цепочку на шее, как и всегда, когда о чем-то раздумывала. — Кажется, не стоило трогать вещи без ведома Северуса, — не в силах выносить молчание произнесла Гермиона, отводя взгляд от медальона на шее Морган. Она начинала понимать, почему Снейп спас эту девушку. И это было до тошноты прозаично. — София, ты должна приказать Майки не рассказывать об этой ситуации его хозяину, — тут же решилась гриффиндорка. Терять ей было уже нечего. Брюнетка фыркнула. — С чего это ему меня слушаться? Он даже сладости мне из Хогвартса не таскает, а ты… — она встретилась глазами с твердым взглядом Грейнджер и осеклась. — Майки, я приказываю тебе не рассказывать Северусу Снейпу о кольце. — Майки, приказываю тебе не рассказывать Снейпу о кольце, — послушно повторила Морган и, судя по виду, была до глубины души поражена, когда домовик отвесил ей поклон и пробормотал: — Да, Госпожа. — Ты не собираешься мне ничего объяснить, Грейнджер? — крикнула София вдогонку, когда Гермиона, ни секунды не сомневаясь, что Майки не станет ей больше помогать в перемещениях между Хогсмидом и Хогвартсом, уже торопливо шагала к входной двери. — Собираюсь, — последовал ответ. — Но не сегодня. *** — Не сегодня и не завтра, и не послезавтра, — пробормотала себе под нос Гермиона, комкая клочок пергамента и засовывая его в карман мантии. Пеструю сову она, даже не отвлекаясь от своих мыслей, угостила кусочком жареного бекона. Прошло три дня с момента ее последнего визита в дом в Тенистом переулке, и все эти три дня она успешно избегала Северуса, даже маршрут в туалет прокладывая таким образом, чтобы не столкнуться с ним лицом к лицу. Карта мародеров была поистине удивительной вещью. За такой короткий срок у нее выработалась привычка то и дело посматривать на свою левую руку, чтобы проверить надежность маскирующих чар. И что самое неприятное — окружающие тоже заметили, что Грейнджер стремительно превращалась в неврастеника, вздрагивающего от каждого шороха и судорожно прижимающего руки к груди каждый раз, как кто-то к ней подходил. Рон в ответ на расспросы Джинни, все ли с подругой в порядке, со знанием дела заявил, что удивится, если ближе к экзаменам Гермиона никого не проклянет, потому что определенно сойдет с ума в компании старой злобной стервятницы-библиотекарши. А староста первый раз штудировала толстые тома в поисках хоть каких-то косметических чар взамен необходимости втирать в кожу каждое утро маггловский тональный крем. Она перелистывала страницы какой-то тонкой захудалой брошюрки, невесть откуда взявшейся в библиотеке, когда стул перед ее партой со скрипом отодвинулся, и черная тень скользнула на него всего в нескольких дюймах от ее склоненной головы. Гермиона не обратила бы на это внимания, если бы не почувствовала тяжелый взгляд ее соседки по читальному залу (а в том, что только от женщины могло так удушливо пахнуть пачули и бергамотом, она не сомневалась). Еще раньше, чем предчувствие сумело бы оформиться в догадку, Гермиона спрятала руки на груди и подняла глаза. И встретилась с черными омутами профессора Защиты от темных искусств. — Долго ты собираешься прятаться? — мягко спросил он, но в голосе сквозила затаенная угроза. Гермиона обмерла. Она своими глазами видела, как он исчез с карты из своего кабинета, и была уверена, что в ближайшее время Северус не вернется. Украдкой бросив взгляд на древний настенный агрегат, она поняла, что с того момента прошло уже несколько часов. — Я не пряталась, — ответила она и скривилась от того, что больше походила на блеющего ягненка, чем на уверенного в собственной невиновности человека. — Ну, конееечно, — протянул Снейп, а потом резко вернулся к роли злобного преподавателя: — Покажите вашу руку, мисс Грейнджер. Тщетно пытаясь подавить дрожь, Гермиона протянула ему левую руку, машинально отмечая, что чары маскировки все еще держались, несмотря на ее взволнованное состояние. — Да не эту, глупая ты девчонка! — взъелся Снейп, грубовато хватая ее за локоть правой руки, притягивая к себе и рассматривая тыльную сторону ладони. — Фините Инкантатем! Ничего не произошло. Понимая, что ее раскрыли, Гермиона обреченно прошептала: — Тергео. Северус сделал едва заметное движение кистью, и в волшебную палочку втянулась бежевая пыль, а на чистой коже отчетливо засияли зеленые переливающиеся искры. — Я давно понял, что ты неспособна не совать нос не в свои дела, но я думал, что наши отношения, — Снейп выплюнул это слово, скривившись, — значат для тебя больше. А как же доверие, о котором ты так упоенно щебетала? Ложь — все до последнего слова! Сама того не ожидая, Гермиона подскочила, опрокинув стул. Она больше не испытывала чувства вины. Все эмоции, что бродили в ней несколько дней, слились во взрывоопасный коктейль и грозили вот-вот окатить Северуса волной праведного гнева. Нимало не задумываясь над тем, что ее могут услышать, она возмущенно воскликнула: — Кто бы говорил о лжи и доверии! Это я, по-твоему, скрываю Буревестник? И ведь ты не собираешься рассказывать директору, несмотря на то, что это может помочь нам в войне? — Директору незачем знать о Буревестнике, — отрезал Снейп. — И выбирая между тем, кому обеспечить защиту: неизвестно где шатающемуся Поттеру или Софии, — я не стану колебаться. Эта идиотка успела нажить себе врагов не меньше, чем ваш хваленый Избранный. С губ Гермионы сорвался истеричный смешок. Обида раскаленной плетью хлестала ее по нервам. Ехидным голосом она заявила: — Ну конечно, сначала ты пытаешься сберечь ее от вездесущей угрозы, только чтобы не помочь Гарри, а потом позволишь заклеймить темной меткой? Хватит мне лгать! — практически кричала она, всеми силами сдерживаясь, чтобы не затопать ногами. Северус не воспринимал ее, как равную — и от этого хотелось с силой встряхнуть его за плечи, — но истерикой она бы только усугубила свое положение. — Может, пора уже признаться, что София Морган тебе не безразлична? — Замолчи немедленно! — свирепо прошипел Северус и поднялся вслед за Гермионой со своего места, снова нависая над ней черной тучей. — Ты ничего не знаешь! — Да сколько можно говорить мне, что я ничего не знаю? Что вы все заладили?! — бушевала Грейнджер, выплескивая Снейпу в лицо всю свою обиду от его недоверия. — Я знаю больше, чем нужно, вот в чем проблема! И говорю неудобную для каждого из вас правду! И тебе, и Балорту, и Софии! Ровно секунду Гермионе казалось, что Северус ее ударит. Ярость искажала его черты лица, превращая лицо в серую посмертную маску. Но стоило ему только заметить, как сжалась Грейнджер, ожидая от него такой низости, он тут же с отвращением от нее отшатнулся. — Я не позволял тебе обращаться к себе в таком тоне, — едва слышно, но с арктическим холодом в голосе ответил Снейп, заставив Гермиону устыдиться своего порыва. — Смею напомнить, что за пределами моих комнат ты все еще остаешься моей студенткой и обязана проявлять уважение, как бы тебе ни хотелось иного. — Ты не можешь быть настолько слеп, — убито прошептала Грейнджер и обхватила голову руками. В ее груди клокотал гнев, ущемленное чувство собственного достоинства выло и стенало, а от несправедливости хотелось кричать. Она балансировала на грани между слезами и яростью и очень надеялась, что сможет сдержаться в его присутствии. Нервы, как натянутые струны, звенели от каждого движения. — О чем ты, задери тебя мантикора, твердишь? — София — твоя дочь! — выкрикнула в лицо Снейпу Гермиона и обессилено упала на соседний стул. Ее трясло от обиды на упорное нежелание Северуса признавать правду, но на душе стало на удивление легко, будто ее ко дну тянул огромный камень на шее, а теперь она от него избавилась и смогла сделать вдох. — Ты ведь видел это, так почему же предпочел обманываться? — вырывались из ее губ тихие слова. С содроганием ожидая его реакции, Гермиона думала о том, что выдайся ей шанс все изменить — она бы им не воспользовалась. Несколько бесконечно долгих мгновений она чувствовала на себе его тяжелый взгляд, а потом все исчезло. Когда Гермиона подняла глаза, в тихом закутке библиотеки не было ни души. Снейп ее бросил. Опять.